Мария Баррет - Обесчещенные

Он отошел от окна и прошел в гостевую спальню, где спала Сюзи, заглянул туда и, охваченный желанием и отчаянием, посмотрел на нее, затем молча закрыл дверь. Когда Филипп вернулся в гостиную, Джейн как раз поднималась по лестнице.

– Где ты была?

Джейн глядела в сторону.

– Гуляла, – ответила она холодно, – а что?

– Я волновался. – Филипп пошел к ней, но остановился, заметив, что она отступила по лестнице вниз. – Дженни, я виноват, действительно виноват.

Джейн посмотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать в ответ. Она сама видела его любовь, она понимала его, ей было его даже жалко, но она не простила. Он поклялся в верности, когда женился на ней, зная, что не сдержит клятвы. Этого она простить не могла. Она могла понять его, поскольку тоже любила с удивляющей ее силой и страстью, но она боролась и сопротивлялась своему чувству до сегодняшней ночи, до тех пор, пока сражаться стало не из-за чего.

Держась за перила, она устало двинулась вверх и, обогнув мужа, вошла в дом. Он схватил ее за руку.

– Ты останешься, Джейн? – В его голосе явственно слышались сожаление и отчаяние. Она медленно высвободила руку.

– Да, – ответила она, – я останусь.

У нее не было выбора, она не могла покинуть Рами, по крайней мере, не сейчас, после этой ночи, хотя дальнейшая связь между ними была невозможна. Но она не могла жить здесь в одиночестве, это вызвало бы слишком большой скандал, который раздавил бы Рами. Она взглянула Филиппу в лицо.

– Но я остаюсь не для тебя, просто я так хочу.

Он кивнул и опустил голову, скрывая нахлынувшее облегчение.

– Я никогда, никогда не хочу больше слышать об этой женщине или быть втянутой в скандал. Ты понял это?

Он опять кивнул, и Джейн прошла в дом. В коридоре она оглянулась.

– Я могу понять твою любовь, Филипп, – сказала она печально, – но я не могу понять обмана и бесчестья.

И, не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла к себе.

Была середина октября. Мишель Харви сидел у себя в офисе в верхнем этаже громадного викторианского здания, смотрящего фасадом на Темзу. Он вызвал секретаря. Перед ним на столе лежала папка.

– Пусть войдет следующий, мисс Уорнер, – сказал он в микрофон и, отпустив кнопку, стал ждать.

– Доброе утро, мистер Харви.

Вошел молодой человек, наполовину индиец, наполовину англичанин. На нем был роскошный костюм и галстук, сорочка из салона модельера. Мишель знал, что это оплачено им. Он кивнул вошедшему:

– Садитесь. – Он указал на кресло перед столом, и молодой человек сел.

Несколько секунд Мишель с удовольствием разглядывал его, затем спросил:

– Вы сами видели ее?

Молодой человек кивнул. Он с трудом сдерживал довольную улыбку.

– Раздобыли адрес?

Юноша протянул кожаную папку, которую держал на коленях:

– Вот, здесь же остальные детали.

Мишель встал и отвернулся к окну. Он был в гневе, одно упоминание о ней раздражало, его челюсть судорожно вздрагивала. После того инцидента в Дели было затрачено много времени на поиски, ее искали десять недель, Имран отсутствовал три месяца. Он знал, что, в конце концов, она сделает ошибку. Сюзанна не отличалась интеллектом, она должна была когда-нибудь ошибиться, он был уверен в этом. Мишель улыбнулся, и мышцы лица успокоились.

– Деньги, мои вещи?

– Да, они снова в безопасности.

Мишель вернулся к столу. Он открыл папку и посмотрел на фото Сюзанны с блондином. Затем перевернул страницу и коснулся следующего снимка. Бедняжка Сюзи попалась на надувательстве. Последней в папке был снимок Мика Кэппера, лежащего лицом вниз в канаве; он получил пулю в затылок.

– Где она?

Имран ждал этого вопроса. Он открыл кейс и, расправив плечи, выложил на стол несколько папок. Он был очень доволен собой, у него были на то причины.

– В Байджуре, как вы и говорили. – Он наклонился вперед. – Милз переселял ее, пожалуй, трижды, практически каждые три недели, поэтому я поначалу не мог разузнать. – Он провел языком по губам. – Они, должно быть, встречались каждый раз в разных местах, он почти не приходил к ней, а когда она выходила, то надевала индийскую одежду.

Рот Мишеля скривился в усмешке – Сюзанна была расисткой, и ей должно было быть противно, сменить наряды от Шанель на сари.

– Что-нибудь еще?

Имран понял намек. Он всегда знал, когда надо остановиться.

– Все в досье, – закончил он. – Вы можете познакомиться с деталями сами.

Мишель кивнул. Он раскрыл первую папку и заглянул в нее. Очень скоро он опять поглядел на Имрана.

– Хорошая работа.

Имран кивнул. Он ждал, что Мишель скажет еще что-нибудь, но, когда этого не произошло, спросил в нетерпении:

– Что вы хотите, чтобы я сделал еще?

В тот же момент он понял, что допустил ошибку. Мишель прекратил читать, но не поднял взгляда.

– Я скажу тебе, когда буду готов, – огрызнулся он. – Не подталкивай меня.

Имран отвернулся. С Харви никогда нельзя было знать, что он сделает в следующую минуту. Он – подонок, и за каждым его шагом нужно следить. Через несколько минут Мишель закрыл папку.

– У тебя были какие-нибудь соображения насчет ленча? – спросил он. Имран покачал головой. – Хорошо. Тогда мы отправимся в мой клуб.

Он встал, отпер ящик стола и убрал туда папки. Он не хотел сейчас никаких действий, необходимо было все тщательно обдумать, избежать даже намека на скандал. Заперев ящик, Мишель обошел стол и остановился перед юношей. Он коснулся густых, черных как смоль волос.

– Мне не хватало тебя.

Имран вздрогнул. Эта часть работы была ему неприятна.

– Пойдем. – Мишель двинулся к двери и оглянулся на встающего Имрана. Успех всегда пробуждал в нем зверский аппетит. – Я заказал столик на двоих на полдень. Думаю, тебе понравится это.

Был поздний вечер, в сонной тишине Шива Рай сидел у себя за столом и ждал звонка. Конец был близок, и он был готов к нему. Он ждал его терпеливо, жил ради исполнения воли умирающего отца, это его долг чести, который должен был быть уплачен еще много лет назад. Водоворот исторических событий, неожиданные обстоятельства – многое было против него, расстраивало его планы, заставляло терпеливо ждать. Но теперь, теперь он победил. Он добился влияния на магараджу, убедил его в необходимости советника, подсказал кандидатуру, когда после долгих поисков нашел майора Милза в королевском доме Англии и понял, что теперь своего добьется. Милз вернулся в Индию, чтобы дать окончательный отчет в преступлениях своей семьи.

Но Шива устал, слишком долго он строил планы, казалось, всю жизнь, и сейчас его неожиданно охватила усталость. Он хотел, чтобы все уже было кончено.

Зазвонил телефон. Он был готов, время подошло. Сняв трубку, Шива стал говорить быстро и спокойно. Он записал адрес и денежную сумму в блокнот и, слегка улыбнувшись, повесил трубку. Затем он позвонил, прочитал запись, дал инструкции и распорядок дня Филиппа. Его агенты поработали очень хорошо. Дело было сделано.

Шива встал, подошел к окну и поглядел на небо, это черное пространство, видевшее все грехи мира. Что значил его маленький грех? Крошечная аморальность в море человеческого зла? Это было заслуженно и неизбежно.

Услышав крик совы, Шива вздрогнул. Он был суеверен, а это было дурное предзнаменование. Оно смущало его, лишало ощущения правоты. Он отошел от окна, боясь услышать крик опять, и поспешно вышел из кабинета. Он запер дверь и пошел по коридору. Когда в следующий раз он войдет сюда, все будет кончено. Многолетнее бесчестье будет стерто с фамилии Рай.

Похолодало. Наступила осень, и гнетущая жара сменилась на мягкое тепло. Яркое утро начиналось со свежего восточного ветерка, а чудесный день медленно сменялся прохладным вечером.

Рами сидел на ступеньках дома семейства Рай и смотрел, как механик трудится над «лендровером» Шивы. Дед и магараджа ждали его к ленчу в охотничьем домике Вики в Миджате, а он опаздывал уже на два часа.

Его взгляд был прикован к ногам, высовывавшимся из-под джипа, пальцы нервно барабанили по ступенькам. Дед редко приглашал его на ленч. Значит, там должно было произойти что-то важное, и Рами боялся обидеть Шиву, который в компании Вики и некоторых политических деятелей охотился высоко в горах.

– Что-нибудь получается? – спросил он, встав и склонившись к механику. Тот вылез из-под машины.