Тэми Хоуг - Ночные грехи

— Я собираюсь работать, — ответила Меган. — Пока у меня еще есть работа.

День 8-й

13.42

— 32 °C, коэффициент комфортности: — 45

Оли Свэйн не общался с соседями. У него не было друзей. Он был, как любили высказываться в ночных новостях, отшельником. Он делал свою работу и держался сам по себе. Согласно чернильной печати на внутренних сторонах обложек, он купил большинство своих книг в «Воришке», магазине подержанных товаров возле колледжа Харриса.

В магазине не было никого, за исключением продавца, который прекрасно смотрелся бы, торгуя бусами братской любви из задних дверей фургона «Фольксваген» с необычайно яркой раскраской. Высокий и тощий, как палка вяленой говядины, он разделил прямым пробором густые светло-рыжие волосы и собрал их на затылке в хвост. Что касалось его бороды, то она больше напоминала клок волос, который Меган периодически вычищала из своей расчески. На нем была окрашенная вручную футболка, поверх которой он надел нараспашку мятую фланелевую рубашку. Мешковатые джинсы ненадежно цеплялись за его тощие бедра и удерживались на месте поясом из куска бельевой веревки. Его звали Тодд Чайлдс, он был бакалавром-психологом в Харрисе и проводил часть своего свободного времени, работая в волонтерском центре.

Меган внимательно разглядывала содержимое магазина, пока они болтали о случае. Размещенный в старом здании маслобойни, магазин был забит до стропил «сокровищами»: устаревшими учебниками и ношеной одеждой, декоративными предметами, балансирующими между модным китчем и откровенно ненужным барахлом, вымпелами, помпонами и другими различными памятными вещами из Харриса.

Позади прилавка старый электронагреватель, похожий на камин, надсадно стонал в усилии добавить эффект гудящей топки.

Тодд постучал указательным пальцем по тонкой золотой оправе своих очков.

— Наблюдение — ключ к проникновению в суть, пониманию, — медленно сказал он, оперся костлявыми локтями о прилавок и наклонился над ним, стараясь заглянуть в глаза Меган. Его зрачки были расширены до размера десятицентовой монеты, и Меган уловила запах марихуаны от его одежды. — Например, я должен бы сказать, что вы очень напряжены.

— Только что с территории поиска, — согласилась Меган.

— Да… — Он заторможенно кивнул. — Поиск справедливости в несправедливом мире. Попытка заткнуть прорванную дамбу жевательной резинкой. Большинство полицейских — люди, стремящиеся держать под контролем все, перестраховщики, вы знаете. Не принимайте это за оскорбление; это просто наблюдение.

— А что ты скажешь об Оли?

— Он был странным. Никогда не хотел с кем-нибудь поговорить. Входил, покупал книги и уходил. — Тодд отошел назад и затянулся половинкой «Мальборо 100». — Мы встречались пару раз в одной и той же группе на занятиях, — сказал он, выпуская облако дыма. — Он никогда не разговаривал с другими студентами. Никогда.

— Он действительно брал уроки в Харрисе?

— Только аудит. Я не думаю, что он особо стремился к такому обучению. Он был увлечен компьютерами, вы знаете. Я думаю, что он чувствовал себя комфортнее с машинами, чем с людьми. Есть такие люди. И он точно не казался мне парнем, способным морочить людям головы. Вы знаете… эти записки… телефонный звонок и все такое… — Тодд покачал головой, затянулся сигаретой и выпустил дым через ноздри. — Я не вижу его, если только у него не было раздвоения личности, что довольно маловероятно…

— Я думаю, что у него была и другая, тайная жизнь, — сказала Меган, натягивая варежки.

Тодд мечтательно посмотрел на нее.

— Разве не как у всех нас? Разве все мы так не делаем, не строим маскировочные стены вокруг нашего внутреннего, сокровенного?

— Наверное, да, — призналась Меган, надевая на уши теплые наушники. — Но большинство из нас не имеет внутри желания приставать к детям. — Она положила свою визитную карточку на прилавок. — Если вспомнишь что-нибудь, что могло бы помочь, пожалуйста, позвони мне.

— Да без вопросов.

— Да, вот еще что, Тодд. — Меган посмотрела на него, забрасывая конец шарфа за плечи. — Не кури травку на работе. Ты никогда не знаешь, когда может войти полицейский.

Из «Воришки» Меган поспешила в соседний небольшой, обшитый выкрашенной в бирюзовый цвет вагонкой домик, в котором располагался кафетерий под названием «Лист и Боб». Крошечная веранда парадного подъезда была забита велосипедами, запорошенными снегом, очевидно пережидающими зиму. Войдя внутрь, она присела за крошечный, покрытый белой скатертью столик у окна, выходящего на проезжую улицу, и заказала кофе-латте и шоколадное печенье у девочки, одетой как Мортиша из «Семейки Адамсов». Несколько других клиентов сидели за старым деревянным прилавком в глубине зала. Они просматривали газеты и негромко переговаривались. Как бы в противовес их тихой беседе по радио позади стойки звучал рок, заполняя пустоту голосом Шона Кельвина.

Стены кафетерия были побелены, и на них висели черно-белые фотографии в простых черных рамках. Сквозь незанавешенные окна холодный яркий солнечный свет беспрепятственно проникал в помещение. Меган не сняла темные очки, чтобы солнечные блики не слепили глаза и присутствующие не могли заглянуть в них. Она потягивала латте и рассеянно грызла печенье, перелистывая страницы записной книжки.

Ей было необходимо найти нить, которая связала бы случайные кусочки информации в единое целое, но там, казалось, ее не было. Все, что она имела, были только версии. Оли действовал в одиночку или у него был сообщник? Но тогда кто? У него не было друзей. У Оли были компьютеры, которые никто не смог взломать, но его принтер был матричный, а записки, найденные в спортивной сумке Джоша и в его дневнике, были напечатаны на лазерном. У Оли нашли фотографии обнаженных мальчиков, но они были сделаны годы назад, они из его жизни в другом месте.

Для кого-то, кто знал так много, она знала очень мало.

Невежество не значит невинность, но ГРЕХ…

Я немного опечален небольшим ГРЕХОМ…

Слепое и голое невежество… Слепое и голое невежество…

Игры разума. Митч сказал, что Оли не казался способным для этого. И Оли лежал уже в своей собственной крови, когда кто-то позвонил в дом Митча.

Слепое и голое невежество…

Меган разыскала цитату в энциклопедии Бартлетта. Строка была из «Королевских идиллий» Теннисона… «Слепое и голое невежество выносит скандальные судебные решения, не стыдясь».

Кто-то таким способом говорил, что они взяли не того человека? Или это сообщник Оли, который, чтобы озадачить их, позвонил в тот самый момент, когда его пособник перерезал вены на запястьях осколком своего фарфорового глаза?

Версии следовали одна за другой сквозь ее разгоряченный ум, вызывая головную боль. И отдельно от этого роя притаился страх за свою карьеру, если кто-то решит сделать проблему из ее связи с Митчем. В лучшем случае она потеряет уважение мужчин, с которыми работала. Худший колебался от потери должности полевого агента до окончания карьеры в роли охранника какого-нибудь интернет-магазина. Нет. В худшем варианте не было бы возможности расследовать это дело, подумала она, взглянув на свою копию фотографии Джоша.

Он улыбался ей, такой жизнерадостный, озорной, ясноглазый, невинный. На секунду Меган потеряла контроль над эмоциями и задалась вопросом, как он, что он должен думать, насколько напуган… Если, конечно, он был еще жив. Она должна думать, что он жив. Вера хранит всех…

И с каждой другой мыслью приходило более острое осознание каждой пролетающей секунды.

— Мы делаем все, что возможно, Джош, — прошептала Меган. — Держись, бойскаут.

Запихивая фотографию назад в папку, она задержала взгляд на заметках, которые она сделала, и попробовала снова сосредоточиться на них. Оли — компьютеры. Оли — курсы аудита — колледж Харриса. Преподаватели?

Кристофер Прист был заведующим кафедрой. Может быть, у него будут какие-нибудь идеи, что именно Оли мог хранить в своих компьютерах под паролями. Возможно, у него будут догадки, как взломать защиту.

Меган оплатила счет и вышла на жуткий мороз, прижав к себе папку с файлами и записную книжку, как если бы они могли защитить ее от ветра. «Люмина» завелась неохотно, и ремень вентилятора вопил, как баньши, всю обратную дорогу до полицейского управления.