Селеста Брэдли - Обаятельный поклонник

– Я никогда не слышала, как он играет, – сказала Роуз.

– Хотите сказать, что он сейчас не играет?

Роуз обхватила себя руками и покачала головой:

– Я думаю, это из-за поврежденной руки. Как-то раз он пытался что-то изобразить на барабанах, но мне кажется, это для того, чтобы его не жалели.

– Господи, спаси и сохрани всех нас! – Этан с шумом выдохнул воздух и закатил глаза. – Не играет! Значит, следует ждать взрыва.

– Что вы такое говорите?

– Коллизу нужна какая-то возвышенная идея, он должен чему-то поклоняться. Кому-то или чему-то принадлежать. Он совсем не такой, как я. Я предпочитаю принадлежать самому себе.

Роуз слушала своего собеседника очень внимательно, не прерывая его.

– Коллиз без музыки – это Коллиз без смысла жизни, – печально проговорил Этан. – Бедный парень!

– Но у него в жизни сейчас есть смысл, – тихо заметила Роуз. – Он состоит в «Клубе лжецов», а это для него кое-что значит, – сказала она. И ей не за что чувствовать себя виноватой, добавила Роуз про себя. Теперь не время предаваться философским размышлениям. – Мне иногда и правда казалось, что он как будто что-то ищет… Что он какой-то… потерянный.

– Он стал человеком после…

Роуз нахмурилась:

– Что это вы имеете в виду?

– Человек, переживший в жизни трагедию, становится другим. Сначала он был человеком до трагедии, а потом он стал человеком после трагедии. Мой отец часто повторял, что в жизни можно опереться лишь на тех людей, которые столкнулись с несчастьем лицом к лицу. Только они понимают жизнь по-настоящему.

– Ваш отец был мудрым человеком.

– Мой отец был сапожником, одержимым идеей добраться до самого верха социальной лестницы. – Этан ткнул себя указательным пальцем в грудь. – Я же смотрю на такие вещи философски.

– И что же это за философия? Философия игрока?

Он пожал плечами:

– Называйте это как хотите. Я все принимаю.

Роуз покосилась на своего собеседника:

– Надеюсь, вы уже успели протрезветь.

– Господи, да я и не был пьян! – Он помолчал. – Вы очень милая девушка. И вы мне нравитесь. – Этан обхватил ее за плечи. Роуз позволила ему это сделать. Этан Деймонт был неплохим парнем, хотя и немного сумасшедшим, и этим объятием он хотел выразить свое дружеское к ней расположение.

– Когда вы вернетесь домой, вам надо будет как следует помыться, – сказала она, – сжечь этот ужасный жилет и сбрить усы.

– Усы? Они вам не нравятся? Но они мне нужны, когда я играю. Я, бывает, кручу кончики усов, иногда дергаю их вверх или вниз, и играющие против меня отвлекаются на мои уловки. Им кажется, что они могут раскусить мои настоящие чувства, и это уводит их совсем в другом направлении. Усы, так сказать, мое стратегическое оружие. Я ни под каким видом не собираюсь с ними расставаться.

– Вам надо посмотреть на это с другой точки зрения. Если у вас не будет усов, то ваши противники подумают, что у вас появился какой-то новый способ выражать свои мысли, и это даст им пищу для размышления на долгие часы.

Он засмеялся, и его брови удивленно поползли вверх.

– А вы не играете ли, случаем, в азартные игры, моя милая Роуз? – Этан снова обнял ее за плечи. Роуз улыбнулась и стряхнула с себя его руку.

– Я не ваша милая, мистер Деймонт. И я не играю в азартные игры. По крайней мере в карты точно.

Деймонт отстранился от Роуз и озадаченно посмотрел на нее:

– Вот как, значит, милая деточка? Если вы отказываетесь от моих ухаживаний, потому что сделали ставку на Коллиза Тремейна, то это очень даже напрасно. Он не того полета птица, чтобы связываться с такими, как вы, милочка. Полагаю, вы догадываетесь об этом.

Ее губы дрогнули.

– Мистер Деймонт, даже вы птица не того полета для меня. Можете не волноваться, я не стану трогать Коллиза.

Этан изучающе посмотрел на нее:

– Вопрос не в том, будете ли вы трогать его или нет. Сдается мне, что он уже тронул вас…

Роуз ничего на это не ответила. В тоннеле воцарилась тишина, нарушавшаяся только звуками работающего пресса.

Луи Уодсуорт ничем не напоминает разгневанную жертву ограбления, подумал Коллиз. Он, скорее, походит на немного уставшего драматического актера, играющего роль в собственной пьесе.

Его черный костюм и вообще вся эта разыгрываемая в подвале сцена казались чем-то неестественным. И дело было не просто в налете театральности, в происходящем ощущалось что-то болезненное, извращенное, не поддающееся пониманию. Интересно, с какой целью Луи ведет себя подобным образом?

Пока Луи расхаживал по подвалу из угла в угол, пленники внимательно следили за ним глазами. Его личный охранник немой горой стоял у двери. Время от времени воздух разрезал резкий удар хлыста, который Луи держал в руке. Металлические набойки на его каблуках пронзительно звенели при каждом шаге. Коллизу вдруг снова захотелось смеяться.

Но если Луи хотел насмешить их, превратить все в фарс… Коллиз был профессионалом в своем деле, настоящим специалистом по части психологических игр. Луи разыгрывал эту сцену, чтобы скрыть свое отчаяние. Они не должны были увидеть его истинных чувств.

Так почему же Луи в отчаянии? Что у него на уме?

По всей видимости, он просто сумасшедший, решил про себя Коллиз. Это несомненно. Но что, кроме этого?

Луи вдруг остановился и заглянул Георгу в лицо. Поморщился. Коллиз почувствовал, что его терпение подходит к концу.

– Луи, я очень устал, и мне нужно в туалет. Нельзя ли немного побыстрее?

Луи быстро повернулся к Коллизу, положил свой хлыст на плечо, словно это было ружье.

– Ах, неужели? Прошу прощения. Надеюсь, я не слишком утомил вас? – Он перебросил хлыст на другое плечо, обе его руки судорожно впились в набалдашник на конце хлыста. – Что ж, пожалуй, пришло время взбодриться. Думаю, вы не станете возражать против этого. Ведь нет?

Коллиз устало произнес:

– Луи, даже ты понимаешь, что все это глупый фарс. Почему бы тебе не рассказать нам о причинах, побудивших тебя совершить предательство? Мы жаждем об этом услышать.

Брови Луи поползли вверх, он не ожидал столь открытого вызова. Впрочем, он ничуть не испугался. Казалось, что это его даже забавляло.

– Предательства? Какого еще предательства? Как вы смеете, сэр! Это со мной обошлись, мягко говоря, дурно. В мой дом влезли воры и ограбили меня. Меня, честного промышленника, служившего своей стране верой и правдой! – Чтобы усилить эффект от сказанных им слов, Луи театрально развел руки в стороны. В одной руке он по-прежнему сжимал хлыст.

– Увлекательное представление, – сухо проговорил Коллиз. – Как бы мне не расплакаться.

Луи пожал плечами:

– Что ж, издевайтесь, шутите, но скоро вам будет не до шуток. – Он печально покачал головой. – Мне придется застрелить сегодня двух жалких воришек в масках, которые посмели забраться в мой дом и устроить там погром. И один из этих воришек мой новый знакомый, мистер Тремейн. Ах, какая жалость! Но мистер Тремейн пришел ко мне не один, он привел с собой еще и сообщника.

Коллиз вздохнул:

– Одни шаблоны. Надо больше импровизировать.

Неожиданно Луи изменился в лице, в его глазах промелькнуло что-то темное. Он шагнул к Коллизу и поддел своим хлыстом его подбородок.

– Вы можете упустить удачу, если будете ерничать, мистер Тремейн. Что вы делали в моем кабинете? – Его глаза сузились. – Кто послал вас?

Разбитые и распухшие губы Коллиза сложились в ухмылку.

– «Компания по производству стрелкового оружия».

Луи заморгал.

– Конкуренты? – Его глаза превратились в две подозрительные щелки. Со стороны могло показаться, что он думает. Но на самом деле, и это было понятно Коллизу и Георгу, Луи не поверил в сказку о конкурентах. Он, разумеется, не мог забыть о том, что его отец совершил предательство и поплатился за это жизнью. А в аресте Эдварда Уодсуорта не самую последнюю роль сыграл лорд Этеридж. Все это самым естественным, образом наводило Луи на мысль, что за спиной Коллиза и его сообщника стояли куда более авторитетные фигуры, чем владельцы какой-то там компании, которая и так была давно задавлена империей Уодсуорта. Коллиз, разумеется, уже никак не мог скрыть свое родство с Далтоном, чьи связи с лордом Ливерпулом были общеизвестны. Черт возьми, выругался про себя Коллиз, получается, Луи разоблачил его в первый же вечер, когда они только познакомились в «Клубе». И так как он действовал исходя из неверной информации, предоставленной ему Роуз, у него не было возможности разыграть из себя лишившегося иллюзий наследника, которому его слишком молодой и пышущий здоровьем дядюшка не оставлял ни малейшего шанса на получение наследства. Это, конечно, могло сработать. Проблема заключалась в том, что теперь прибегать к подобной уловке было уже поздно.