Татьяна Веденская - О рыцарях и лжецах

– На какой машине?

– На его машине, этого… Даниила.

– У него есть машина?

– Да, ты знаешь, у него есть машина и еще и квартира в Москве, где-то в районе Красных Ворот. И он оказался адвокатом, собственно. Что-то по правам человека.

– Ничего себе! – присвистнула я. – Мама дает прикурить. А чего он сам не поехал?

– А… так Даниил же выпил. Воскресенье, к ним там друзья приехали, они что-то отмечали, кого-то провожали куда-то. А Даниил, он не ездит, понимаешь, пьяным за рулем. Вот ни за что. Так что… не беспокойся, сейчас о твоем муже уже заботятся. О, смотри, кажется, там дорога. Ты как, не задубела еще совсем? – и мы прибавили шаг. Потом я тихо плавилась от счастья, сидя на продавленном сиденье местной маршрутки. Люди посматривали на меня – мое лицо было разбито, губа в крови, так что их можно было понять. Но я была жива, я сидела в тепле, я ехала домой, и ничто не могло испортить моего настроения. Даже тот факт, что, несмотря на все мои надежды, мой муж мне не изменял.

Конечно, мы не рассказали в полиции всей правды, и дело даже не в том, что мы боялись преследований со стороны нашего Садко. Хотя отчасти… чего уж там греха таить… и его мести мы тоже боялись. Особенно я. Учитывая тот факт, что его собственные придворные «шарики» чуть было не посадили его в тюрьму, подставив и обокрав, я не стала рисковать, пытаясь посадить его в тюрьму за что-нибудь еще. И потом, Максим Алексеевич, то есть Андреевич, – я не верила ему. Не могла ничего с собой поделать. Да, он стал другим, он стал нежен и ласков и смотрел с сочувствием на мое разбитое лицо и на справки от врачей, которые снимали побои. Но я не могла не помнить его сухого взгляда и пожатия плеч. Мать двоих детей? И что теперь?

– Значит, вы говорите, напали неизвестные?

– Совершенно неизвестные, – подтвердила я. – На черной грязной «БМВ», могу номер сказать.

– И о том, что ваш муж прятался на даче вашей матери, вы ничегошеньки не знали? – интересовался следователь.

– Давайте проясним, в каком статусе тут находится моя клиентка? – ответил ему Даниил Семенович, протягивая мне очередной бумажный платок. Это все нервы, я постоянно то плакала, то чихала. – И с какой целью вы интересуетесь?

– Просто хочется узнать все обстоятельства дела, – холодно процедил Максим… черт его знает, как его по отчеству.

– Какого дела? По какой статье? В качестве свидетеля? Однажды моя клиентка уже провела целые сутки в камере, хотя для этого не было никаких причин, – и Даниил Семенович вернул следователю такую же холодную улыбку. Через час с небольшим я была дома. Через пять часов домой приехал Сергей в сопровождении всей нашей родни. Тут были все – и Фая с Апрелем, и мои дети, и Майка с Ланнистером, и мама со своим женихом. То, что все они стояли вместе в одном коридоре и не орали друг на друга, было огромным прорывом. Я не могла поверить своим глазам.

– Это ли не чудо? – щебетала мама, а Фаина смотрела на нас, как ежик, которому налили молока, но который при этом все-таки боится подходить ближе. Мало ли чего можно ожидать от Даниила Семеновича – помимо способности вносить смуту и вбивать клин в коварные планы следователей.

Впрочем, даже Фаина нехотя согласилась, что как адвокат Даниил Семенович очень даже ничего.

– Ничего? – спросил Сережа, а глаза его расширились от возмущения. – Ничего? Это после того, как он буквально спас меня? Буквально вернул мне надежду, даже жизнь?

– Ну-ну, не стоит, – скромно ответствовал мамин жених, потупив взгляд. Просто не адвокат, а красна девица, которой сказали непристойность. В моем кармане снова завибрировал телефон. Я достала его, посмотрела на номер звонившего и сбросила звонок.

– Нет, как раз стоит, – продолжал Сережа. – Как он этого хлыща полицейского отделал! Несоответствие действий и причин! Как сказано, а? Побег был вызван состоянием аффекта. А наркотики – это не к нам. Отпечатков пальцев на упаковках с героином нет, даже на пластиковых крышках другие отпечатки. Доказательств того, что я знал о наркотиках, тоже не было, оказывается. Все контакты я передал следствию, сотрудничал.

– И вообще вел себя молодцом, – кивнул Даниил Семенович. – Если бы еще с самого начала не убегал, вообще было бы здорово.

– Да уж, было бы куда проще, – кивнула Фаина и бросила короткий взгляд на меня. Я невольно прикоснулась к разбитой губе, и Сережа отвернулся.

– Да кто же знал! – воскликнул он.

Я тихо сидела в уголке на табурете и смотрела на него. Мы не виделись больше месяца, но мне казалось, что мы не виделись целую вечность. Что я вообще его не знаю, впервые вижу. Красивый мужчина со светлыми волосами, достаточно молодой, бледный, как молодой ученый перед защитой диссертации. Его глаза подозрительно блестят, он явно счастлив быть дома, вернуться ко мне. И он не прятался в Воронеже, он прятался у моей мамы на даче. Место, о котором никто ни разу не подумал. Наши дачи – о них совершенно забываешь в феврале, словно их вообще не существует. Поехать туда было умно, очень умно. Соседей там почти не было, дороги замело, свидетелей – ноль. Есть время подумать. Интернет, правда, не очень, и иногда все-таки приходится выходить в люди, добывать себе пропитание. Так он и сгорел, его опознали в деревне – там смотрят телевизор. Там телепередача – это жизнь. Тем более такая интересная, как «Чрезвычайное происшествие».

– В самом деле, я не мог даже представить себе, что человека, скрывавшегося от полиции, могут отпустить вот так, в тот же вечер, – восхищенно кивнул Игорь Апрель. Он стоял рядом с Фаей, интеллигентный Дэвид Духовны в идеально сидящих на нем брюках и в темно-зеленом свитере из тонкого кашемира. Он обнял Фаину за талию так, словно держал ее в капкане, не желая отпускать от себя дальше чем на десять сантиметров. Впрочем, она не возражала.

– Я был бы удивлен, если бы они его не отпустили. Объяснения Сергея Ивановича были последовательными и содержательными, к преступлениям – надо заметить, к обоим, – он не имеет отношения, следствию он очень помог. Благодаря только ему, – и тут Даниил Семенович сделал особый акцент и посмотрел на меня. Я кивнула. – Только благодаря Сергею Ивановичу раскрыта сеть поставок наркотиков из Краснодара. И пролит свет на происшествие в Воронеже – на стоянке грузовиков.

– Так ему еще грамоту дадут, – хмыкнула Фаина.

– А мне дадут? – выскочил из-за дивана Вовка.

– Почему нет? – улыбнулся Сережа. – Нам обоим дадут, а, сынок?

– Да!

– Ты-то им раскрываемость повысил. А Вовке за что? – спросила Майка. Я же повернулась к маме и поймала взгляд ее тихого, приятного жениха. Как это у нее получается из всей огромной толпы людей, живущих на планете Земля, находить таких вот мужчин, как мой отец, как ее новый будущий муж? Почему это не передается по наследству?

– Спасибо вам большое, Даниил Семенович, честное слово, я просто не знаю, как сказать… – начала было я, но сбилась и заплакала, сама не знаю, почему. Там, в этом подвале, сидя на полу перед бильярдным столом, я с какой-то невыразимой ясностью увидела всю свою жизнь. Все было неважно, кроме людей. Все остальное не имело никакого значения, но люди вокруг были неимоверно важны, на их дыхании держалась вселенная.

– Лиза, ты что! Все кончилось, все позади, все хорошо! – бросилась ко мне Фаина. – Все теперь будет прекрасно, вот увидишь. Сережа твой вернулся, мама выходит замуж за хорошего человека, – и тут Фаина бросила виноватый взгляд на маму. Та усмехнулась со свойственным ей снисхождением взрослого. Мол, дети-дети, чего с них взять. – Мы теперь все помирились и ни за что не расстанемся. Вот давайте возьмем и все вместе поедем на дачу. Заодно посмотрим, чего там твой муж понаделал.

– Я ничего не понаделал, – возмутился Сережа. – Там полиция понаделала делов, разрушила забор, дверь выломала. Но я все починю. Поедемте, я только за!

– Мама, поехали в следующие выходные на дачу? – спросила Фаина. – Возьмем Вовку, Ваську. Знаешь, кого еще можем взять? Тут Лиза в городе встретила Геру Капелина, представляешь. Геру помнишь? Папин любимый аспирант.

– Я помню, – сказала мама, отведя взгляд в пол. Что-то было не так. Она растерянно посмотрела на своего Данилу, взяла его за руку и выдохнула, словно собиралась исповедоваться перед нами. От волнения я вскочила с табурета.

– Нет! – попросила я.

– Что – нет? – удивилась Фая, глядя на меня, но я не сводила взгляда с маминого лица. Она смотрела на меня, как доктор, которому предстоит сообщить неприятный диагноз. Я покачала головой, и тогда мама подошла ко мне и положила руку на мою ладонь, сжала ее.