- Да ну??? - Люба хихикнула очень смешно, как мне показалось. Я тоже начала смеяться, непонятно отчего. - Ма, да они у нас бывают только во время спортивных событий... или там... политических. Это ж тебе не Москва или Питер, где они просто толпами ходят по городу, разглядывая достопримечательности!
- Вот тоже мне проблема! Значит, поедем в Питер, тем более Максимку давно не видели!
На кухне воцарилась тишина. Любка, кажется, пребывала в шоке от маминой идеи-фикс. Я давно потеряла нить разговора, поэтому продолжала сонно моргать глазами и слащаво лыбиться, пребывая в эйфории.
Тишину нарушила Ольга Львовна:
- Еду с вами! Предлагаю на спор: кто на большую сумму раскрутит иностранцев, работаем дуэтами, ты, Людочка с Васей, а я с Любой!
Людмила Николаевна молча кивнула и подняла бокал с коньяком, призывая отметить столь важное событие.
Любка ошарашено смотрела на это действо, прикидывая - ее оригинальная мама неоригинально шутит или она реально собралась все это провернуть?
- И когда ты собралась в Питер?
Людмила Николаевна намахнула коньячку, вкинула элегантно пальчиками с красивыми ногтевыми пластинами, покрытыми гель-лаком, квашеной капустки в рот и ответила:
- А на Новый год! - причем таким тоном, будто мы еще месяц назад обсуждали эту поездку. Я пьяно смотрела на остатки мохито в бокале. Уже не пытаясь уловить смысл разговора, я просто подняла свой бокал вверх и гаркнула:
- За Максимку!
Люба испуганно подпрыгнула, Ольга Львовна, решившая глотнуть коньячку, подавилась, а Людмила Николаевна выдала:
- Правильно! - и чокнулась со мной своим бокалом.
Дальше я совсем плохо помню. Помню, что настойчиво отказывалась ночевать и потащилась домой. Провожали меня бабули, хотя язык не поворачивается так назвать Людмилу Николаевну и Ольгу Львовну.
Как мне было плохо ночью - не передать словами. Это можно только почувствовать. Я металась между туалетом и ванной, а потом заснула, как ленивец: в непонятной позе с громким храпом.
Будильник я, естественно, не слышала. Разбудил меня звонок от Тани-директора, которая испуганно спрашивала, что со мной, зная, что я и с температурой могу приползти на работу.
С громкими матами и стонами я стала собираться на работу. Решив, что раз опоздала и терять нечего, понеслась в душ. Кисла там минут двадцать. На макияж не было времени и желания. Поэтому втиснулась в джинсы, растянутую кофту, даже не расчесавшись, поскакала на работу. Какой там завтрак? Я и минералку-то пить побоялась, дабы она не выскочила из меня в троллейбусе или маршрутке, не важно. В общественном транспорте, короче.
Девчонки в офисе надо мной дико ржали. Я судорожно нашарила в кармане пуховика две флешки. Смотри-ка, бухала-бухала, а флешки-то принесла на работу. Пока я со стоном пыталась попасть ею в разъем, девочки обсуждали такую болезнь, как великий бодун. Кажется, так Задорнов говорил о новогодних праздниках. Они еще не начались, а болезнь уже пришла ко мне. Зазвонил мобильник.
- Аллё, - просипела я в трубку.
- Ну, как ты там? Живая? - спросила Люба. На заднем плане лепетал Андрюшка.
- Полу...
- Полуживая? - уточнила подруга.
- Мгм... - промычала я не в силах ответить.
- Ну, это лучше, чем совсем неживая и еще в этом есть плюс!
- Да ну? - удивилась я, даже голос прорезался, - и какой?
- Ты забыла о своих проблемах на работе!
- Ой б...ь, уж лучше пусть на меня бы орал Кирилл, чем всю ночь смотреть в недра унитаза... - пробубнила я.
- Ладно, я вообще-то по делу звоню. Мама уже купила нам билеты...
- Какие билеты? - я судорожно пыталась вспомнить о чем она. Все напрасно. Только голова разболелась. Я застонала, приложив ладонь ко лбу:
- Девоньки, дайте какую-нибудь таблеточку, сейчас голова треснет..., - промямлила я, обращаясь к коллегам, а потом в трубку сказала, - Люб, ну, чё за билеты-то? Говори быстрее и я пошла умирать...
- Ну, ты что? К Максимке!!!
Я почему-то сразу подумала о театре. Но на ум пришел фильм "Максим Перепелица", ибо больше мой полупьяный мозг не мог выдать ничего, связанного с именем Максим.
- Это про что спектакль? - спросила я.
- Чё? - раздалось в трубке, а дальше повисла тишина.
И тут меня осенило, никак певец какой приезжает. Мой мозг усердно стал вспоминать всех эстрадных Максимов, почему-то сразу вспомнился Леонидов, но никак не Галкин.
- Или на концерт ты имеешь в виду? На того, что "привет... чёт-там... не по погоде одет...", - подвывала я.
- Слушай, Вась, ты меня не пугай, а? Я знала, что ты у меня та еще девка, но ты ж не с приветом вроде... какой на хрен привет не по погоде?
Тут я в конец растерялась.
- Люб, я вообще не могу понять про что ты... я думать не могу... сидеть не могу... лежать не могу... ничё не могу... отвали со своими билетами, а??? Это ж не срочно...
- Не, я-то отвалю, но раз ты мою мамочку сумасшедшую поддержала с идеей поездки в Питер, то тебе и отдуваться! - весело сказала она.
- Какой Питер? Какой на фиг Питер? - стонала я.
И тут Люба начала монотонно рассказывать о событиях вчерашнего вечера, я б даже сказала, вчерашней попойки. В голове стали возникать образы Людмилы Николаевны с ее идеей фикс.
- Етишь твою... в корень... - тихо сказала я, под хохот Любки, которая просто до коликов в животе смеялась над тем, что я ни фига не помню.
- Люб, ты что??? Ну, какой на фиг Питер? А деньги на проживание, экскурсии? Я не хочу в долги залазить. А то что у меня в нычке есть, так этого не хватит и...
- Да какие деньги? Там же на спор все - что мы будем за счет иностранцев отдыхать!
- Нет, в том, что Людмила Николаевна будет отдыхать за счет иностранцев, я не сомневаюсь. А вот я, кикимора болотная, вряд ли... Поэтому мне надо денег с собой взять... Там одно жилье чего будет стоить...
- Балда! Мы ж к Максимке едем!!!
- Блин, чё за Максимка там? Ненавижу его уже сейчас...
- Вась, ну брат мой двоюродный, забыла что ли?
- А-а-а-а... колобок с веснушками?
Люба похихикала.
- Он самый!
В это время у меня зазвонил рабочий на столе.
- Любушка, давай позже, а? По работе звонят.
- Ладно, но имей в виду, от мамы тебе не отбиться!
Не знаю, как я доработала до конца дня, но как-то это свершилось. По пути домой я купила йогурты, кефиры, минералку, фрукты, чтобы мой желудок был рад. Выпив йогурта, я завалилась спать. И спала до следующего утра. Никакие звонки не могли меня потревожить.
А утром начался кошмар. Нет, чувствовала я себя отлично, но меня одолела Любушка с ее мамой. Как и сказала подруга, от Людмилы Николаевны не сдыхаешься, если она чего-то решила. Билеты на поезд она уже купила, причем места наши были в купе, а то, что мы решили сделать себе эконом-путевку она видимо, не учла. Благо хоть на самолет не приобрела билетики. Пришлось мне молча и тоскливо взирать на то, как полоумная тетка с психологического факультета решает мою судьбинушку. Но через пару дней, я сама втянулась в это и подумала: а чем плохо-то? Всяко лучше посиделок дома в одиночестве. Только вот проблема, поезд-то был тридцатого декабря... Плакали мои денежки, из-за которых я к маме на Новый год не поехала. А в Питер только за здрасьти. И так мне стыдно стало, но разговор по телефону с мамулей вечером меня упокоил. Она была рада, что я не буду в одиночестве чахнуть в своей съемной полуторке, а поеду с девочками в Питер. А Питер для нее - это святое. Если она там бывает, даже проездом, покупает цветы и идет на Пискаревское мемориальное кладбище.
Успокоив, таким образом, свою совесть, я стала судорожно рыться в инете между отчетами, сметами и проверками, в поисках мест, где я еще не бывала в Питере. Конечно, очень хотелось попасть театр, но новогодние праздники, скорее всего, эти планы отменяли.
Мы почти каждый день созванивались с Любой, она мне отчиталась, что Максим предупрежден о нашем прибытии, и даже вроде как рад. Ну, думаю, это она меня успокаивала, чтоб было не так стыдно чужому дядьке надоедать.