Кассия Лео - Нокс 4

— Она до сих пор трясется над ним?

Я пожимаю плечами, у меня нет никакого желания сегодня обсуждать с мамой свою подругу.

— Мам?

Она поднимает взгляд от последнего кекса.

— Что?

— Не забывай, папа любил тебя.

Она молчит пару секунд, а потом опускает взгляд на кексы.

— Я знаю, но у твоего отца был странный способ, показывать свою любовь. И я думаю, что он хотел бы, чтоб я была счастлива. — Она снова смотрит на меня. — Ты не хочешь, чтоб я была счастлива?

Я не могу вымолвить ни слова, и просто киваю. Она откладывает мешок для глазури, обходит остров, чтобы обнять меня. Я тоже обнимаю ее, сглатывая комок в горле, изо всех сил стараясь не заплакать.

Она убирает руки с моих плеч, но все еще держит меня за руки.

— Как кто-то может забыть твоего отца? Он был великим отцом. И, одно время, он был лучшим мужем, о котором я когда-либо могла мечтать. Когда мы с ним только поженились, наша жизнь была похожа на сказку. Я никогда этого не забуду. Обещаю.

Я смотрю в карие глаза своей матери и понимаю, что она уже не тот человек, которым была шесть лет назад. Проведя шесть лет вне Бенсонхерста, она и выглядит и разговаривает совсем по-другому. Она просто светится. Полагаю, никто не способен вечно нести бремя прошлого на своих плечах.

Нокс вместе с Кайлом заходят в дом, и дети идут за ними.

— Детка, ты готова идти?

Я киваю, и мы прощаемся с детьми. Джуниору мы уже не интересны, он уже побежал к игровой приставке в игровой комнате. Элле немного тяжелей расставаться с нами.

— Мамочка, когда ты вернешься? — спрашивает она, прижимаясь к моей ноге.

Я протягиваю к ней руки, и крепко обнимаю.

— Я вернусь утром, милая. Мамочке и папочке надо побыть вдвоем на свою третью годовщину. Это особенный день.

— Могу я пойти с вами? Пожалуйста?

Это всегда самое сложное.

— Нет, сладенькая. Не в этот раз. Но завтра я возьму тебя в парк, и мы проведем там весь день. Хорошо?

Она все еще дуется, но неохотно кивает. Я сжимаю ее так сильно, что она начинает хихикать, а затем ставлю на пол и целую в лобик. Я быстро выхожу из дома, до того, как могу передумать и заберу детей с собой. Мы с Ноксом садимся на заднее сиденье, и водитель выезжает из ворот.

Нокс кладет руку на сиденье, и я тяну ее вниз, чтобы он приобнял меня за плечи и я могла прижаться к нему.

— Это всего лишь одна ночь, — говорит он, сжимая мои плечи. — С ними все будет хорошо.

— Я знаю. Но лучше бы сюрпризу стоить того, или я никогда не поступлю так снова. А то это слишком тяжело.

Он усмехается.

— О, это определенно хороший сюрприз.

— Что это значит?

— Увидишь.

Нокс

Ребекка кладет голову мне на колени и мы так, и едем в сторону Манхэттана. Я так хочу прикоснуться к ней. Потрогать ее грудь. Она так округляется во время беременности. Но, я должен быть терпеливым. Секс всегда лучше, когда вы растягиваете удовольствие.

И на сегодняшнюю ночь я запланировал огромное удовольствие.

Когда мы проезжаем Бруклин, я не могу не думать о моей маме. Что неизбежно приводит к мыслям о Женеве и Тони. На протяжении шести лет я ничего не слышал от Женевы. Не то чтобы я этого ждал. Но она хорошая девочка, и она хранит молчание о моей настоящей личности. И в свою очередь, я сдержал свое слово и не позволил Тони умереть в тюрьме.

Кроме того, я основал анонимный трастовый фон для сына Женевы. Моего племянника, который, по моей вине, будет расти без отца. За это я все еще частично виню Тони. Если бы я знал, что Женева моя сводная сестра, я бы никогда не уничтожил Нико, ее бойфренда.

Думаю, пару минут, после того, как я узнал, что Тони мой биологический отец, я размышлял о том, чтобы убрать этого ублюдка в тюрьме. Но я не стал этого делать. Я хочу посмотреть, как он там мучается.

Я вел достаточно долгую игру, чтобы заманить Тони в ловушку. У меня ушло на это десять лет, и я ни секунды не жалею об этом. Я подожду еще десять, или двадцать лет, или сколько понадобится, пока не посчитаю, что Тони страдал достаточно долго. А затем я прикажу его прикончить. После того, что Тони сделал с моей матерью, я просто не могу вынести мысли о том, что он умрет естественной смертью.

Я убираю длинную прядь волос от лица Ребекки и вижу, что ее глаза закрыты. В первые месяцы беременности она всегда так устает. Когда она была беременна Джуниором, она уснула прямо на похоронах Билли. Она была этим так смущена, но я думал, что это прелестно.

И она была не единственной, кто отсутствовал на похоронах Билли. Бруно был под воздействием болеутоляющих, после того, как шесть дней провел в больнице с огнестрельным ранением, которое повредило его ключицу и порезало сонную артерию.

Но Бруно крепкий малый. Спустя несколько недель после похорон он вернулся на работу. Он стреляет не так хорошо, как раньше, но он по прежнему единственный парень, который знает, что нужно сделать до того, как я скажу хоть слово.

К тому времени, как мы добираемся до Бруклинского моста, Ребекка начинает тихо сопеть. Я почти готов сказать водителю, чтобы отвез нас домой, где мы бы провели тихий вечер вдвоем, но я знаю, что завтра утром она будет чертовски зла, когда я расскажу ей, что она проспала. Я предпочитаю, чтобы она сохранила свою злость для спальни.

Иногда Ребекка любит жаловаться на мой нрав, но она и сама умеет кусаться. И в глубине души ей нравится, что я держу ее в напряжении. Три года назад, спустя два месяца после рождения Эллы, я похитил Ребекку и отвез в Париж на нашу свадьбу-сюрприз. У нее заняло четыре часа, чтобы простить меня за то, что я так ее напугал, и дойти до алтаря. Это было ее лучшее решение. Сколько бы женщин умерли за то, чтобы их похитил Нокс Саваж ради их собственной свадьбы?

Я тянусь вперед и кладу руку на живот Ребекки, держу ее там, пока она дышит. Безусловно, Ребекка знает, что я никогда не причиню ей боль. И никому никогда не позволю это сделать. После того, как на мосту я предложил ей руку и сердце, мой мир изменился. Для меня, Нью-Йорк стал другим.

Куда бы я не посмотрел, я видел что-то или кого-то способного причинить боль Ребекке или детям. Я попытался убедить Ребекку переехать за город, но ей, видимо, не интересно доить коз или учиться готовить. Она чертовски испорчена. Но за это я ее и люблю. Она моя, абсолютно городская девочка.

Джуниор посещает отличную частную школу. Она говорила, что если школа окажется плохой, то она рассмотрит вопрос о переезде в Хэмптонс. Но ей совсем не хочется покидать город. Ей нравится работать на меня.

Да, теперь Ребекка работает на меня. Когда я создал новую должность аналитика в Knox Security, ее прошлое в правоохранительных органах ей пригодилось. Она должна передавать свои отчеты моему аналитику по вопросам безопасности, но вместо этого передает их напрямую мне. И я имею в виду, она приходит ко мне в офис, и ее отчеты оказываются на полу. А затем я помогаю ей собрать их. У нас отличные рабочие отношения.

Когда машина останавливается напротив здания Knox Security, я мягко трясу ее за плечи. Она садится и тяжело вздыхает, затем пару раз моргает и смотрит в окно.

— Почему мы здесь?

— До того, как я вручу тебе сюрприз, я должен тебе кое-что показать.

Ее плечи опускаются.

— Это может подождать? Я так устала. Я действительно не хочу идти туда прямо сейчас.

— Это может подождать? — повторяю я ее же слова. — Это так ты разговариваешь со своим боссом?

Она смотрит на меня, а затем выбирается из машины. Я пытаюсь подавить улыбку, и иду в след за ней.

Ребекка

Нокс редко отчитывает меня в офисе. И он никогда ничего не выговаривает мне перед кем-то. Он верит, что все в Knox Security должны меня бояться и уважать, ведь я его жена. Но наедине он иногда бывает такой занозой.

Я знаю, что без доли перфекционизма, вы не достигнете успеха. Чтобы к вам обращались клиенты, вы должны отлично выполнять свою работу. И Нокс отлично делает то, что он делает. Его возможности защиты людей не имеют равных в этой индустрии. Каждый раз, как я напортачу, он напоминает мне об этом.