Робин Уэллс - О, малышка!

– Бей, бей, бей, – потребовала Маделин.

Энни прислонилась к стене, стараясь расслышать, что он сделает дальше.

– Аудитория просит меня спеть еще? Ты хочешь, чтобы я спел тебе мамочкину песенку? Ну что ж, она, правда, не из моего репертуара, но я попробую.

– Беби, о, беби! Беби, о, беби. Беби, о, беби… О! – Он опять насмешил Энни, взвыв на последнем слоге.

– Беби, я люблю тебя, я люблю тебя, беби. Я так люблю тебя!

Последнюю строчку он пропел, подражая Элвису Пресли. Маделин зашлась от смеха, а в груди Энни что-то растаяло.

Слова Джейка прервали ее воспоминания.

– Если анализ будет положительным, я хочу принимать участие в ее жизни, – говорил он.

Энни медленно кивнула:

– Я могу это понять. Я даже осмелюсь предположить, что для Маделин это будет хорошо. Но…

– Но… что?

– Но я не хочу жить от нее отдельно.

– Энни, я не собираюсь увозить от вас Маделин.

Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что у него на уме.

– Но вы грозились это сделать.

– До того, как узнал вас. Энни прищурилась.

– И теперь, узнав, передумали? Джейк потер подбородок:

– Знаете, когда я с вами первый раз встретился, то решил, что вы не в себе.

– Благодарю вас за это лестное для меня признание. Джейк усмехнулся:

– Бросьте, вы должны понимать, что иногда производите странное впечатление. Вы приняли меня за кого-то другого. Вы заставили меня насильно выпить чаю и начали мне гадать. Вы сказали, что ваш дедушка беседует с вами с помощью рекламных щитов. Вы были одеты как бездомная. И у вас перед входом висело объявление, что ваши дурочки-ламы…

– Альпака, – поправила Энни. – Это альпака. Джейк вздохнул:

– Короче, вы показались мне не совсем уравновешенной.

– А сейчас вы считаете, что эта не так? Джейк с улыбкой поддразнил ее:

– Ну, не совсем. Вы хорошая мать, Маделин любит вас, видно, что и вы души в ней не чаете. – Оторвав взгляд от дороги, Джейк посмотрел на нее. – Я знаю, вы нужны ей.

Выражение глаз Энни смягчилось.

– Но я также думаю, что каждому ребенку нужен отец. – Джейк не сводил с нее глаз. – Я буду полезен Маделин, Энни.

Энни, глубоко вздохнув, кивнула:

– Вы можете навещать Маделин, когда захотите. Но я не хочу, чтобы вы забирали ее на выходные, пока она не станет старше.

– Насколько старше?

– Я не знаю.

При ее словах в Джейке проснулся адвокат – надо действовать, убеждать, давить. Но что-то его останавливало.

Это начало. Основную позицию Энни сдала. Он не хотел торопиться, чтобы не напугать ее. Вот он получит подтверждение отцовства, затем, если нужно, использует его.

– Ну и как насчет анализа на отцовство? Джейк почувствовал, что Энни затаила дыхание. Он нахмурился:

– Что такое? Шов болит?

– Нет. Это щит… – Голос ее оборвался.

– О Иисус! Ваш дедушка с вами разговаривает? Энни покорно кивнула.

Может, все-таки с ней не все в порядке? Джейк посмотрел на указательный щит на дороге.

– Поворот на заправочную станцию.

– Нет, другой.

– «Сдайте кровь»?

– Да, но читайте ниже.

– «Ты знаешь – это надо сделать, – прочел Джейк, – скажи «да»».

Энни кивнула:

– Ну что ж, вот и ответ на ваш вопрос.

– Когда ваш дедушка говорит с вами, – осторожно спросил Джейк, – вы его слышите?

– Да.

– Я ничего сейчас не слышал.

– Ну конечно, нет. Он по-настоящему не говорит.

– Да, но вы сказали…

– Я слышу его не ушами. Я слышу его сердцем. – Энни посмотрела на Джейка. В ее глазах были и ирония, и беспокойство. – Вы ведь считаете, что я сумасшедшая?

Джейк не знал, как ему ответить, руки его сильнее сжали руль. Черт! Есть люди, которые верят в силу пирамид, кристаллов. Другие занимаются спиритическими сеансами. Верят в приворот на удачу. И это не означает, что они кандидаты в психушку.

Что за черт! Ну, если уж говорить о паранойе, то разговор с умершим дедушкой – не самый худший вариант.

– Сознавайтесь, – настаивала Энни.

– Ну, – наконец сказал Джейк, – вы, конечно, слегка эксцентричны. Но коль скоро дедушка на моей стороне, это не так плохо.

Энни улыбнулась ему так тепло и ласково, что эта улыбка пробила стену, окружавшую его сердце. И он, не успев подумать, улыбнулся в ответ.

– Ребенок, о котором он ничего не знал, от женщины, которую он никогда не видел, – пробормотала Джоан, подруга Сьюзен, по телефону. – Это что-то невероятное, Сьюзи.

Сьюзен намотала шнур телефона вокруг пальца.

– Я знаю. Джейк буквально влюблен в ребенка. Я не могу дождаться, когда увижу малышку.

– А как реагирует Том?

– Просто огнем плюется от ярости.

– Почему?

Сьюзен вздохнула:

– Хороший вопрос. Он говорит, что Джейк предает память Рейчел, но я думаю, что его потрясает несправедливость происходящего. Ты знаешь, как Рейчел хотела ребенка.

– Да, – мягко сказала Джоан. – Его можно понять. Последовала пауза.

– А как ваши взаимоотношения? Сьюзен опять вздохнула:

– О, я даже не знаю!

– Звучит не слишком оптимистично.

– Да уж. – Сьюзен, взяв стакан из кухонного буфета, отнесла его в мойку.

– Что еще произошло вчера? Кроме того, что у Джейка обнаружился ребенок?

Открыв кран, Сьюзен налила в стакан воды.

– Я встретила Тома в аэропорту, как обычно делала это раньше. У нас был такой маленький ритуал. Я как бы демонстрировала ему, что скучала без него, что я рада, что он снова дома, готова… ну ты знаешь. Однако он вышел из самолета с женщиной – очень привлекательной женщиной.

Похоже, она тоже адвокат и была на том же семинаре в Денвере. Она…

– Что?

– Ну, не знаю. Может, я сумасшедшая, но мне показалось, что она смотрела на него так, как будто хотела его съесть, а на меня – с желанием выцарапать мне глаза.

– Ты расспросила Тома про нее?

– Ну, он представил нас друг другу. Они, похоже, работали на одном процессе пару месяцев назад – представляли разные стороны. Он держался так, как будто она его коллега.

– Но ты ему не поверила?

Поставив стакан на край мойки, Сьюзен откинула назад волосы.

– О, Джоан, я и сама не знаю.

– Ну а как там дела в спальне?

– Их нет. Я хочу сказать, что я попыталась, но… – Сьюзен замолчала.

– Ты пыталась его соблазнить? – подсказала Джоан.

– Ну не знаю, можно ли это так назвать.

– И что именно ты делала?

– Я предложила ему вернуться в нашу спальню. – Сьюзен почувствовала, как у нее задрожал голос. – Он отказался. Сказал, что боится, что это помешает мне заснуть, что не хочет, чтобы мне опять стало хуже.

– Может, он не понял твоего намека?

– Я не знаю. Все возможно. Он так изменился после смерти Рейчел. Я виню в этом себя. Это я от него отдалилась.

– Ты была больна. Депрессия – это болезнь.

– Болезнь, депрессия, помешательство. Я знаю одно – наша жизнь изменилась. Мы почти не видим друг друга. Он уезжает на работу на рассвете и приезжает домой поздно. Между нами пропасть, и я просто в ужасе.

– Значит, тебе нужно перекинуть через нее мост. Попытайся еще раз. Действуй более откровенно.

– А что, если он откажется? Я этого не переживу.

– А переживешь то, что происходит сейчас?

Сьюзен колебалась. Ей не хватало не только физической близости. Она потеряла большее – близость эмоциональную. Ей не хватало шуток, понятных лишь им двоим, умения без слов, с помощью взгляда понимать друг друга в комнате, полной народу.

– Нет, – мягко сказала она. – Но я не хочу идти на противостояние. Во всяком случае, пока.

– Почему нет?

– Я боюсь, что он уйдет из дома. – После того как Сьюзен облекла свои страхи в слова, они показались ей еще реальнее. – Я хочу иметь возможность все как-то наладить, показать ему, что я изменилась.

Джоан на другом конце провода долго молчала.

– Что ты собираешься сделать?

– Пока не знаю. Я должна сделать так, чтобы он снова влюбился в меня.

Том въехал на своем «ягуаре» во двор и заглушил мотор. Вечер. Четверть десятого, но в доме не горел свет, и потому казалось, что уже полночь.

Странно, Сьюзен ведь ночная птаха, сова. Месяц или два назад он бы решил, что она уже легла, но с недавних пор жена вновь стала ложиться поздно.

Может, она куда-нибудь пошла с подругой? Сьюзен знала, что к ужину он не вернется, потому что звонила и спрашивала, когда он приедет. Том сказал, что у него сегодня теннис, а потом он немного позанимается в спортзале.