Робин Грейди - Ночь с последствиями

– Фоторобот уже сделали?

– Над ним работают. – Гатри вздохнул. – Боже, помоги мне, я хочу знать, кто за этим стоит.

Уинн представил, как отец стоит возле гигантского арочного окна на втором этаже впечатляющего сиднейского особняка, который он и братья в детстве называли домом. Должно быть, Гатри живет в вечном раздражении и злости.

– Мы приближаемся к этому негодяю, отец. – Если повезет, скоро Гатри сможет вернуться к своей прежней жизни, а Тейт приедет домой. Уинн переменил тему разговора: – Кристофер Риггс работает у меня с сегодняшнего дня.

Голос отца зазвучал так, словно он вновь обрел почву под ногами.

– У этого парня блестящие рекомендации. Отец Кристофера работал на меня несколько лет назад. Позже он купил журнал, который поднял, можно сказать, с нуля. Недавнее слияние оказалось сродни смертному приговору. Акции семьи попали в чужие руки.

Уинн напрягся. Но отец не может знать о его встречах с Льюмосом.

– Отец Кристофера – отличный друг, – продолжал Гатри. – Ему я готов доверить собственную жизнь. Когда мы с Талботом поссорились, я обратился к Винсенту Риггсу. Я хотел сдаться – дать своему брату все, что он хочет, лишь бы помог мне управлять компанией. Таким было последнее желание нашего отца. Но Винсент заставил меня включить мозги. Мы с братом все делали по-разному. Думали по-разному. Если бы он остался, мы поубивали бы друг друга. Я всегда буду благодарен Винсенту за то, что он доказал мне это. Самое меньшее, что я могу для него сделать, – это помочь его сыну.

Уинн откинулся на спинку кресла и потер шрам на виске, глядя на портрет отца, висевший на стене. Он даже представить не мог, что будет с отцом, ко гда тот узнает, что сын за его спиной пошел на слияние.

– Уинн, ты меня слышишь?

– Да, извини. У меня встреча через пять минут.

– Ну, не буду задерживать.

Отец попрощался, и Уинн встал. Когда его взгляд нашел на столе папку с материалами по «Ла тробс», он вспомнил слова Гатри и в груди его словно заполыхал огонь. Иногда проблема действительно не имеет решения.

Но ему необходимо заключить эту сделку. Не важно, какие его ждут потери. Он должен позаботиться о том, чтобы империя Хантеров по-прежнему была сильной.

– Надо же, какой сюрприз.

Услышав голос Уинна, увидев его интригующую улыбку, Грейс почувствовала, как ее пульс зачастил. В белой рубашке, обтягивающей крепкую грудь, алом галстуке и темных брюках, подчеркивающих длинные, сильные ноги, Уинн выглядел более чем аппетитно. Рот Грейс был готов наполниться слюной.

– Я была недалеко по делам, – объяснила она, когда Уинн пересек холл. – Я проходила мимо твоего офиса и решила, что смогу застать тебя на работе.

Поправляя массивную сумку, висевшую на плече, Грейс заметила заинтересованный – или оберегающий? – взгляд, который личная помощница Уинна бросила на него.

Спустя еще несколько секунд Грейс последовала за ним в просторный кабинет.

Слева черные кожаные диванчики окружали небольшой низкий стол, на котором тремя аккуратными стопками лежали журналы и газеты. В деревянную панель стены был встроен камин. На каминной полке стояла в рамке копия обложки хорошо известного журнала Хантеров, рядом с ней – копия первой полосы «Нью-Йорк глоуб», газеты «Хантер паблишинг». Ее офис располагался этажом ниже. Однако взгляд Грейс привлек вид, открывающийся из окна, занимающего всю стену – на Таймс-сквер и Рокфеллеровский центр.

Она подошла к окну и положила ладонь на прохладное стекло.

– Я скучала по этому.

За ее спиной раздался голос Уинна:

– Когда я был ребенком, мой отец часто отсутствовал. В Нью-Йорке на ключевых позициях у него были отличные специалисты, но он хотел контролировать все сам. Когда он сказал, что доверяет мне настолько, что поручает управление компанией, я чуть не упал со стула. Вот так, в двадцать три года, я начал работать здесь.

Грейс повернулась к нему. Ее блузка коснулась его рубашки, и ноги ее ослабли. Выражение глаз Уинна было легко понять.

Она облизала губы:

– Я решила не ехать в Сидней.

Брови Уинна сдвинулись, затем его взгляд упал на ее рот и, лаская, прошелся по щеке.

– Какая жалость. – С кривой усмешкой он придвинулся ближе. – Конечно, я не смогу тебя переубедить?

– Если мы приедем и остановимся вместе… В общем, я не хочу, чтобы у людей сложилось ошибочное мнение.

– Какое мнение? Что мы пара?

– Вообще-то да, – призналась Грейс.

– Я не хочу, чтобы ты испытывала дискомфорт. Словно ты не верна своему бывшему. Твой отец рассказал мне, что произошло в прошлом году, – объяснил Уинн. – Должно быть, для тебя это было тяжело.

В животе у нее все перевернулось, как случалось каждый раз, когда люди произносили эти слова.

– Никому не обязательно знать, что произошло, – заметил он.

– Твоя семья будет задавать вопросы.

– Поверь мне, они просто будут счастливы, что видят тебя. Особенно Тиган.

Грейс вздохнула:

– Уинн, мы знаем друг друга очень мало.

– Я бы хотел узнать тебя получше.

Когда его пальцы коснулись ее руки, она отошла.

– Я не готова к этому.

– А как же терапевтическое действие солнца субтропиков? Ты хоть представляешь себе, как мягок мех коалы?

– Это несправедливо, – пожаловалась она.

Уинн взял ее за руку, и Грейс обдало жаром.

Ей захотелось отодвинуться. Сказать, что ему не удастся ее переубедить. Однако чувства, которые она испытывала к Уинну, становилось все труднее игнорировать. Грейс была готова сдаться.

– Прошлой ночью я не спал, – заявил Уинн, придвигаясь ближе. – Думал о нашем совместном вечере. О том, чтобы оставить прошлое в прошлом на пару недель.

Грейс вспомнила, как откровенно он говорил о своей бывшей. Она видела боль в его глазах. Уинн тоже был ранен.

В некотором отношении, он понимал ее. А Грейс понимала его.

Она не может ничего исправить в прошлом, но Уинн здесь, в настоящем. Он просто предлагает ей провести время в Сиднее до того, как она вернется во Флориду.

И конечно, Уинн прав: ей не обязательно посвящать его семью в подробности своих отношений с Сэмом.

Когда подушечка большого пальца Уинна погладила ее ладонь, пальцы Грейс дрогнули.

– Если мы с тобой больше не увидимся, – сказал он, – могу я попросить тебя кое-что для меня сделать?

– Что именно?

– Поцелуй меня.

Дыхание у Грейс перехватило. Уинн так пристально на нее смотрел…

– Только один раз? – уточнила она.

Он привлек ее к себе:

– Тебе решать.

В тот момент, когда его губы коснулись ее губ, желание накрыло Грейс подобно гигантской волне. Прошлой ночью она тоже лежала без сна, представляя, что Уинн рядом, гладит ее, ласкает и дарит ей удовольствие, которое только он один и может подарить. Что произошло бы, если бы она вместо того, чтобы попрощаться с ним, схватила бы его за галстук и втащила в номер?

Губы Уинна впитывали сладость ее губ, а внизу живота запульсировала тягучая боль. Грейс казалось, что кости ее расплавились. Один поцелуй… Она не хотела ограничиваться одним поцелуем… Но она еще не совсем потеряла голову. Сейчас не место и не время.

Задыхаясь, она отстранилась:

– Уинн, мне надо идти.

– Я хочу, чтобы ты осталась. – Его губы играли с ее губами. – Ты тоже хочешь этого.

– Сюда могут войти.

Уинн пересек кабинет, закрыл дверь и вернулся к ней. Слова больше не требовались. Стоило ему привлечь Грейс к себе, прильнуть к ее губам и усилить хватку, как время и место перестали иметь значение.

Уинн схватил женщину за талию и медленно поднял ее. Усадив Грейс на стол, он снова коснулся ее губ в сводящем с ума поцелуе. Уинн ласкал ее спину, а Грейс расстегивала его рубашку. Распахнув ее, она удовлетворенно вздохнула, погладив жесткие завитки волосков на крепком теле, от которого исходил жар.

Одной рукой Уинн сжал ее колено. Грейс дернула узел галстука, а потом спустила с его плеч рубашку. Уинн завел ее ногу себе за спину.

Он уложил Грейс на стол и отстранился, сдергивая с себя рубашку. Затем, подавшись вперед, Уинн поднял ее юбку. Устроившись между ее ног, он снова поцеловал женщину.

Грейс изогнулась дугой. Большая теплая ладонь Уинна нашла край ее трусиков. Поцелуй стал глубже, пальцы мужчины скользнули под тонкий шелк, коснулись горячей кожи. Он исследовал ее влажные складки, и Грейс прикусила губу, чтобы сдержать стон. Все ее нервные окончания как будто звенели. Когда Уинн принялся интимно ласкать ее, женщину пронзила стрела наслаждения.