И все-таки, двое с ним нормально поговорили. Не то чтобы многое рассказали, но имелась и ценная информация. Юра вот почти не сомневался, что бывший партнер и друг рванул за рубеж. Недалеко, что бы руку на пульсе дел держать, но все же дистанцировался. А ему рассказали, что нет, залег где-то на родных территориях. Конечно, эту информацию еще предстояло проверить, и Олег, заехавший вечером на пару минут, чтобы с ним переговорить, пообещал это сделать. Однако, если Фил действительно где-то здесь, все могло оказаться проще…
Или сложнее.
Все зависело от того, как быстро Юра сможет его обнаружить. И от того, что за планы себе выстроил сам Φил, безусловно.
При всей злости на бывшего партнера, Юра не стал бы умалять ни его ума, ни хитрости, ни подлости, как оказалось. Фил «красиво» все провернул. Грамотно. Нет, конечно, дырки в этом присвоении фирмы себе — не все залатал, но постарался по максимуму. Собственно, Юра мог бы и не заметить этих «дыр», если бы не все тот же вечерний разговор с Олегом. Горбатенко изучил нюансы. Да и у него, по признанию самого Олега, грамотный юрист в этом вопросе имелся — указал на мелочи, которые им в плюс сыграют, когда доберутся и до фирмы, и до Фила.
То, что шансы существовали, и немалые, — радовало. Да и окончание вечера прошло более чем хорошо. Все-таки соседка у него — фееричная…
Брезгливая она! Ха!
Целовалась так, что ни в жисть бы об этом не догадался бы. Никаких тормозов или комплексов. Открыто и с таким запалом, что вулкан позавидует. Хотя, честности ради, стоило признать, что и сам Юра не сдерживался. Полыхнуло между ними так, что никакие предохранители не выдержали бы. А главное, и потом ведь сумели острые углы обойти, не замяли и не сделали вид, что не было ничего, но и не заостряли…
Если про горчицу не вспоминать.
Юра хмыкнул, постукивая пачкой сигарет по балконным перилам. Не курил, просто вертел в руках упаковку, размышляя. Да и силу воли тренировал.
Юла ему пару тарелок впихнула. И чашку ещё одну. На вопрос «зачем?» заявила: для совместных ужинов… Он не хотел брать. Давать ей что-то, то же вино или купить лучшую дыню потому, что заметил, как соседке понравилось, — казалось… нормальным и правильным ходом событий. Даже если тратил на это средства неразумные, учитывая нынешний доход.
У нее брать… тут подобного ощущения правильности не было.
Гонор играл. Имелся за ним такой грех.
Ясное дело, что не забыл он про горчицу. Ага. С памятью у Юры все в порядке пока обстояло. Просто денег не хватило на любимую приправу, по которой даже в своих путешествиях скучал. Предпочтение было отдано той самой дыне…
Однако Юла сумела его уломать.
Догадалась, что руководило Юрой? Непонятно. Вроде и с юмором, и без подвоха. Но когда перечислять варианты начала, такой взгляд состроила, что куда там бездомным котятам! И умилительно, и с иронией, и с искренним желанием свой вклад в их трапезу внести… А с виду серьезная и взрослая. А вон как умеет гримасы строить, однако.
Короче, дал Юрец слабину. Чего тут уже себе оправданий искать? Да и вкусно было… А Юра всегда исповедовал философию, что стоит наслаждаться жизнью, какова она есть, а не ждать подходящего момента.
Она терялась в словах. Путалась и сбивалась. Как-то совсем не могла уловить смысл. День сегодня не складывался. Даже последние два. Юлу все время кто-то отвлекал. Сотрудники ходили такие же потерянные, как она сама. Кто-то жаловался на магнитные бури, кто-то валил все проблемы на затмения, про которые Юла была не в курсе. Однако, как ни крути, рабочая атмосфера в эти дни не складывалась абсолютно. И Юла даже решила не задерживаться сегодня, смысла все равно нет. Ходит, словно лунатик, по редакции. Может, нормально отдохнет и завтра адекватно отработает.
Планов на вечер особых не имелось. Юру не видела последние два дня. Вернее, утром пересекались на улице, здоровались. Но он еще вчера сказал, что ближайшие дни будет занят очень — что-то про съемки в области рассказывал, про локации в заповеднике. Юла не сильно вникала, но просила показать и ей особо удачные кадры природы, если будет можно. Юра пообещал.
Она за дыней скучала. Самой себе не с руки было покупать. Да и не съест, и просто лень… Ладно, Юла была достаточно честной, чтобы (скрепя сердце) признать — скучала по вечерам с Юрой. И даже по тому их поцелую. Так и оставшемуся пока единственным, несмотря на его угрозы-обещания повторить данный опыт. Нет, и не думала напрашиваться. Вот еще! Но по его же взгляду вчера утром видела — Юра и сам не против. Потому ли отошла на шаг, словно пятилась?
Он заметил и усмехнулся. Подмигнул, словно предупреждая, что этот номер не пройдет…
На том и попрощались. Во сколько он вернулся вчера — она не знала, не слышала. Видимо, уснула до того, как хоть какие-то звуки донеслись бы из соседской квартиры. И сегодня утром его не встретила. Наверное, отсыпался после вчерашнего позднего возвращения и перед новым днем съемок.
Сегодняшний вечер, похоже, окажется таким же… Удивительно, меньше недели тому радовалась, когда удавалось наедине с собой время провести. А теперь вот, почти в хандру впала. Непорядок!
Решив, что ее такой расклад не устраивает, Юла велела себя взбодриться и вернуться в нормальный ритм. Видно, и в этом деле те магнитные бури отметились, что мешали работать всем ее сотрудникам. Или то чертово затмение!
Так что по дороге домой она заехала в супермаркет, пополнив свои запасы «бри», который очень любила, взяла фруктов, не помногу, но разных. А ещё поддалась сиюминутному порыву и купила в цветочной лавке тут же букет роз невероятного «антично-розового» оттенка. Ну и вазу к ним, потому как стояла невероятно красивая, лилово-фиолетовая на полке прямо перед глазами Юлы.
Логичного объяснения для такого подарка себе не существовало. Но зачем ей логика, в конце концов?! Юла решила, что может последовать импульсу. Ну и приближение осени отпраздновать.
Приехала, водрузила это все на журнальный столик с гордостью, полюбовалась минут десять, заодно расслабляясь. Потом помыла себе фруктов, нарезала «бри». И вот так, закинув ноги рядом с этой вазой и цветами, «щелкая» каналами, провела свой вечер. Ничего нового, по сути, не узнала, и отправилась спать ранее обычного.
Было совершенно непонятно, что заставило Юлу проснуться посреди ночи. Электронные часы на экране телефона показывали начало первого. Она села в кровати, вообще не в состоянии разобраться, почему сердце грохочет в груди, а во рту пересохло? Что — то приснилось? Но Юла не помнила никакого особого сновидения. Наоборот, казалось, ей ничего только что не виделось во сне…
В этот момент из гостиной раздался какой-то непонятный звук. Непривычный и не объяснимый работой техники. Юла вообще не могла понять, что это… щелкнуло? Грюкнуло?
Стало почему — то не по себе. Ни разу за те месяцы, что жила в этой квартире, такого не слышала. Возможно, подобный звук и вырвал ее из сна?
Так и не разобравшись, что это, Юла откинула плед и поднялась с кровати, собираясь проверить. Одернула майку. И вот, снова…
По спине поползли мурашки и пульс участился. Глупо. Юла не боялась привидений и не верила в мистику. Но отчего — то стало действительно страшно — она никак не могла понять, что же это за шорохи в ее, такой знакомой, квартире. Включив лампу на тумбочке, она подошла к двери и, распахнув ее, чувствуя, как от непонятного испуга сердце тарахтит все сильнее, попыталась всмотреться в темноту гостиной и нащупать выключатель света на стене одновременно. Разница между темнотой и светом на какое — то мгновение ослепила ее, Юла непроизвольно зажмурилась.
И потому для нее вообще неожиданно раздался глухой хлопок.
Бог знает, что спасло ее: возможно, интуиция сработала, или того, кто находился в гостиной так же ослепил свет из комнаты. Но Юла рухнула на пол интуитивно, еще до того, как поняла, что это выстрел. Хоть и очень тихий.
И да, хорошо, она была всего лишь женщиной, хоть и сдержанной обычно. Но в такие ситуации Юла ещё не попадала. Даже не осознав до конца всего происходящего, она закричала — громко, отчаянно, дико, наверное. Все ещё не осмыслив ничего, по полу рванула в сторону дивана, ища хоть какое-то прикрытие. Уже увидела в темной гостиной черную тень неизвестного ей человека, который и стрелял, похоже. Раздался второй хлопок, а следом за ним — звон разбитого стекла и шум рассыпавшихся на пол осколков.