— Никакого, — невозмутимо пожал он плечами. — Просто любопытство.

С этими словами он поднялся и распрощался, обещая вернуться через несколько часов. Обещание выполнил, причем вернулся даже раньше в хмуром настроении. Мы в это время с Алисой изучали подаренную книгу. Я очень надеялась, что девочке понравится история, с красивыми иллюстрациями, и не прогадала. Малышка была в восторге, особенно от того, что главная героиня ее тезка.


И вот сейчас, в два часа ночи, при видя нечеткого силуэта в окне, в груди появился какой-то комок. Я не могла его никак интерпретировать, но чувство неприятное.

* * *

Проснулась я ближе к обеду, потому что легла очень поздно. Рискуя свернуть челюсть, я с потерянным и очумелым видом потопталась по дому, пытаясь сообразить, что хочу сделать. Поставила чайник на плиту, не рискуя в таком состоянии варить кофе. Сходила в ванную, где холодная вода помогла немного прийти в чувство. Сидя за чашкой чая, я копалась в телефоне. Было сообщение от Миши, который желал мне доброго утра, заверял, что уже очень скучает, и как ему понравился прошлый вечер, но, увы, сегодня встретиться не получится, так как у него дела. Помня, что прошлую неделю он почти в круглосуточном режиме работал, я нисколько не удивилась известию о делах, хоть и немного огорчилась.

Особенно портило настроение несколько пропущенных звонков с работы и один со знакомого номера.

Делать нечего, придется перезванивать, раз в ход пошла тяжелая артиллерия. Глубоко вздохнула, как перед прыжком с парашютом и набрала номер. Ждала недолго. Всего четыре гудка и в ухо раздался язвительный голос:

— Надо же, какие люди вспомнили о простых смертных!

— И тебе привет, — промямлила я, закатывая глаза.

— Ты куда делась, пропажа? — все так же насмешливо поинтересовались у меня, но не обманули. Просто так он никогда не звонит, хотя отношения у нас вполне дружеские. — Неужели у тебя совесть проснулась, и ты решила дать о себе знать?

— Не трогай мою совесть. Она подобно медведю в спячке. Разбудишь, еще загрызет кого-нибудь, — фыркнула я. — Чего звонил?

— Фу, как некрасиво, — пристыдили меня. Это он любит. Особенно замещать мою спящую совесть. Так же как и она, появляется в самые ненужные моменты. Вот, прямо как сегодня, когда у меня на личном фронт все улучшается. Паразит! — Может, я по тебе соскучился?

— В прошлую нашу встречу, ты заверял, что лучше глаза себе наждачкой натрешь, чем снова меня увидишь, — пакостно напомнила я. — Давай говори, чего хотел? — перешла я к делу. В отличии от него, никогда не любила ходить вокруг да около часами.

— То дело прошлое. И заметь, сказанное в сердцах и за дело, — тут мне пришлось согласиться. Мы тогда немного повздорили. — Нет в тебе романтики… — печально вздохнул он.

— А в тебе, как я посмотрю, ее слишком много, раз решил ее на меня выплеснуть. Тебе не кажется, что это попахивает извращением? — съязвила я, помешивая остывший чай в кружке.

— Язва, — довольно заметил он.

— Паразит, — не осталась я в долгу. И мы засмеялись. Как раньше. Как, собственно, всегда.

— Вот за что я тебя люблю? — поинтересовались у меня в притворном возмущении.

— Потому что я — чудо, — не растерялась я. — А ты, просто, извращенец.

— Не без этого. Многие с тобой согласятся, — усмехнулся он. — Ладно, любезностями обменялись, а теперь давай поговорим серьезно, — совершенно ожидаемо сменил мой собеседник тон. Я к этому уже была готова и не удивилась смене настроения мужчины. — Тебе не кажется, что ты поступила по-свински?

— Когда? — прикинулась я дурочкой.

— Когда поставила перед фактом, что ты в отпуске, и уехала, не сказав куда, и когда вернешься. А между тем, у нас много дел. Ты своим отпуском все сроки срываешь. Работа стоит!

— Вот еще! — возмущенно фыркнула я. — Я несколько лет в отпуске не была. Работали раньше без меня, и сейчас не пропадете. А дел всегда много. Мне замена есть. Я даже по именам назвать могу. Хочешь? Ты, кстати, один из этих людей.

Мда, муки совести мне не грозят. Попытка ее разбудить у собеседника бездарно провалилась. Моя совесть только перевернулась на другой бок, и замусолила вторую лапу (или что у нее там может быть), даже не думая просыпаться.

— А ничего, что в это время я тоже был в отпуске? — постарались меня пристыдить.

— Вот именно, — покивала я головой, не рассчитывая, что это кто-нибудь увидит. — Ты берешь себе отпуска. Заметь, регулярно. Почему мне нельзя?

— Не строй из себя дурочку, — возмутился он. — Разобрались бы с делами, и гуляла бы смело.

— Повторяю, дел всегда будет много, — потерла я переносицу. — Такими темпами, я отдохнула бы только в могиле. А чего это ты активировался? Неужели пришлось самому работать? — приторным голоском поинтересовалась я. — Ты когда, вообще вернулся?

— Да, вчера. Мне говорили, что ты приезжала. Мы с тобой разминулись. Я тоже задерживаться не стал.

— Так что там за срочность? Я вчера была, ничего архиважного мне не сообщили. Обычная текучка. Несколько встреч, но с ними и ты справишься. Не все же мне за всех работать! Вот и займись!

— Не вернешься? — с тяжелым вздохом уточнил он.

— Вернусь, конечно, — заверила я. И ехидно добавила: — Как отпуск закончится.

— Злая ты, — пожаловался он.

— Ага, конечно! Еще добавь что котят топлю, у детей конфеты отбираю и бабушкам на светофоре подножки ставлю, — фыркнула я. — Я не злая, а справедливая. Ко всему прочему, еще и обычный человек, который хочет иногда отдыхать. Неужели это так сложно принять? — возмутилась я.

— Прости. Я иногда забываю об этом, — вздохнул он немного виновато. — Ты права. Ты же не робот, — сказал он тонов, словно сам только что это понял. — Хотя, если честно, по тебе никогда не скажешь, что ты устаешь. Трудоголик в действии.

— Это ты скажи уборщице, которая после моих истерик и нервных срывов оттирала стены от разбитых кружек. Не всегда пустых.

— Правда? — с сомнением спросил он. — Все так плохо? Почему раньше не сказала? Мы что-нибудь придумали бы. В конце концов, я бы остался, и дал тебе нормально отдохнуть.

— Все нормально, Жень, — с улыбкой заверила я. — Теперь все хорошо. Скоро вернусь с новыми силами, и снова на мне можно будет пахать. А пока извини, на работу не тянет. Не в обиду тебе будет сказано, — хохотнула я. — Максимум, что могу предложить: присылайте мне на почту самые сложные дела. Постараюсь разрулить из дома.

— Ты же моя лапушка, — счастливо протянул он, с явным облегчением. Я снова фыркнула. Вот кого трудоголиком назвать трудно.

— Но-но-но. Что за тон? Помни, с кем говоришь, или жене твоей пожалуюсь.

— А и жалуйся, — засмеялся он. — Она меня простит. Во всяком случае, за тебя.

— Ага, или посчитает извращенцем, — не смогла я удержаться. Кажется, я соскучилась по нему.

— Марин, ты ведь сейчас там? В том доме? — аккуратно, с сомнением спросил он. Я помолчала несколько минут, думая, рассказывать или нет.

— Да. Я сейчас там, — с трудом призналась я, облизнув губы.

— Почему никому не сказала?

— Зачем? — удивилась я. — Я хотела побыть одна. Разумно рассудив, что тут меня никто искать не станет.

— Марин, — помедлив заговорил он, — хочешь, я приеду?

Я скривилась. Только этого не хватало. Соскучилась, конечно, по нему, но не настолько! Я пряталась не для того, чтобы меня нашли. Тем более он. Сейчас, когда у меня у меня на личном фронте сдвиги.

— Нет, Жень. Извини, но я хочу побыть одна.

— Хорошо, как скажешь.

— И еще, — опомнилась я. — Не говори никому, где я.

— Им тоже? — уточнил он, имея ввиду моих родителей.

— Им в особенности.

* * *

Проболтав еще немного, мы распрощались, и я засела за ноутбук. Раз обещала — нужно выполнять. На почте скопилось неимоверное количество писем. Пока рассортировала, на нужное и спам, пока проверила на значимость, пока вникла в суть… прошло часа четыре. Как и предполагалось, важные дела есть, но и без меня с этим могут справиться или подождать несколько дней. Можно подумать, вся компания «встала» из-за отпуска одной моей скромной персоны.

Как обычно, работа навевала на меня тоску, потому я как хмурый ежик отправилась готовить себе поздний обед или ранний ужин, кому как угодно. Поставила мясо в духовку и принялась за картошку. Позвонили в домофон, и почти без удивления обнаружила соседское семейство в неполном составе. Дистанционно открыла калитку, и ушла на кухню, рассудив, что найти меня будет не трудно. Пусть и покажусь негостеприимной хозяйкой, но если сгорит мясо — будет искренне жаль.