— Расскажи мне об этой русской графине.
— Два года назад она потеряла мужа. Сейчас Мария очень богата. Русские аристократы, если могут себе позволить, не считаются с деньгами. Графиня уже оставила в моем Доме целое состояние, поэтому я очень хочу сохранить ее как клиентку. И на этот раз рассчитываю на большой заказ. Возможно, она захочет поменять весь гардероб и украшения. Поскольку у русских принято соблюдать траур, длящийся три года, мы подберем соответствующие тона камней с преобладающей темной гаммой, но графиня не признает никаких ограничений на фасоны платьев, вплоть до декольте. Нужно учесть это при подборе комплектов украшений.
— Я сделаю все, что смогу, — заверила Арлетт.
Утром Арлетт примерила несколько платьев, в которых обычно демонстрировала украшения Руби. Пришли личная закройщица и портниха Руби. Они хотели убедиться, что все пройдет без срывов. К счастью, все остались довольны.
Настало время визитов клиенток. Арлетт направилась в примерочную.
— Мадемуазель Фере! Вот платья для вас и Ады, — услышала Арлетт голос помощницы.
Когда девушек одели, все с нетерпением стали ждать визита графини Дороховой. Ада, в сероватой парче, нервно сжимала руки. Арлетт, одетая в шелковое платье коричневых оттенков, надевала украшения.
Наконец сообщили, что графиню Дорохову уже проводили в лучший демонстрационный салон.
Арлетт встала, машинально поправив перед зеркалом серьги и колье.
— Всего хорошего! — прошептана Ада.
Арлетт благодарно улыбнулась. Не успела она отодвинуть занавес, закрывающий арку, которая вела в демонстрационный зал, как по всему ее телу пробежала волна нервной дрожи — спиной к арке, держа в руке шляпу и трость, стоял Сергей и беседовал с графиней, в грациозной позе сидевшей в кресле и ожидавшей появления манекенщицы. На плечах Марии Дороховой искрился восхитительный соболий мех. Черное платье подчеркивало роскошь пышных золотистых волос, обрамлявших лицо с высокими скулами, тонким носом и красиво очерченными дугами бровей. Пушистые темные ресницы придавали выразительность небесно-голубым глазам.
— Мария, я скоро навещу тебя, — говорил Сергей. — А теперь ты можешь предаться оргии лицезрения ювелирных изысков Брюсселя.
— Что за выражения! Какие нелепые фантазии! — игриво воскликнула графиня, делая вид, что хочет стукнуть Сергея туфелькой по ноге. — Ты никогда не изменишься!
— Это уж точно, — ответил молодой человек тем же тоном. — Adieu! Увидимся позже.
Сергей повернулся, собираясь покинуть демонстрационный зал, но мгновенно застыл, краем глаза уловив движение Арлетт за приоткрытой шторой. Его реакция была совершенно неожиданной. Повернувшись к арке, он в течение нескольких секунд смотрел на Арлетт, словно не веря своим глазам. Затем в его взгляде промелькнули обида и ярость.
— Вы так и не написали мне!
Эта неожиданная реплика более чем поразила графиню Дорохову.
— Сергей! — прошептала она. — О чем ты?!
Он, казалось, не слышал ее слов и шагнул к Арлетт:
— По крайней мере, могли бы сообщить адрес этого Дома, чтобы я случайно не заглянул сюда, когда вернусь!
Арлетт была настолько удивлена подобным тоном, что уже не могла сдержать нарастающий гнев:
— Не понимаю, о чем вы говорите! Куда я должна была писать? У меня не было вашего адреса! Да я и не знала, что вы уехали и собираетесь ли возвращаться в Брюссель. Даже ваш дядя этого не знал!
— Но я же послал вам письмо, в котором объяснил причину своего срочного отъезда, и просил мадам Алигьери… — он запнулся, понимая, что письмо, видимо, не попало в руки адресату. — Значит, вам не передали мою записку?
— Нет, — тихо отозвалась Арлетт и опустила глаза.
«Неужели тетушка Жанетт сыграла такую злую шутку, пусть даже с лучшими намерениями?» — с горечью подумала она.
Сергей не смог скрыть удивления и разочарования. Отметив, что ни разу не обратился к ней по имени, он неожиданно спросил:
— Арлетт, я очень хочу знать, писали бы вы мне, если бы получили мое письмо?
— Да! — не задумываясь, воскликнула Арлетт, только сейчас осознав, что прошло уже восемнадцать месяцев, но ни она, ни Сергей не забыли друг друга.
Графиня тихо кашлянула, напоминая о своем присутствии. Сергей тут же взял Арлетт за руку и подвел к графине.
— Я хочу представить вас моей сестре Марии, графине Дороховой.
Арлетт ясно видела, что за светской любезностью сестры Сергея кроется искреннее изумление. Вряд ли когда-либо ее представляли манекенщице. Для графини это все равно, что раскланяться с лакеем. Сергей, не заметив реакцию сестры, сказал:
— Арлетт, надеюсь, вы еще не забыли дона Мариано? На следующей неделе в опере новая постановка со светоэффектами Мариано. Он также автор костюмов и декораций. Мария с удовольствием составит нам компанию. Не правда ли, Мария? — он бросил этот вопрос через плечо, считая, что это само собой разумеется. Затем вновь обратился к Арлетт: — И дайте мне адрес вашего брата, чтобы я мог попросить у него разрешения отправиться с нами. Будет ли он дома, если я отправлюсь к нему прямо сейчас?
Арлетт, глаза которой блестели от волнения, все же смогла уловить весьма своеобразное выражение на лице Марии Дороховой, которую попросили выступить спутницей манекенщицы.
— Брата нет дома. Но его нетрудно найти. Клод — владелец Дома Фере и сейчас находится в своем кабинете.
— Вы имеете в виду барона де Фере? — удивленно спросила Мария. — Я прекрасно его знаю! Но никогда не слышала, что у него есть сестра! — тон несколько потеплел.
— Я училась в школе, недалеко от Парижа. Когда мы впервые встретились с Сергеем, это был мой первый день в Брюсселе после возвращения.
Арлетт также пояснила, что сегодня заменяет заболевшую манекенщицу, сама же работает ювелиром и в ее обязанности не входит демонстрировать изделия Дома.
— Но зачем вам все это? — изумленно спросила графиня. — Думаю, барон мог бы подобрать вам что-нибудь более подходящее, чтобы вы скоротали время!
— Дело не в том, чтобы скоротать время. Речь идет о моей карьере.
— Полагаю, вы принадлежите к новой категории: деловая женщина.
Было заметно, что Мария несколько утомилась от столь долгой интерлюдии.
— Сергей, тебе пора идти, — сказала она. — Пока ты здесь, мы никак не можем приступить к своим делам. Лучше пойди к барону Фере. Мадемуазель Фере и так уже довольно надолго отложила демонстрацию того, что я хотела бы увидеть.
Сергей повернулся к Арлетт:
— Надеюсь, вы не заняты сегодня и сможете пообедать со мной и Марией?
— Да, смогу, — ничто не могло заставить Арлетт отказаться от этого предложения.
Сергей записал домашний телефон и адрес дома Клода. Покидая демонстрационный зал, чтобы отправиться в кабинет барона Фере, он оглянулся и смеющимся взглядом посмотрел на Арлетт. Его радость от встречи с нею была столь же очевидна, как и волнение девушки.
— Теперь, — сказала Мария, когда дверь затворилась. — Надеюсь, не будет задержек. Я с удовольствием взгляну на новую коллекцию, мадемуазель Фере.
Пока Арлетт демонстрировала новинки сезона, Мария думала не только об украшениях. Она была глубоко поражена поведением брата. Он вел себя, как влюбленный мужчина. Но ведь в его жизни было много других женщин, очень привлекательных, но Сергей никогда не выдавал своих чувств так откровенно. Возможно, Арлетт бросила ему своего рода вызов, отказав в том, что другие отдавали столь охотно? Один раз Сергей даже заговорил об этой девушке, не называя ее имени. Это было зимним вечером, в России. За окном шел снег. Он работал в своей мастерской. Мария тогда только что продала дом под Петербургом, где прошло немало мучительных лет с нелюбимым мужем. Сергей стоял за мольбертом и рисовал женскую головку. Заметив, что Мария принесла почту, он перестал работать и взволнованно спросил:
— Есть что-нибудь из Брюсселя?
Мария перебирала письма.
— Нет. А ты ждешь что-то важное?
Сергей вернулся к работе, словно не расслышав вопроса. Затем сказал:
— Я очень хочу вернуться в Париж. Там, в мастерской, я оставил незаконченной одну работу. А вдохновение исчезает, если проходит много времени…
— Как только отец убедится, что конфликт окончательно улажен, ты сможешь спокойно уехать.