— Да?
— Ты мой лучший друг.
— Уже поздно, детка.
Она улыбнулась, немного смутившись.
— Я знаю. Но так оно и есть. Когда мы молоды, мы думаем, что мы непобедимы. Когда мы становимся старше, то понимаем, что время работает не на нас. Если ты хочешь чего-то достигнуть, ты должен приложить для этого усилия. Или даже принести жертву.
Джонни положил руку на ее сиденье.
— О чем это ты?
Она прищурилась, глядя через лобовое стекло на улицу.
— Деньги были самым важным для моей мамы. Она говорила: «Тостер сломался. У нас нет денег, так что мы будем жить со сломанным тостером и разорванной москитной сеткой на двери, которая не удержит даже муху, не говоря уже о грабителях». Я понятия не имела, кто бы захотел нас ограбить. У нас не было ничего. Она сказала, что была наивна и глупа, потому что повсюду были отчаявшиеся люди. Она сказала мне, что деньги были причиной того, что мой папа ушел. Их всегда не хватало. Так что я верила, что деньги и счастье неразрывно связаны, пока не встретила тебя и не решила, что любовь все-таки важнее. Я была словно во мраке, но ты пришел и спас меня. С тех пор я старалась убедить себя, что деньги не самое главное.
Джонни фыркнул.
— Теперь ты понимаешь, что это такое.
— Митч сказал мне кое-что сегодня. Он сказал: «Мои принципы меня не прокормят». Это своего рода то же самое, что и с любовью. Эти вещи действительно важны, Джонни, но они не являются всем тем, чего бы я хотела. Деньги могут дать нам стабильность и свободу. Они могут дать нам выбор.
Джонни отпустил ее руку и провел ладонями вниз по штанам до колен.
— Жизнь проще, когда ты просто работаешь, — решительно сказал он.
— Если кто-то купит бар, мы, вероятно, потеряем наши рабочие места.
— Я знаю.
— Ты знаешь? Ты больше беспокоишься о том, как будет существовать «Хей Джой», чем о том, как мы будем выживать.
— Я не вижу смысла беспокоиться об этом, пока мы не узнаем больше, — сказал он. — Может случиться все что угодно.
— Что, например? — спросила Лола. Если Джонни скажет это вслух, ей не придется делать этого. Не знать, хотел бы он, чтобы она приняла предложение, было хуже, чем если бы он просто встал и сказал ей пойти и трахнуться с ним. Она была словно на распутье, и понятия не имела, в какой стороне счастье.
— Я не знаю, — признался он. — Но есть еще время.
— Времени практически не осталось, — сказала Лола. — Неужели мы не воспользуемся единственной возможностью, которая у нас когда-либо была? Покупка бара не просто даст нам работу, это же твоя мечта, черт возьми. Мы построим свою жизнь, будем иметь стабильный доход и сможем сохранить наследие. И все за одну ночь.
— Так что ты предлагаешь? — спросил Джонни. Он не смотрел на нее. — Ты хочешь, чтобы я разрешил тебе переспать с другим мужчиной?
Лола повернулась на сидении, чтобы быть к нему лицом.
— Я не смотрю на это таким образом, — сказала она. На самом деле, именно так все для нее и было. Когда она думала о Бо, она не позволяла себе заходить в своих мечтах слишком далеко, и думала о нем, как о человеке, которого она узнала прежде, чем он попытался купить ее. Он был тем самым мужчиной, которого она представляла себе, когда занималась сексом с Джонни. Он интересовал ее так же, как и она его, но был совсем не тем, кем казался.
— Я вижу только то, что эти деньги могли бы очень помочь нашей дальнейшей жизни. Я смогла бы сделать это для нас, и это никогда не будет значить для меня что-то особенное, потому что ты — единственное, что для меня важно.
Он молчал в течение нескольких напряженных секунд. Вдруг стукнул кулаком по рулю. Она закусила губу.
— Это не значит, что мне действительно этого хочется…
— Я знаю, — сказал он. — Я не злюсь на тебя. Меня бесит эта ситуация. Я злюсь на самого себя.
— На себя?
Он не стал продолжать. Лола посмотрела на свои руки на коленях. Она предположила, что он был зол на себя за то, что обдумывал это предложение, но она боялась спросить.
— Только, пожалуйста, скажи мне, что с тобой было на прошлой неделе. Тебя кидало из крайности в крайность. То ты нежен, то вдруг резко холоден. Я не могу понять, чего ты хочешь, так что ты должен сказать мне все, как есть, правду.
Джонни провел рукой по лицу и выдохнул.
— Ты хочешь правды?
— Да.
— Я продолжаю думать о том, что представляет собой наша жизнь, — сказал он. — Я хочу что-то свое. Мы не можем вечно жить от зарплаты до зарплаты, но я не знаю, как это изменить. Я никогда не мог даже надеяться, что смогу быть выше этого.
Лола снова взяла его за руку и сжала ее.
— Я рада, что ты тоже переживаешь. Иногда я чувствую, что я одна хочу это исправить.
— Я хочу все исправить, Лола, но не знаю, как.
Вдруг она захотела вернуть время назад, когда у них не возникало подобных проблем. Она почти пожалела, что вообще затеяла этот разговор.
— Может быть, нам и не нужно, — сказала она. — Ты продолжишь управлять «Хей Джой». Это, конечно, будет не то же самое, но ты научишься принимать его в новом облике. А я останусь с тобой в качестве официантки. Или, может быть, найдем новую работу в другом баре. Трудности будут, пока мы будем менять работу, но рано или поздно они пройдут, и мы вернемся к тому положению вещей, которое есть у нас сейчас, — Лола попыталась смягчить свой тон, но однозначно потерпела поражение.
— Потому что, то, как мы живем в настоящее время, является лучшим вариантом, — сказал он. — Ты не думаешь, что я когда-либо смогу дать тебе больше, чем все это. Не используя чужие деньги.
— Я этого не говорила.
— С таким же успехом ты могла бы это сказать. Я никогда не стану более успешным, чем являюсь се йчас.
— Я пытаюсь быть реалисткой, — сказала она. — Если мы хотим большего, я должна сделать это. Если я не решусь, то все останется так, как и было раньше. Этого было вполне достаточно до тех пор, пока не появился Бо. Но теперь этого мало? Я не знаю, Джонни. Я действительно не знаю, какой ответ будет правильным
Он распахнул дверцу, выскочил и посмотрел на нее.
— Ты хочешь пойти на сделку, потому что думаешь, что это наш единственный шанс.
Лола также вышла из машины. Их двери хлопнули одновременно.
— Не превращай меня в виноватую только потому, что у меня есть мужество, чтобы сказать то, о чем думаем мы оба, — сказала она, торопясь за ним. — Это может быть наш единственный шанс. И не говори, что я действительно хочу этого.
Он продолжал идти.
— Я знаю, ты хочешь, чтобы я это сделала, — сказала она, повышая голос. — Почему бы тебе не побыть мужиком и не сказать мне правду?
Он повернулся и ткнул в ее сторону пальцем.
— Ты хочешь эту проклятую правду? Деньги — это все, о чем я думаю. И о том, что я мог бы сделать. Я мужик, но словно наполовину, потому что я не могу заботиться о тебе.
Лола потянулся к нему.
— Но ведь ты заботишься обо мне.
— Не так, как должен, — сказал он, отступая назад. — Пять дней в неделю мы вкалываем на работе в то время, когда остальная часть мира спит. Мы рвали наши задницы, и до сих пор делаем это, чтобы выкарабкаться. Если я потеряю эту работу, мне придется начать все сначала где-то еще. У меня нет других навыков. Ты думаешь, что у нас нет ничего сейчас? Все станет еще хуже.
— Когда это я говорила, что у нас ничего нет? Хотела бы я свою собственную стиральную машинку и сушилку, чтоб не мотаться в прачечную? Хотела бы я в один прекрасный день бросить эту работу и попробовать что-то еще? Да. Но это не значит, что у меня ничего нет. Если я пойду на это, то только из-за денег. Но ты должен понимать, что не все может быть куплено, например, наше будущее.
— Хотела бы… Если бы… Я устал от этого дерьма. Просто прими решение.
— Я не могу, Джонни, — сказала она, качая головой. — Ты должен сделать это.
— Это должен быть твой выбор. Я не собираюсь отправлять тебя в постель к другому мужику, независимо от того, чего я хочу.
Она прижала руку к горлу, почувствовав, что задыхается.
— Хочешь? — прошептала она. — Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы я сделала это?
— Нет, — сказал он. Его глаза опасно сузились. Тишина была буквально осязаемой. — Я имею в виду, что не стану тебя останавливать.