— Не знаю, но мне очень жаль, что такое случилось. Никто не заслуживает таких страданий.
— Это точно, мисс. Не думайте об этом больше. Давайте полезайте в ванну.
Абигейл помогла Мэри раздеться и сесть в ванну.
Мэри блаженно вздохнула и погрузилась под воду.
— Никогда не знала, что женщины так любят купаться, мисс.
— Ванна в Уитберне намного меньше, и у нас никогда не было так много горячей воды. Обычно она почти холодная, поэтому эта ванна — просто подарок.
— Да, конечно, — с сомнением в голосе согласилась служанка.
— Чудесно! — Мэри погрузилась в теплую, пахнущую сиренью воду до самого подбородка. — И у лакеев не отняло много времени наполнить ванну.
— Потому что в доме в их распоряжении есть горячая вода. Вчера вечером я видела, как они ее греют. Прямо за кухонной плитой есть бак, который в течение всей зимы греется день и ночь, поэтому горячая вода есть всегда.
— Вполне современное удобство. — Мэри подумала о сгоревшем и пустом крыле замка, которое увидела при въезде. — Похоже, что внешняя сторона Нью-Слэйнс очень отличается от внутренней. «Интересно, можно ли то же самое сказать о владельце замка», — подумала Мэри.
— В самом деле, мисс, на кухне установлено очень современное оборудование. Одна из служанок рассказала мне, что для прислуги тоже всегда есть горячая вода. — Абигейл вытащила один из сундуков Мэри. — И у каждого из них своя комната, с окном, кроватью и с шкафом. Никогда бы не подумала, — покачала головой Абигейл, — когда мы только подъехали к этой груде обугленных камней.
— Тем крылом не пользуются. — Мэри намочила волосы, взяла мыло и, перебросив волосы на одну сторону, намылила их. — Интересно, когда сгорела эта часть замка?
— Семь лет назад, мисс. — Абигейл оглянулась на закрытую дверь и понизила голос: — Муирен, она прислуживает наверху в восточном крыле, сказала, что во время пожара погибла жена графа.
— О Боже! Как… как это ужасно.
Мэри попыталась представить этого мрачного и неприветливого человека с женой, но так и не смогла.
— Да, — продолжала Абигейл, — говорят, они жили невероятно счастливо. Пока не случился пожар. Она не спаслась, все охватило пламя. Почти все мужчины из деревни боролись с огнем, чтобы он не перекинулся на другую часть замка. К утру сгорело все крыло.
— Как же они спасли оставшуюся часть замка? Крыши — деревянные, лестницы, стены и, о Господи… Кругом дерево и штукатурка.
— Говорят, сюда набежала вся деревня, помогая бороться с огнем. В бочках носили морскую воду, спускаясь и поднимаясь по скалистой дороге. Оставшаяся часть замка тоже пострадала, но не так сильно.
— Как все это печально, — покачала головой Мэри. — Неудивительно, что граф такой неулыбчивый.
— Да, это был ад кромешный. Муирен говорила, что огонь бушевал с такой силой, что от графини и следа не осталось. Граф тоже едва не погиб, пытаясь спасти свою любовь. История романтическая, пусть даже при встрече с другой женщиной безобразные шрамы графа погубят его.
— Абигейл, это неправда! Со шрамами или без, он очень привлекателен.
— Мисс, не надо кричать.
— Я не кричала, — покраснела Мэри, — просто меня удивили твои слова о том, что шрамы «погубят» графа.
— Ну… — Абигейл достала из маленького сундучка серебряную щетку и гребень и положила их на туалетный столик. — Говорят, он едва не сошел с ума, когда понял, что его жена погибла. Много недель после случившегося звал ее во сне. Все боялись, что он умрет, ибо сердце его было разбито.
Мэри опустила голову в воду, главным образом для того, чтобы иметь возможность закрыть глаза и дать одинокой слезинке упасть незамеченной. Такая трагичная история. Она объясняла и оправдывала мрачный вид графа.
Мэри выпрямилась и снова намылила голову. Интересно, каким он был до этого пожара? Она не могла представить Эррола смеющимся, влюбленным молодым человеком, хотя то, что этот мужчина способен на настоящие, глубокие чувства, было очевидно.
Похоже, им надолго завладело мрачное отчаяние. Должно быть, так. Он по-прежнему в трауре. От этой мысли у Мэри заныло сердце.
Как это ужасно — остаться с такими шрамами, в душе и на теле…
Неужели граф носит шарф даже в теплую погоду? — подумала Мэри. И какие еще части тела пострадали от огня? Есть ли у него шрамы на руках? Придется ей обратить на это внимание, когда они встретятся в следующий раз.
Мэри задержала дыхание и опять погрузилась под воду. Намыленные волосы распластались на воде вокруг нее. Она прополоскала их от мыла и вынырнула из воды.
— Абигейл, подай мне, пожалуйста, полотенце. Мне хотелось бы побыть в воде подольше, но пора приниматься за дело. Мне надо уговорить графа как можно скорее отдать мне артефакт.
Служанка подала Мэри полотенце для волос и помогла выйти из ванны. В другое приготовленное полотенце Мэри завернулась и села обсохнуть перед потрескивавшим камином.
— Я должна встретиться с графом, — пояснила она. — Попроси лакея передать мою просьбу.
Абигейл сделала книксен и направилась к двери. Мягко открыв ее, она исчезла из комнаты. Мэри услышала тихие голоса, и через несколько мгновений Абигейл вернулась, резко захлопнув за собой дверь.
— Ну?
— Нет.
— Нет? Они даже не спросят графа?
— Очевидно, граф еще раньше предупредил их, что вы станете просить о встрече. Не успела я и двух слов сказать, как один из лакеев сказал: «Вы не можете видеть его светлость. Вы и ваша мисс должны оставаться в своей комнате, пока граф не пришлет за вами».
Несмотря на разочарование, Мэри засмеялась, услышав дерзкое подражание Абигейл сильному шотландскому акценту.
— У тебя хорошо получается.
— Мой дедушка был шотландцем, поэтому я вдоволь наслушалась этого. — Абигейл подвинула стул к камину. — Откиньтесь назад, я причешу ваши волосы, пока они не высохнут.
Мэри услужливо откинулась на спинку стула.
— Никогда не видела таких длинных волос. — Служанка осторожно вела щеткой по белокурым прядям. — Они доходят вам до талии.
— Сейчас это не модно, но я и не отношу себя к большим модницам. — Мэри уныло опустила глаза. — Мне бы очень хотелось, но… Слишком уж я полная, и…
— Ой, мисс, — фыркнула Абигейл, — да вы не толще пенни.
— Спасибо тебе, но если бы ты видела моих сестер. Самое грустное, что нынешняя мода мало что предлагает таким, как я.
— У вас женственная фигура, мисс, вам не стоит даже думать о похудении. Посмотрите, вот мисс Фонтерой, дочка булочника, вот кому надо худеть. О похудении надо начинать думать, когда не видишь собственных ног.
— Уверена, что со мной это скоро случится, если мы будем вынуждены и дальше питаться здесь. Еда просто великолепна. Вчера вечером я съела две чашки дивного рагу из говядины и даже не знаю, сколько кусков свежего, еще теплого хлеба. А сегодня утром — яичница с ветчиной… — вздохнула Мэри.
— Да, а я попробовала на кухне кусочек мясного пирога, и это был самый вкусный пирог на свете. Еще там была копченая селедка и… — Абигейл ударилась в пространный рассказ о тех блюдах, которые она видела внизу на кухне.
Мэри мысленно вернулась к Майклу. Здоров ли он, всe ли у него хорошо? Может, он голодает или замерз… «Нет, перестань думать об этом, — приказала она себе. — Ему всегда везет. И я просто буду молиться, чтобы удача его не покидала. — Мэри закрыла глаза, быстро прошептала молитву и вновь подумала о брате. — Держись, Майкл. Я буду в порту с этим артефактом в ту же секунду, когда туда прибудет Уильям».
Конечно, если она не найдет способа хотя бы поговорить с графом, то, возможно, все получится иначе.
Письмо Майкла настроило этих людей против них. Почему он написал это письмо? Неужели после того, как он послал письмо домой, что-то произошло? Неужели он обнаружил, что каким-то образом его собираются обмануть?
В какую трудную задачу все это превратилось. Она-то думала, что привезти артефакт Уильяму будет довольно легко; она даже обрадовалась возможности пуститься в настоящее приключение. Но она никак не ожидала оказаться взаперти в замке графа.
Если бы только она могла открыть дорогу к сердцу хозяина замка и к его благородству. Граф являлся ключом ко всему.
Майкл смог бы это сделать, потому что когда он старался, никто не мог превзойти его в умении очаровывать людей. Чтобы приобрести ценный антиквариат и не быть обманутым местными, которые являются большими специалистами в этом деле, Майкл научился отлично понимать своего ближнего. Он часто объяснял Мэри, как находил множество нюансов, которые указывали ему на моральную развращенность человека, и, как результат, его обманывали меньше, чем других коллекционеров.