— Я… — вспыхнула Мэри, — я просто собиралась спросить вас, э-э… — Она посмотрела на скипетр. — Высота! Вы измеряли высоту скипетра? Если у меня будут размеры, я смогу…

Мэри замолчала, не отрывая глаз от скипетра. Ей не хотелось заканчивать свою жизнь так, как эти артефакты, которыми она восхищалась.

— На самом деле, — повернулась она к Ангусу, — это совсем не то, о чем я думала.

Все это время Ангус пытался сосредоточиться на своей работе, но, написав несколько предложений, снова подумал о Мэри, которая сидела в нескольких футах от него, и легкий запах лаванды щекотал ему нос. Это настолько сбивало его с толку, что он дважды написал одно предложение.

Ангус поднял глаза, только чтобы украдкой взглянуть на нее и сразу же вернуться к работе. Вместо этого он увидел, что ее карие глаза не отрываясь смотрят на него, горя желанием. Его тело мгновенно отреагировало.

— Но если вы думали не о скипетре, тогда о чем?

— О вас.

— И что же вы думали обо мне?

Мэри, закусив пухлую нижнюю губу ровными белыми зубами, смотрела на него из-под ресниц.

Ангус никогда не видел более чувственного взгляда, и его тело охватил жар, как только он представил, что целует эти пухлые губы и…

«Стоп! Это сведет тебя с ума и напугает ее». Чтобы не потерять самообладания, Ангус заставил себя опустить взгляд на скипетр и сделал глубокий спокойный вздох.

— Честно говоря, — хрипло сказала Мэри, — я думала о том, как вы поступите, если я вас поцелую.

Ангус даже не успел оценить воздействие этих слов, ибо когда он поднял голову, концы шарфа соскользнули вниз, и он понял, что шарф размотался и все его шрамы оказались на виду.

Ангус услышал болезненный стук собственного сердца и на короткий миг прикрыл глаза, чтобы не видеть ее лица. Мэри, наверное, скривилась от отвращения и отвернулась. Эта мысль была как нож, который воткнули и провернули в животе.

— Эррол, с вами все в порядке?

— Да, спасибо.

Ангус собрался с силами и повернулся к Мэри.

— У вас развернулся шарф, — сказала она, встретившись с ним взглядом и удивленно приподняв брови.

Ангус взялся за конец шарфа, чтобы завернуть его снова, но Мэри схватила его за руку:

— Нет, не делайте этого, оставьте все как есть.

— Зачем? Разве вы недостаточно видели?

Голос Ангуса звучал резко, потрескивая в воздухе, как внезапные раскаты грома.

— Глупости! Там и смотреть-то не на что. Откровенно говоря, шрамы гораздо менее заметны, чем этот нелепый шарф.

— Как вы можете так говорить? — с мрачным видом возразил Ангус.

— Потому что это правда. Но что может знать женщина, равнодушная к моде? Разумеется, слушайте своего кузена, непревзойденного франта.

— Что, простите?

Мэри откинулась на спинку стула и хмуро посмотрела на Ангуса.

— Ведь это именно Нисон внушил вам этот вздор, будто огромный черный шарф смотрится лучше нескольких незначительных шрамов, да? Потому что я не вижу в замке других наперсников.

На самом деле именно Нисон предложил ему носить шарф, но Ангус вдруг не захотел признавать это.

— Я не помню, как это произошло, но этот шарф сослужил мне хорошую службу. Люди не пялят на меня глаза, как случалось раньше.

— Должна сказать, они перестанут смотреть на вас сейчас, независимо оттого, в шарфе вы или нет, потому что шрамы бледнеют и люди привыкают к ним.

— Откуда вы знаете это?

— Все шрамы бледнеют, — пожала плечами Мэри, — даже те, которые, по вашему мнению, не побледнеют никогда.

Насчет физических шрамов она права. За другие виды шрамов он поручиться не мог.

Мэри поставила локоть на стол и положила подбородок на руку.

— Теперь что? — подозрительно посмотрел на нее Ангус.

— Я просто смотрела на ваши глаза.

— На мои глаза? — изумленно повторил граф. — А что с моими глазами?

— У них самый необычный цвет. Цвет молодой листвы. — Под его недоверчивым взглядом у Мэри порозовели щеки. — Это очень навязчиво с моей стороны, да? Не знаю, почему я смотрела…

— Даже не притворяйтесь, что вы смотрели на что-то другое, а не на мои шрамы. Люди все время смотрят. Я привык, — пожал плечами Ангус. — Это не имеет значения. Я знаю, что выгляжу ужасно.

— Ведете себя ужасно. Вот с этим я бы согласилась.

Ангус, явно удивленный, расхохотался, и этот глубокий грудной звук необыкновенно согрел Мэри.

Она поняла, что хихикает ему в ответ, заразившись его внезапным смехом.

— Прозвучало грубовато, да? — спросила она.

— Зато честно.

— Теперь вам понятно? — дерзко сказала Мэри. — Вы можете доверить мне говорить вам правду.

— Прямо сейчас меня не волнует вопрос доверия к вам, — улыбнулся Ангус и показал на ее рисунок. — На самом деле меня интересует, как заполучить для своей работы ваши великолепные рисунки.

— Вы считаете, что мои рисунки великолепны? — удивленно подняла брови Мэри, но сердце ее ликовало.

— Да, но вы и сами так думаете.

— Что? Я никогда такого не говорила.

— Говорили-говорили, и именно в этой комнате. Вы говорили это, когда критиковали рисунки, которые сопровождали мою работу.

— Ах это, — фыркнула Мэри. — Я была возмущена, поэтому не могу отвечать за те слова.

— Значит, вот как бывает?

Губы Ангуса сложились в чувственную улыбку.

— Именно так и бывает, — улыбнулась в ответ Мэри.

— Понятно. — Ангус постучал пальцем по ее рисунку. — Сколько времени вам потребуется, чтобы закончить рисунок скипетра?

— Несколько часов, я думаю, точно понадобится. — А может, и больше, если она не перестанет попусту тратить время, глядя на него. — Рисунок очень подробный.

— А вы можете нарисовать предметы из камня? — задумчиво спросил граф. — Возможно, их рисовать намного труднее, чем металлические предметы.

— Конечно, могу. А что у вас есть?

— Здесь есть несколько вещиц из камня, — Ангус подвинул ей небольшую коробочку, обтянутую черным бархатом, — которые все вместе составляют очень интересный иероглиф. Вы сможете нарисовать их для меня так, чтобы показать не только значки, но и потертое состояние камня? Потому что это очень важная деталь.

Мэри подвинула стул к Ангусу и посмотрела на камни. Через несколько мгновений они уже работали вместе. Мэри рисовала, а Ангус просматривал книги на предмет ссылки, которую не мог вспомнить.

Мэри обмакнула перо, постучала по краю чернильницы и аккуратно сделала набросок предметов из камня. В душе разливалось приятное тепло.

Когда осторожность графа исчезла, в нем обнаружилось удивительное количество тепла и юмора. Было в нем что-то подкупающе нежное.

Мэри начала осознавать, сколько положительного скрывалось за его неприветливой и мрачной внешностью. Он принял своего кузена в этот дом, многих слуг знал по именам и, когда не запирал ее в комнате, был обворожительным мужчиной.

Как бы ей почаще видеть эту его положительную сторону? Когда она только приехала в замок, его переполняла подозрительность. Похоже, теперь его страхи медленно таяли. Как только прибудет мистер Янг, их отношения и вовсе изменятся.

Но как? Мэри посмотрела на него из-под опущенных ресниц, видя, как он изучает книгу. Взгляд сосредоточенный, лицо серьезное. Одно лишь его присутствие заставляло сердце подпрыгивать к горлу и колотиться там в бешеном ритме, а кожу покалывало от волнения.

Ангус — такой красивый мужчина, хотя и не в классическом понимании этого слова. Кроме рта, несущего в себе мужскую красоту одной из греческих статуй, которые она видела в Британском музее, его лицо отличалось особой, необычной красотой: крупный и четко очерченный нос, густые брови, нависающие над светло-зелеными глазами. Он нес в себе грубую силу и красоту бушующего шторма, который внушает и страх и восхищение одновременно.

Это был ее шанс, возможно, единственный, познать возможности, которые сулила ей встреча с этим человеком. Как только она вернется к своей уютной жизни в Уитберне, шансов подобно этому у нее никогда больше не будет.

Если она хочет максимально использовать приключение, которое послала ей жизнь, ей придется рискнуть. Мэри уперлась пальцами о красивый стол из красного дерева и наклонилась к Эрролу.