Мэгги оживилась.
– Вы хотите научиться танцевать? Питер почти вышел из себя.
– Нет. Это ВАС нужно научить танцевать.
– Я умею. Как только научилась стоять, мама сразу же стала учить меня танцам.
– Я имею в виду не то, что исполняют в салунах. Вы должны освоить танцы, принятые в обществе, которые танцуют мужчины и женщины, выезжая в свет.
– Испанский танец тоже принят обществом. Мама говорила, что его всегда танцевали в Андалусии, в Испании.
Питер мог бы назвать множество вещей, принятых в Испании, но не являющихся социально приемлемыми. Но спорить было бесполезно.
– Разрешите показать, – он повел девушку в залитую солнечным светом комнату, где дубовый пол был отполирован до блеска. Отодвинув кресла, Питер осторожно взял Мэгги за правую руку, а свою положил на ее талию.
– А теперь считайте. Раз, два, три, теперь назад, в сторону, – он вел Мэгги, напевая мотив вальса.
Девушка старалась уловить ритм, но он был совершенно не таким, к какому привыкло ее тело, непонятным и неинтересным. Без огня, без чувств. Он подходит только этим холодным англичанам с их примитивными представлениями о добродетели и пристойности.
Мэгги наступила Питеру на ногу. Но его терпение было воистину стоическим.
– Извините, – пробормотала девушка.
– Ничего, не забывайте считать. Раз, два, три – ой!
Голос Луизы прервал их занятие:
– Магдалена, ты решила покалечить мистера Скаборо? Трудно поверить, что с твоей грацией и умением танцевать фламенко, ты вальсируешь так неуклюже.
– Да это не танец, а похоронный марш!
– Вальс – красивый танец. Возможно, мистер Скаборо позволит показать, – она подошла к Питеру и подала ему свою руку.
– Вы так добры, мадам.
Мэгги с удивлением отметила, что Питер при этом покраснел. Девушка села в одно из кресел.
На этот раз напевала Луиза. Чисто и звучно она выводила мелодию, а Питер улыбался.
– А, Штраус.
– Под какую же еще музыку можно танцевать вальс?
Они поплыли в танце, который только что неудачно пробовала исполнять Мэгги. Следуя ритму, оба двигались слаженно, словно один человек. Рука Питера лежала на талии Луизы, тела были так близко, что грудь женщины касалась рубашки мужчины. Звучало легкое контральто Луизы, ее голос слегка дрожал. Англичанин улыбался, чуть прищурив глаза.
Мэгги ухмыльнулась. И такой танец принят в обществе? Наверное, она получила неправильное представление об идеалах добродетели и правилах приличия.
Вдруг вальсирующие запнулись и остановились, финал танца был очень странным. Казалось, только теперь они осознали, что близки друг другу, несмотря на прежние прохладные отношения. Луиза покраснела, как юная девушка, а Питер закашлялся и опустил глаза.
– Да, – смущенно сказал он. – Так следует… ну… танцевать вальс. Спасибо, миссис Гутиеррес.
– Пожалуйста, мистер Скаборо. Мне это доставило удовольствие. Я любила танцевать вальс, когда еще была девчонкой. Магдалена, тебе нужно постараться и научиться его танцевать. Очень красивый танец.
Девушка вдруг представила, что вальсирует с Кристофером. Его рука прижимает Мэгги к себе, их тела слегка соприкасаются. Ее голова едва достает до плеча молодого человека, а Кристофер сверху смотрит на Мэгги. По взгляду заметно, как он удивлен и обрадован, что она превратилась в прекрасную леди.
Девушка тут же нахмурилась и постаралась отбросить подобные мысли. Такая ерунда, наверное, пришла в голову оттого, что она недавно съела незрелое яблоко. Но теперь уже с большим желанием, чем прежде, подошла к Питеру.
– Хорошо. Научите меня танцевать вальс.
Шли дни, похожие один на другой. Мэгги одолела Оливера Твиста и увлеклась приключениями и романтикой. Она слушала лекции Питера о добродетели и этикете, проявляя интерес к рисованию, – англичанин расценил его, как бесполезное занятие, так как курс обучения был краток. Луиза учила рукоделию. Подруга и бывшая хозяйка обладала способностями и умениями, о которых Мэгги никогда не подозревала. Девушка задавала множество разных вопросов, постоянно отвлекая Луизу от занятий, и вскоре поняла, что у наставницы характер не лучше, чем у Питера.
Волей-неволей Мэгги пришлось изучать историю, литературу, искусство, а также этикет, и казалось, она больше не выдержит. Еще несколько месяцев назад девушка была уверена, что в этом мире занимает свое место. Конечно, место не слишком шикарное, но это ЕЕ место. Она знала себя, свои способности и сама решала свои проблемы. Ее единственное оружие – дерзость и помощь ангела-хранителя. Импульсивность и наглость тоже служили неплохо, она не только выжила, но и была счастлива.
Теперь же те, конечно незначительные, знания, которые приобрела Мэгги, лишили ее самонадеянности. Место в новом мире пока не определено, да и сам мир был не таким знакомым, здесь существовали невообразимые дали, странные люди, непонятные идеи. Старые представления о добре и зле, то, что раньше казалось важным и существенным, оказалось полностью разрушенным. Неразбериха лишила Мэгги уверенности в себе, и девушке это не нравилось. Теперь ей хотелось, чтобы Кристофер поскорее вернулся, все документы на владение землей были оформлены. Затем он отомстит за своего брата, а Мэгги опять станет сама собой. Может быть. Если сможет себя найти.
Мэгги не осознавала, что, приняв предложение иностранцев, они с Луизой получили счастливую возможность затаиться, ведь Арнольд Стоун мертв. Все последние месяцы, сидя над уроками, она регулярно слушала отчеты Питера о том, как у Кристофера идут дела в Санта-Фе. Наконец, все, что они говорили о земле в Нью-Мексико, о картежнике, который превратился в хозяина ранчо, стало для девушки реальным. Кристофер Тэлбот и его желание отомстить за брата – этого более чем достаточно, чтобы уехать из Денвера.
Кристофер Тэлбот. Она видела его только один раз, но и этого оказалось довольно, чтобы Мэгги думала о нем больше, чем тот заслуживал.
Его Надменное Высочество – впечатляющий человек, решила девушка. Мэгги поразили его темные глаза и аура могущества. Нельзя сказать, чтобы он был красив. Насколько она помнила, у него нос с небольшой горбинкой, губы слишком тонкие, а брови слишком высокие. Возможно, именно эти дьявольские брови придавали Кристоферу надменный вид.
Мэгги запомнила Тэлбота грубым и высокомерным, в целом – неприятным. Во время беседы в отеле один раз он обратился к ней так презрительно, будто она – кусок уличной грязи, а в другой – посмотрел, как на лошадь, которую хочет купить. Он совсем ей не понравился, и девушка была рада его трехмесячному отсутствию.
И все же что-то ускользало от нее. Мэгги обнаружила, что все чаще думает о незнакомце, который ворвался в ее жизнь, полностью изменил ее, а затем исчез. Вальс получался намного лучше, когда Мэгги представляла, что танцует не с Питером, а с Кристофером. Она слушала очень внимательно, когда Питер вслух читал письма Кристофера. Те всегда заканчивались указаниями передать привет Мэгги. А девушке казалось, что она видит усмешку на аристократическом лице. Мэгги пыталась злиться, но, если быть честной по отношению к себе, она была вынуждена признать – ей нравилось, когда Кристофер дразнил ее.
Дни шли, Мэгги много думала – ее мучила неопределенность, а сдерживать свое нетерпение девушка больше не могла.
– Давай прогуляемся, – однажды предложила она Луизе. – На улице так хорошо.
Луиза положила книгу и выглянула в окно. Над горами ослепительно сиял закат, а пронзительный ветер стих.
– Куда ты хочешь пойти? Мэгги пожала плечами.
– Думаю, нам обеим будет полезно подышать свежим воздухом. А ты, я вижу, собралась идти независимо от того, пойду ли я.
Девушка усмехнулась.
– Хорошо. Возможно, я спасу тебя от неприятностей.
Вечер был удивительно свеж, на деревьях набухали почки, просыпалась новая жизнь. На замороженной колее впервые подтаял лед. Когда подруги шли по саду, а затем вдоль кирпичных домов, Мэгги вдруг болезненно захотелось вернуться на узкие улочки с грязными домами.
– Давай сходим в «Госпожу Удачу». Проверим, не обманывает ли тебя с деньгами Джон Трэвис, – предложила девушка.
– Не обманывает. Возможно, он работает даже лучше, чем я.
– Ты не скучаешь по салуну? – Мэгги была задумчива.
– Нет. Нисколько. Салун для меня – средство к существованию, единственное, что оставил мне муж после двадцати лет замужества. Но не могу сказать, что мне нравится ежедневно иметь дело с пьяницами, картежниками, типа Джека Морли, а также…