– Где твое кольцо?
– В сумке, – ее голос падает до шепота, будто она крупно влипла.
– Ты не носишь его?
– Не ношу.
Я хмурю брови, в груди щемит от неприятного предчувствия.
– Почему? Объясни.
Кэтрин мигом выдергивает свою руку из моей, источая враждебность.
– Потому что это… странно!
– Странно?
Она разворачивается.
– Ну сам посуди! Все начнут спрашивать. Что я скажу своим подругам, знакомым? Я не люблю привлекать внимание.
– Твои аргументы звучат неубедительно, – с подозрением бормочу я. О боги, только не это. Неужто мои опасения насчет Джессики Кит подтвердились? Дерьмо, Кэтрин не может вести двойную игру.
Или может?
– Послушай, Роберт, я обожаю это кольцо. Но оно вынуждает меня оправдываться, а я этого не хочу. Можно я буду надевать его по особым случаям? Так даже лучше! Оно не поцарапается…
Я протестующе качаю головой:
– Нет, нельзя. Ты обещала всегда носить его.
Ты обязана!
– Да, но… я не думала, что это будет так… странно.
Опять это идиотское слово! Маленькая лгунья. Что ты задумала, а? Мое терпение вот-вот лопнет.
Стоп. Спокойно, кретин! В принципе она и впрямь безумно стеснительная. Вероятно, эта безделушка действительно ставит ее в дурацкое положение, судорожно размышляю я, пытаясь утихомирить свой пыл и разыгравшееся воображение.
– Не злись, пожалуйста, – придвинувшись ближе, Кэтрин обхватывает меня своими тоненькими ручками и кладет голову мне на плечо. – Я очень тебя люблю. И кольцо тоже. Но мне необязательно носить его, чтобы чувствовать себя твоей, понимаешь?
А мне обязательно!
– Ты всегда в моем сердце, а я в твоем, – добавляет она с усмешкой. – По крайней мере, я на это надеюсь.
Надеется?
– Конечно, детка, – я целую ее в макушку. – Я не злюсь, все в порядке.
– Правда?
– Правда, – подтверждаю я, и таким образом мой хитроумный план под названием «фальшивая помолвка» с треском проваливается.
Удар под дых, Эддингтон.
Идиот!
Тебя провела какая-то хитрющая малолетка.
Неотразимая малолетка, растоптавшая твою гребаную гордость.
Мне приспичило поработать среди ночи. Выбравшись из постели, я надеваю штаны, майку и подбираю с пола свой ноутбук. Кэтрин спит, свернувшись клубочком. Во сне она кажется мне такой маленькой и беззащитной, что я готов надеть воинские доспехи и ринуться за нее в смертельный бой. Прихватив с собой зарядку и органайзер, я замечаю на тумбочке ее айфон и хмурюсь.
Хм, почему бы и нет?
Коротко взглянув на свою девушку, я осторожно поднимаю трубку, сдвигаю стрелочку вправо и с радостью обнаруживаю, что ее телефон не запаролен.
Как неосмотрительно…
Перво-наперво проверяю звонки.
Мама, Сэл, мама, Сэл, папа, Роберт, Фабио, Роберт, Роберт, Роберт, – черт, ну я и трепло, – мама, Джейсон… – я морщусь. Опять этот несчастный доходяга. Смотрю на дату – двадцать четвертое декабря. Не так уж и часто они созваниваются. Пролистав весь список до конца, и не найдя ничего такого, к чему можно было бы придраться, я открываю вкладку «календарь» и окунаюсь в девчачьи заметки.
Время приема таблеток, период месячных и т. д. М-да…
Почувствовав укор совести, что я вот так нагло вторгся в ее частную жизнь, я решаю положить айфон на его законное место, но напоследок залезаю в «ежедневник».
«Вторник. Встреча с Марком Лестрейдом перед лекциями».
«Среда. Встреча с Марком Лестрейдом между парами».
И так почти пять дней в неделю.
Какого хрена???
Кто это вообще такой?! Студент? Гад-сердцеед, трахающий всю академию?! Я стискиваю зубы.
Проклятие, я знал, знал, что история с кольцом – это вранье.
Она обманула меня! Но как… как она посмела??? Поджав губы, я перевожу на нее полные злости глаза, и она уже не кажется мне такой маленькой и беззащитной, как пять минут назад. Продуманная женщина! Что ты со мной делаешь, а? С кем связалась?!
Сижу в гостиной и не могу сосредоточиться на работе. Читаю предложения, но не понимаю смысла. Разглядываю схемы, но не вникаю в суть. Дерьмо, меня трясет.
Так вот куда она, оказывается, бегает по утрам! К некоему Марку! Черт, почему я не могу вспомнить, кто он такой?
Встаю и начинаю наматывать круги по комнате. В груди тяжесть, легкие скрутило жгутом. Черт…
Ковыляю на кухню, достаю из ящика ингалятор и брызгаю в рот.
Дерьмовая астма. Сколько себя помню, вечно болею этой дрянью. Почувствовав себя абсолютно жалким, я открываю холодильник и тянусь за банкой колы. Нет, лучше пиво.
Возвращаюсь в гостиную.
Экран ноутбука погас, батарея сдохла, зарядка валяется на кресле. Пофиг, все равно башка не варит. Ложусь на диван, откупориваю банку и медленно пью.
Когда я стал таким ревнивым? Понятия не имею. Как сказал один из моих бывших психоаналитиков, я с этим родился. Занятно, но в нашей семье никто ничем подобным не страдает. Майку так вообще похрен, где шляются его подружки. Иногда я завидую ему. У него все настолько просто, что порой я прихожу к разумному выводу, что это единственный способ для нормального существования. Он неряшлив, бездарен, но зато ему весело. Когда я в последний раз веселился? Даже моя любовь не приносит мне должного удовольствия, потому что напряжение, которое я постоянно испытываю, стараясь все контролировать, сводит меня с ума. Я не могу расслабиться, не могу по-настоящему порадоваться чему-либо. Вся моя жизнь – это четко выстроенный план. Черт, почему я не могу измениться? Почему она не может измениться? Почему она не в состоянии просто следовать моим правилам? Это ведь сущий пустяк – быть послушной! Неужели общение с посторонними людьми для нее важнее, чем мое спокойствие? Я ведь предупреждал ее, что не умею с этим мириться. Я не такой, как все. Я ненормальный. Она знала, знала и подписалась на это. Ошиблась? Не рассчитала? Плевать! Наши отношения – не эксперимент. Внезапно до меня вдруг доходит, что она реально может от меня уйти.
Дерьмо, я этого не вынесу.
Отложив пиво на журнальный столик, я поворачиваюсь на бок и пытаюсь заснуть.
День начался с очередного дерьма.
Владелец здания, которое я намеревался выкупить, переиграл правила и выставил мне новый счет. Чтобы не копить все в себе, иначе меня разорвет как ядерную боеголовку, я сорвался на Броуди из финансового отдела, на Кейна и даже на несчастную секретаршу.
Чуточку полегчало.
Выпив шесть чашек крепкого черного чая, я вызвал к себе Мэйсона – парня из моей службы безопасности, и Энтони – моего верного помощника, чтобы раздать обоим поручения.
– Мне нужно разузнать все о Марке Лестрейде. Кажется, он учится или работает в Нью-Йоркской академии искусств.
– Понял, сэр. Сроки?
– До вечера управишься?
– Думаю, да. Если, конечно, за ним не числится какой-нибудь грязи.
– Грязи?
– Ну, фальшивых документов, например.
– Вряд ли, – хмыкаю я, – просто выясни, кто он такой. Возраст, внешность, семейное положение…
– Ясно, сэр. Я могу идти?
Я киваю.
Мэйсон выходит за дверь, и я переношу внимание на Тони.
– Найми кого-нибудь следить за Кэтрин.
Он удивленно заламывает бровь.
– Стив Кэмпбэлл подойдет?
– Бывший коп?
– Частный детектив, сэр. Он ушел в свободные «художники», занялся частным сыском.
– Ему можно доверять?
– Вполне.
– Найми его. Пусть следит за каждым ее шагом.
– Хорошо. Это все?
– Да, поспеши.
Тони исчезает из виду, я ставлю локти на стол и обхватываю голову руками.
Марк Лестрейд. Что это за хрен? Пусть только прикоснется к ней, и я его урою!
В дверях неожиданно появляется мой невоспитанный брат.
– Тебя не учили стучаться? Я вообще-то занят.
– Чем, интересно? Высиживанием яиц?
– Я думаю, не мешай.
Засмеявшись, Майк без позволения плюхается в кресло и закидывает ногу на ногу.
– Че стряслось? На тебе лица нет.
– Случился Марк Лестрейд.
– Кто такой?
– Сам вот задаюсь этим вопросом.
– Это как-то связано с кузиной?
Я закатываю глаза.
– Естественно.
– Подозреваешь, что она с ним че-то мутит?
Меня передергивает.
– Не произноси это вслух, я и так на грани.
– А спросить у нее не пробовал? Дел-то на пять минут.