Карен Хокинс - Ночь в Шотландии

— С радостью расскажу вам. Путешественник мистер Янг часто останавливался с Херстом у него дома в Уитберне. Я знаю это, потому что Херст как-то жаловался на громкий храп мистера Янга.

— Я очень хорошо знаю мистера Янга. Прошу вас, немедленно напишите ему. Он далеко отсюда живет?

— От замка — три дня верхом, не более.

В ответ Ангус ожидал сердитого ответа, но Мэри лишь очень встало пожала плечами:

— Замечательно. Я побуду вашей пленницей. Пока. — Взгляд Мэри скользнул мимо Ангуса к дворецкому. — Идемте, Муир. Я так устала, что еще десять минут, и вам придется вызвать одного из лакеев, чтобы нести меня.

— Конечно, мисс, — поклонился дворецкий.

— Спокойной ночи, — присела в реверансе Мэри.

— Пожалуйста, не бойтесь, — изящно поклонился мистер Хей. — Мы… — он бросил взгляд на своего кузена, — мы же не дикари.

— Говори за себя, — с мрачным видом заметил граф. — Мисс Херст, поспите, если сможете. Наверное, это комфортабельная тюрьма, но все-таки не обманывайтесь, тюрьма. И так будет до тех пор, пока мы не поучим весточку от мистера Янга.

— Посмотрим, милорд, — устало улыбнулась Мэри и еще раз присев в реверансе, поспешила за дворецким.

— Ее нельзя держать под замком, — заявил Нисон, как только стихли шаги Мэри.

— Я знаю. Может вспыхнуть пожар, — сурово посмотрел на кузена Ангус. — Конечно, я подумал об этом, болван.

— Прости, — покраснел Нисон. — Мне следовало знать, что ты бы учел возможную опасность.

У Ангуса напряглись плечи. В замке Нью-Слэйнс никогда больше не возникнет пожара; он гарантировал, что это не случится. Здесь используются только лучшие лампы, все они тщательно осматриваются и пересчитываются, поэтому ни одна лампа не остается позабытой где-то, где случайно может загореться.

Более того, все камины содержатся в идеальном порядке, и каждый месяц их обязательно чистят. Он установил самую современную систему сбора воды, которая позволяет дождевой воде храниться в баке на крыше и поступать в разные части замка с помощью поворота крана. «Если бы все это я сделал раньше, Кира осталась бы жива». Но возвращаться к прошлому нельзя, там лишь сумасшествие и отчаяние. Он должен идти вперед, другого выбора жизнь ему не оставила.

Ангус направился к двери.

— Куда ты? — поинтересовался Нисон.

— В башне две гостевые комнаты: комната в башенке и обзорная комната. Я буду спать в обзорной.

— Но ты говорил, что никогда больше не войдешь в эту комнату, потому что ее очень любила Кира.

Это правда: Кира часто пользовалась этой комнатой, утверждая, что там отличное освещение для ее картин. Но сейчас не время ворошить прошлое.

— Эти две комнаты соединяются между собой. — Ангус остановился у двери. — Я попрошу Муира перенести мои вещи в обзорную комнату, и если возникнет пожар, я первый узнаю об этом.

— Ангус, но разве это разумно? Ты сам говорил, что мы не знаем эту женщину. Если ты переберешься в прибегающую комнату, ее возмущение примет совсем другой характер. Вас будет разделять только дверь и…

— Она никогда не узнает, что я там, — нетерпеливо махнул рукой Ангус. — Я и так мало времени провожу в своей спальне. — После пожара ему редко удавалось уснуть. — Никаких причин для беспокойства нет. Я способен о себе позаботиться.

Нисон плотно сжал губы, словно хотел промолчать, Но потом вздохнул и покачал головой: — У меня есть возражения на этот счет, но я вижу, что все это будет пропущено мимо ушей.

— Не мимо ушей. Просто все решено.

— Полагаю, ты проголодался, поработав кучером? — ухмыльнулся Нисон.

— Умираю от голода. Попроси накрыть ужин, пока поговорю с Муиром насчет переноса моих вещей в ту комнату.

— Конечно, я немедленно пошлю на кухню лакея.

— Отлично, я скоро вернусь.

Ангус, с задумчивым видом бормоча что-то себе под нос, исчез. Нисон чересчур сильно волнуется. Единственное, чем он рискует, так это тем, что позволил этой женщине остаться, пока они будут выяснять, кто она акая.

— Держи друзей близко, а врагов — еще ближе, — пробурчал Ангус.

IКак только он опровергнет ее рассказ, горе ей. Пощады ей не будет.

Письмо Майкла сестре Мэри с берегов реки Нил в Египте:

«Удивительно, к скольким мелочам ты привыкаешь… даже привязываешься… и не понимаешь этого, пока не уезжаешь за границу и эти мелочи становятся тебе недоступны.

Например, отличная пуховая подушка. О, как я тосковал по моей подушке на кровати в Уитберне. И хотя я привык к жестким соломенным тюфякам, на которых приходится спать во время путешествия, всякий раз, когда где-то мне попадается удобная пуховая подушка, я глупо улыбаюсь и мечтаю о жизни в доме викария.

Одна из прелестей путешествия состоит в том, что здесь ты узнаешь, какие жизненные блага ценишь по-настоящему, когда ты дома. И мелочи, которые ты воспринимаешь как нечто само собой разумеющееся, когда их нет рядом, становятся милее, мягче, крупнее и бесконечно лучше».

— Замечательная спальня, — сказала Мэри, осмотрев их комнату в ярком утреннем свете.

— Да, для тюрьмы так просто отличная, — откликнулась Абигейл.

— Могло быть и хуже.

— Если вы так говорите, мисс…

Несмотря на кислый вид служанки, Мэри по достоинству оценила великолепные толстые ковры в комнате и богатую обстановку. Утром появилась служанка с завтраком на подносе, потом принесла большую медную ванну, которую поставила перед камином и наполнила горячей ароматизированной водой.

Мэри, понимая, что должна немедленно планировать побег, не могла отказать себе в такой роскоши. Осматривая комнату, она погрузила пальцы в тёплую воду, и ее признательность хозяину замка вспыхнула с новой силой.

— Вчера вечером я слишком устала, чтобы заметить все это, но обстановка меня тоже впечатлила.

— Мне не нравится быть запертой как преступница, — фыркнула Абигейл.

— Мне тоже не нравится, но они по крайней мере позаботились о наших удобствах.

— Думаю, это вы могли бы так сказать, — неодобрительно фыркнула Абигейл.

— Неужели низенькая приставная кровать оказалась неудобной?

— Да нет, мисс. Она оказалась намного удобнее всех тех кроватей, на которых мы спали во время путешествия. Просто не давала покоя мысль о том, что мы заперты. У меня было такое ощущение, что я задыхаюсь! Вы смотрите на это чуточку веселее, чем я, мисс.

— Не веселее, а оптимистичнее. Вчера вечером я почти час разговаривала с хозяином замка и поняла всю бесполезность споров. Если мы хотим выпутаться из этого положения, то должны найти другой способ, а не переубеждать абсолютных дикарей.

— Сама идея поехать в замок Нью-Слэйнс была не слишком удачной. — Абигейл развернула большое полотенце и положила его рядом с ванной. — В таверне все говорили об этом. Жаль, что один из них согласился отвезти нас сюда.

— И этот один — сам граф.

— Нет! — округлила глаза Абигейл. — Этот покрытый шрамами, закутанный по уши человек и есть граф?

— Покрытый шрамами? — нахмурилась Мэри.

— Разве вы не заметили? В том месте, где шарф соприкасается с подбородком?

— Я ничего, кроме шарфа, не видела. Все мое внимание привлекли его глаза.

— О да, у него глаза дьявола, — вздрогнула Абигейл.

У нее даже всколыхнулась грудь, словно сделанная из желе.

Мэри решила, что ей следует поговорить со своей служанкой насчет очень низкого выреза платья. Лакеи, которые охраняли их дверь, из кожи вон лезли, когда Абигейл помогала экономке, миссис Макфадцен, управиться с подносом, на котором стоял завтрак.

— Всякий раз, когда этот человек смотрел на меня, я чувствовала прикосновение дьявола, да, — покачала головой Абигейл.

— Думаешь, у дьявола глаза цвета молодой зелени? Слишком красивый цвет.

— Я не знаю, мисс. Я знаю только одно. Если он сердится, то от одного его взгляда дрожат колени.

С этим Мэри поспорить не могла. В этом человеке есть какая-то тайна. Необычная одежда и потом этот шарф. Мэри вспомнила сгоревшее крыло замка, и у нее оборвалось сердце.

— Его шрамы… Они от ожога?

— Думаю, да. Уродливые красные рубцы и… — Абигейл сморщила нос, — интересно, сколько еще таких шрамов у него под одеждой?