— Ну, насторожилась — это точно, — Юла отставила чашку и, не совсем ожидаемо для Юры, вдруг поднялась с дивана. — Но я — девочка смелая, если ты ещё ночью не понял…
Усмехнулась, подошла и без рассуждений уселась ему на колени, крепко обняв за плечи. Он и не думал возмущаться. Сам сгреб ее в охапку, отставив кофе. Прижал к себе. Уткнулся носом в ямку между плечом и шеей, накрыв ладонью ее татуировку на затылке. Странное ощущение. Словно теплее стало. Не рукам или груди, к которой она прижалась. Внутри тепло разлилось. И не только страсти, которая их вчера припечатала.
Никогда у него подобных…не то чтобы доверительных… Нет, не то слово. И не близкие… Хотя нет, близкие отношения. Уже близкие, несмотря ни на что. Да и доверительные… Все ей, как на духу, выложил же. С поддержкой, про которую она не сказала ничего, а вот этим объятием ему прочувствовать дала разом.
Прям талисман какой-то у него в ее лице появился, в котором Юра неожиданно начал силы и уверенность черпать. Стимул дикий. Должен справиться, и Филу не спустит ничего. Он Юле столько всего дать, показать, открыть захотел вдруг…
Горбатенко отбросил мобильный и устало обвел взглядом кабинет. Он уже дня три, кажется, ночевал здесь же, в офисе. За каким лядом когда-то так рвался к власти, спрашивается? Чтоб дневать и ночевать тут?! Офигеть, как четко «поднялся». Прям иногда казалось, что ему спецом часть тех, кто сек в этом побольше него, свои позиции сдали когда-то. Чтоб и прибыль иметь, и при этом забот на плечах в разы меньше.
Поднялся, прошелся по кабинету, разминая мышцы. Растер шею рукой, покрутил плечами. Глянул назад на стопку документов, которые надо было распределить. Где-то там валялись и бумаги по фирме Юрки. Имелись в тех нюансы, и немало. Их надо бы детальней изучить. Придирчиво. И решить, как все разыграть так, чтоб таки признать незаконной махинацию, которую Филипп провернул.
Этот тип никогда Олегу по душе не был. Изворотливый проныра. Хоть и не пересекались фактически. Тот только положенную мзду привозил, регулярно, а порою и нет, передавая помощникам. Но и в некоторые короткие встречи этот Филипп умудрялся вызвать у Олега только раздражение. Впрочем, в людях Горбатенко разбирался. Вся жизнь обязывала. Иначе давно его списали бы со счетов и сверху надгробный камень поставили бы. А у него подобного в планах не значилось. Не на ближайшие лет пятьдесят.
Олег и Юрке пару раз намекал, что не особо удачного компаньона тот себе подобрал. Но Юрка слишком доверчивый в некоторых вопросах, как ни крути. Иногда тот, на взгляд Олега, поверхностно относился к моментам, которые требовали детального изучения. Вроде и взрослый мужик, а шалопай по сути. Вот не сумел бы подобрать Олег другого слова. Юрка мог на важные моменты, от которых зависит исход ситуации, просто рукой махнуть. Позволить себе расслабиться и завеяться за границу, путешествовать, какие-то вызовы себе «личностные» или «духовные» бросать. Для Олега это дикой и непроходимой глупостью было. Ребячеством, из которого вырастать надо максимум в шестнадцать, ибо чревато.
Или как с Филиппом этим — поверить проходимцу отпетому.
Ну тупость же. Очевидно.
Но при этом Олег не знал более честного и надежного человека, если Юра что-то пообещал. Да и просто — снова-таки, на примере того же падлюки-Фила, да и самого Горбатенко — искреннего друга. Десятилетиями проверенного и испытанного. Он никогда не подводил в сотрудничестве. Да и поговорить с ним всегда было о чем. Редкость в нынешнее время, как ни крути. Случалось за эти годы, что даже Олегу доводилось оказываться в ситуации, когда, кроме как на Юру, больше и рассчитывать было не на кого, хоть Олег об этом и не трепался. Даже самому Юрцу.
В слабости признаваться не любил.
К вопросу об этом, кстати. И к нарисовавшейся у Юры «соседке». Надо бы все по ней узнать. И действительно исключить вероятность копания Фила в этом направлении. Потому как близкая женщина делает самого Юру, да и всю их стратегию, слишком уязвимыми. Как и любого… И этот факт необходимо учитывать.
Ранее за Юрцом не наблюдалось выраженной привязанности к конкретной женщине. Друг шел по жизни легко и с тем же шалопайством, что Олег отмечал в нем в делах.
Что ж, меняется все. И тогда, когда меньше всего ждешь.
Олег это тоже не хуже других знал.
Вновь прошелся по кабинету, постоял у окна. Паршивое настроение. Не любил вот это вот философствование в себе. Слишком много сделать еще нужно. Да и по жизни человеком действия был. Однако в последние годы опыт сказывался — наблюдал, анализировал. Порою приходил к выводу, что «все — суета сует…». Вот только расслабляться все равно нельзя. А ему сейчас хотелось расслабиться, чего скрывать. Не телом даже, вроде и выспался ночью. Мозгами отдохнуть хотелось. Чем-то тем, неописуемым, что ютилось не то за грудиной, не то в районе кадыка…
Дыхание бы перевести. Всего на пару минут. А это он мало с кем мог себе позволить…
Опять посмотрел на кипу документов.
Там, с этими «дарственными», загвоздка имелась. Ему на нее указали, но неплохо было бы в подробностях разобраться. Точно не помешает.
Вернувшись к столу, Олег вновь взял свой мобильный, выбирая номер в списке контактов.
Иногда у нее бывали странные дни. Когда все давалось сложно. Терялся смысл для любых действий. Мир казался ненастоящим: смотришь в окно — и словно на TV-экран… Дешевый сериал, что крутит день за днем неизвестный продюсер на канале средней паршивости.
В такие дни она подолгу стояла под горячими и колючими струями душа, упираясь лбом в кафель, зачем-то повторяя пальцами дорожки стекающих вниз капель.
На полную громкость всегда играла музыка, не разбавляя тем не менее этого настроения, а усиливая то.
И она выключала воду только тогда, когда вся ванная комната наполнялась белыми клубами пара, затягивая зеркала и стенки душевой кабинки непроницаемым маревом. Она не вытирала стекла. Не начинала сразу сушить волосы.
Накинув на влажную кожу, которую лень было растирать полотенцем, махровый халат, она шла на кухню и варила себе кофе. И с этой чашкой, отпивая по крохотному глоточку, грея холодные пальцы о керамику, снова шла к окну — рассматривать новую «серию» ненастоящего мира.
В такие моменты ей вовсе не хотелось собираться на работу. Она уже твердо решала не открывать сегодня контору и отменить встречи, сославшись на внезапную простуду, к примеру. Ей даже двигаться почти не хотелось. Только стоять и держать в озябших руках горячую чашку с кофе. И допускать в голову какие-то отстраненно пустые мысли. Возможно о том, что бы уехать куда-то совсем далеко, оборвав и бросив все, что держало ее в этом месте. Не оборачиваясь и никому не сообщая пункта назначения…
И словно бы чувствуя это ее настроение, вот эти вот мысли, — в девяноста случаях из ста у нее начинал звонить мобильный. Она нехотя принимала звонок, с трудом принуждая себя оторваться от созерцания суррогатного мира за окном, хотя почти всегда знала, кто набирает.
— Доброе утро, Мария Ивановна, — низкий, чуть хрипловатый голос. — Вы забыли о нас? Не хотите заглянуть? Не отказался бы от вашей помощи и консультации в паре вопросов…
Властный голос, привыкший управлять. Не ее жизнью, другими. Тот, кому на самом деле мало чья помощь необходима. Однако всегда производящий на нее странное впечатление «переключателя»… Мир вдруг становился реальным до дрожи в груди. И ярким. Наполненным красками и смыслом. А кофе оказывался настолько вкусным, что было невозможно пить тот без восторга.
— Если вы приглашаете, Олег Игоревич, — улыбалась в трубку Маша.
И отменяла все встречи, но уже по другим резонам. Потому что казалось, что нет для нее встречи важнее.
Точно так же отреагировала она и в этот раз, когда Горбатенко позвонил.
Почти десять утра, а она еще и не начинала собираться толком. Но едва отложила телефон, закончив с ним разговор, ураганом пронеслась по комнатам. Словно девчонка, волнуясь о том, надевать юбку или брюки? А может, вот то платье, что купила неделю назад и ещё ни разу не выходила никуда, не было случая…
Наспех высушила волосы, махнув рукой на то, что укладка вышла не идеальной. Маша слишком хорошо знала ценность каждой минуты его времени, а потому не рисковала опаздывать. Нет, не Олег мог приглашение отменить, а все его дела и сама жизнь вмешаться могли. А ей меньше всего хотелось бы упустить шанс с ним встретиться. Пусть и касательно разговора о тех документах, что он ей сбрасывал на мейл несколько дней назад. Она те изучила. И была готова предложить варианты, давно перестав обращать внимание на то, что ранее ее бы воротить от подобных дел начало бы. Жизнь заставила переоценить подход и рубиконы. Жизнь… и дикое желание хоть таким образом присутствовать в судьбе этого мужчины.