Варя легко обходила проблемные участки. В ушах были наушники. В телефоне плеер пел про любовь. Весна уже стучалась в двери и окна, но никто не открывал их, потому что боялись вместе с весной впустить вчерашний мороз. Варя же окна в душе держала открытыми в любую погоду.
Ей недавно исполнилось восемнадцать лет. Она заканчивала учиться на бухгалтера. По выходным подрабатывала в кафе официанткой и смотрела на жизнь с оптимизмом юности и хорошей такой долей максимализма, считая, что ей все трудности по плечу.
Варя жила вместе с родителями и семьей сестры в трехкомнатной квартире, деля комнату с двумя племянницами. Если бы кто-то возражал против такого, но Варе нравилось играть с девочками в принцесс и украшать комнату, как небольшой дворец. К тому же большую часть времени у нее отнимала учеба и работа, поэтому она приходила домой только переночевать.
Луч солнца отразился от зеркала проезжающей мимо машины, заставив ее улыбнуться. Жизнь была прекрасна. И тратить ее на такие мелочи, как ругань в тридцать пять копеек было глупо…
Можно долго спорить, что тогда сыграло катализатором. Весна была тому причина, романтичный возраст, изголодавшаяся душа по теплу или амур решил пошутить, но Варе впервые в ту ночь снился довольно «взрослый» сон. До этого как-то ей удавалось никем не увлекаться. А если и снилась какая-то романтичная бредятина, так все заканчивалось тем, что ее кто-то держал за руку во время прогулки на набережной. Почему-то Вари это казалось романтичным. Но она никогда не видела человека, с которым гуляла. Тут же сон был довольно ярким и почти реальным.
Она была уверена, что рядом с ней в кровати лежал мужчина, который еще недавно ругался из-за мелочи. Карие глаза были смотрели на нее с непривычной теплотой. Варя была так удивлена, что даже попыталась его коснуться, чтоб проверить не пропадет ли он, как какое-нибудь видение. Не пропал. Только улыбнулся. Варя хотела спросить, как он оказался рядом с ней, но не смогла, боясь, что словами она все разрушит. Сердце бешено колотилось в груди. Что-то странное происходило в душе. Привычный мир рушился, а вместо него строилась новая жизнь, которая пугала своими сложностями и трудностями. Внутренний голос шептал, что это все абсурд и ерунда. Что это было отголоском впечатлений. Но Варя понимала — все не так просто. Что химия не возникает просто так. Она легко ответила на его поцелуй. Физически ощутила прикосновения его рук на своем теле. Ощущение было такими реальными, а огонь в груди горел настоящим пламенем, что Варя растерялась, когда вернулась к реальности.
Стояла ночь. В окно светила полная луна. Ветер проскользнул в приоткрытую форточку и теперь играл легкой занавеской, танцуя с ней тихий, но романтичный танец. На подоконнике сидели куклы, замершие в неестественных позах. Создавалось такое впечатление, что они жили своей жизнью, но стоило Варе проснуться, как куклы замерли, притворившись неживыми.
Девушка смотрела на привычную комнату, прижимая руку к колотящемуся сердцу, и не видела ее, покадрово раскладывая приснившийся недавно сон. Ум требовал прояснить причину такого сновидения, но Варя отказывалась делать какие-либо выводы. Слишком эти выводы были пугающие. Хотелось убедить себя, что этот человек появился у нее во сне только из-за того, что ей понравился его голос. Но ей и раньше нравились мужчины, но она ни с кем из них раньше не целовалась во сне!
Спустившись со второго этажа кровати, она закрыла форточку и поправила одеяла у племянниц. После этого взяла телефон с зарядки и большой сонник, чтоб вместе с ними забраться к себе и узнать, что может означать этот сон.
Используя телефон вместо фонарика, Варя стала листать сонник. После десятка различных трактовок Варя улыбнулась. Сонник давал трактовки от признания и любви окружающих до бед, невзгод и разочарований. Прочитав всю эту чушь, Варя как-то успокоилась, решив, что все это игры подсознания. А раз так, то надо перестать об этом думать. И уж точно не программировать себя на беды, которые ей предсказывали сонники.
Положив телефон и сонник под подушку, она вновь закрыла глаза. Только на губах продолжал ощущаться вкус фантомного поцелуя, которого как бы ни было, но при этом тело его хорошо представило. Но в мире столько непонятного и необъяснимого, что на все вопросы найти ответы нереально. Проще принять некоторые вещи, как данность и уснуть.
Хотя Влад с этим не был согласен. Он обреченно посмотрел на часы, которые показывали три часа ночи. Ни утро и ни ночь. То время, когда вставать рано, но и спать уже не хотелось. В окно светила луна, довольная, что он забыл задвинуть шторы, а у нее появилась возможность скользить по комнате и рассматривать вещи, которые он до этого от нее прятал.
Луна и ночь. Как в дурацком стихотворении. Но ведь причина была не в этом. Он проснулся от кошмара? Скорее от какого-то дурного сна, который и запоминать не хотелось. Только на душе осталось ощущение перемен. Казалось, что стоит ему сейчас встать, открыть окно и тогда можно будет увидеть, как мир изменился. Теоретически так и было. Зима отступала, а ее место начинала занимать весна. Скоро все вокруг будет напоминать разряженную девку, которая переборщила с макияжем. И если он еще как-то терпимо относился к слою штукатурки на лице женщины, то вычурность и неестественность навевали ассоциации с распущенностью. А распущенности в последнее время было много. Вот и сегодня девчонка с синими волосами еще его пыталась жизни учить…
Он поднялся. Заправил кровать. Все равно уснуть не получится. А значит тренировка на спортивном комплексе, что стоял в углу комнаты и просмотр телека до утра, пока не понадобится ехать на работу. По телевизору как раз шел неплохой старый фильм, который не раздражал. Тогда люди были другими. Женщины походили на женщин. И им в голову не приходила идея протыкать себе нос или красить волосы в неестественные цвета. Злость подогревала, заставляя делать дополнительные упражнения со своим весом. А мысли вновь возвращались к тому, что современная молодежь не понимает простых ценностей. Не имеет элементарного уважения к старшим. Самое неприятное, что он был бессилен, что-то с этим сделать. Тут никакой закон не поможет. Надо менять всю общественную идеологию, чтоб люди перестали восхищаться дикостью, а стали ценить естественную красоту.
Влад даже попытался представить эту девчонку с нормальным цветом волос и без кольца в носу. И ведь получилась вполне симпатичная девушка. Еще бы вместо джинсов с бусинками заставить ее надеть платье, так будет совсем красотка. Но нет же! Ей нужно было уродовать себя! И куда только ее родные смотрели, когда не отговорили ее от такой ерунды?
Злость рано или поздно заканчивается вместе с приятной мышечной усталостью после тренировки. А потом приходит какое-то прояснение сознания, вместе с душем, когда мысли поворачивают в другое русло. Он ей не был ни мужем, ни братом, ни сватом, ни отцом. Он ей был никем. Так почему его должен был волновать ее внешний вид? Да хоть пусть голышом бегает! Не его это дело. Поэтому и думать нечего.
Когда Дана Глебовна проснулась, то Влад уже жарил мясо и запекал картофель в духовке.
— Опять бессонница? — спросила она, включая электрический чайник. — Жену тебе надо. И бессонница мучить не будет.
— Вот только твоего совета мне не хватает, — ответил он. Дана Глебовна проигнорировала его слова и продолжила совершенно невозмутимо.
— Помнишь Аллу? Ну, мы с ней еще работали на фабрике. Дочка у нее еще вместе с нашей Машкой ездила в лагерь. Эта Ирка Машку подговорила волосы состричь. Машка еще такая плешивая приехала, — рассмеялась Дана Глебовна своим воспоминаниям. — Так вот. Ирка как окончила на ветеринара, так сразу замуж вышла. Сына родила. Вроде все нормально у нее было. Альке она ничего не жаловалась. А тут приехала к матери насовсем. С мужем развелась. Знать его не знает. А сын у нее такой… Ну прям малолетний бандит. Мать ни во что не ставит. Бабке хамит. Парню двенадцать лет, так он домой приходит только под утро. Уроки прогуливает…
— Зачем ты мне все это говоришь? — спросил Влад.
— Так это, Ирка сейчас одинокая. Вроде симпатичная. Зарабатывает неплохо. Пригласил бы ты ее куда-нибудь.
— Считаешь, что мне подойдет баба, которой уже один раз не смогла сохранить семью, а в довесок к ней прилагается отпрыск, что берегов не знает и ищет неприятностей? — жуя соленый огурец, спросил Влад.
