— Я смог добраться до края города. Все плохо. Очень плохо, — сказал он, проводя рукой по лицу. — Я...я не знаю, как там кто-то может выжить. — Он покачал головой, выглядя мрачно. — Я никаким образом не пробрался бы внутрь, поэтому решил вернуться. Когда я уходил, встретил парня, который сбежал и едва остался жив. Я показал ему фотографию Райдера, которую ты мне дала. Мужчина сказал, что знал его. Он сказал, что Райдера очень сильно ранили. Он сказал, они утащили его тело, чтобы похоронить.
Его следующие слова почти убили меня.
— Он мертв.
Глава 7
Горе было моим постоянным товарищем. Я не знала ничего, кроме скорби.
Прошли четыре недели. Я выжила. Я жила. Но я была наполовину женщиной.
Установились суровые температуры, обхватывая нас своими холодными, ледяными пальцами. Дни были унылыми, а ночи холодными. Каждый вечер мы рассаживались у огня, укутывались в слои одежды и внимательно слушали радио. Мы забывали, как дышать, в ожидании новостей о войне. Надеялись на минутку мира в страхе, окружающем нас.
Но мир не наступал.
Враг разрастался и вторгался в пограничные штаты, продвигался внутрь. Американцы сражались, и молодые, и старые, теряли свои жизни в попытках отвоевать свободу. Сколько погибло, мы не знали. Да я и не уверена, что хоть кто-то знал.
Мы были слабыми. Как мы могли бороться без власти? Без информации? Электромагнитный импульс, который несколько месяцев назад накрыл США, нанес вред стране и оставил нас на милость мятежникам. Мы вернулись в древние времена, когда мужчины работали руками, защищали семью и боролись за свободу. Ничего больше не было так просто. Смерть стала более привычной, чем жизнь. Недоедание распространялось наряду с голодом и болезнями. Наша страна разрушалась.
На ранчо мы были в безопасности от борьбы. Мы все набились в дом Дженис и Роджера, сберегая тепло, делясь пропитанием и защищая себя от посторонних. Для нас проживание вместе означало выживание. Мы рано поняли, что один в поле не воин. Мы стали хорошо отлаженным механизмом, каждый из нас знал свою роль в выживании. Мы теснились, но были в безопасности. Вот все, что имело значение.
Продовольствия было мало, но его у нас не отобрали, чтобы разделить между множеством бездомных и голодающих Америки, как происходило повсюду. У нас не было комендантского часа, и мы ни за кого не отвечали, кроме себя самих. Ранчо было идеальным местом, чтобы скрыться. Мы держались в уединении от ужаса, происходившего в стране, спрятаны подальше от войны. Ну, почти.
Для меня дни были длинными, а ночи еще длиннее. В течение дня я работала, заставляя себя двигаться по ранчо, куда могла добраться. Ночью, я крутилась и вертелась. Райдер преследовал меня днем и во снах ночью.
— Я люблю тебя, Мэдди.
Я посмотрела в глаза Райдера и увидела в них все, что хотела видеть, и в чем нуждалась. Положив руку на заднюю часть его шеи, я притянула его к себе, умирая от желания почувствовать его рот на своем.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, касаясь его губ своими. — Никогда не покидай меня снова.
Его рот завладел моим, настойчиво и требовательно. Обхватив меня за бедра, он притянул меня ближе. Я застонала, когда одна из его рук пробралась под мою кофту в поисках груди.
— Я никогда не покидал тебя, Мэдди. Я всегда был здесь, с тобой, — сказал он, его губы покинули мой рот, чтобы двинуться к уху.
Он поцеловал чувствительное местечко под мочкой уха, оставляя после себя тепло. Я втянула воздух, когда его пальцы коснулись нижней части моей груди.
— Пожалуйста, Райдер, ты нужен мне, — прошептала я, откинув голову назад. Его рот двинулся вниз по шее, заставляя некоторые части меня желать удовлетворения.
— Скажи мне, насколько нужен, — потребовал он, когда его большой и указательным пальцы нашли мой сосок. — Это тебе нужно?
Я открыла рот, чтобы согласиться, чтобы сказать, что это именно то, что мне нужно, но у меня не получилось ответить.
Сквозь ночь раздался выстрел.
Райдер дернулся. Прозвучал еще один выстрел, и он снова дернулся, этот толчок приняло мое тело.
Я увидела его широко распахнутые глаза. Он отшатнулся, его руки упали вниз, оставляя меня в холоде и в одиночестве.
Я с ужасом наблюдала, как на его груди начал расплываться большой круг крови. Такого красного цвета я еще никогда не видела. Казалось, что кровь была живой, брала верх над его телом, поглощая его своей злобой.
Я выкрикнула, когда его рука дотронулась до крови. Вытянув кровавые пальцы передо мной, он посмотрел на меня с грустью.
— Извини, Мэдди, — сказал он, падая передо мной на колени.
— НЕЕЕТ! — закричала я, поймав его до того, как он упал лицом в грязь.
Из ниоткуда послышалась потасовка. Звук был громким и предвещающим дурное, окружая нас, как атакующий окружает свою жертву. Прижав в себе Райдера, я осмотрелась, разыскивая врага, который сделал с ним такое. С нами.
Внезапно, в нескольких футах от нас, начал плакать ребенок. Ночь заполнили громкие вопли, разрывая меня изнутри. Мне нужно было к моему ребенку, но я не могла отпустить Райдера.
— Иди и позаботься о нашем ребенке, Мэдди. Отпусти меня, — прошептал он, воспользовавшись последней энергией, чтобы произнести слова.
— Нет, я тебя не оставлю! — крикнула я, рыдания душили меня. Убивали.
— Ты должна, — выдавил он. Его руки коснулись моего лица. Я почувствовала пятно крови на своей щеке, навсегда заклеймившее меня.
— Я люблю тебя, Мэдди. Помни это. Я буду любить тебя вечно. А теперь, отпусти меня.
Я с ужасом наблюдала, как он испустил последний вздох.
— НЕЕЕТ, — прокричала я изо всех сил, мои крики смешались с воплями ребенка.
Кто-то схватил меня за плечо и попытался разбудить.
— Мэдди!
Я подскочила, грудь быстро поднималась и опадала, дыхание было неровным и быстрым. Трясущейся рукой откинула волосы с лица, чувствуя пот, покрывающий лоб. Когда кровать рядом со мной прогнулась, я осмотрелась, испугавшись того, кого могла обнаружить возле себя. Или кого не могла обнаружить.
Ева сидела на кровати и озадаченно смотрела на меня. Моим глазам пришлось свыкнуться с темнотой. Я находилась в старой детской кровати Райдера. Под его одеялом. Моя рука метнулась к животу, ощущая небольшую округлость. Я в порядке. Это все сон. Просто сон.
Ева дотронулась до моей руки. Простым прикосновением, чтобы напомнить мне, где я находилась. За последние несколько недель она стала больше похожей на себя, но я знала, что ей все еще больно. Я могла видеть это в ее глазах, когда она думала, что никто не смотрит. Когда она говорила, я слышала это в ее голосе, который больше звучал не как у уверенной в себе женщины, а как у потерявшейся девочки. Девочки, которая боялась.
Большинство ночей она находилась рядом со мной, когда у меня были ночные кошмары. Они были одинаковыми — Райдер умирает, а я пытаюсь его спасти. Каждый раз он умирал, и каждый раз я просыпалась от крика.
Я снова легла и натянула до подбородка одеяло. Сердце бесконтрольно колотилось, слезы грозили задушить меня. Я сконцентрировалась на темноте комнаты, возвращая себе контроль.
Одна из одетых в носки ног Евы коснулась моей ноги, ее пальцы задели мою икру, напоминая, что я не одна.
Когда начались ее кошмары, я забиралась рядом с ней в кровать и прижимала к себе, пока она плакала. Ей не хотелось, чтобы Броди находился рядом, только я. Через какое-то время стало ясно, что есть смысл спать вместе. Из-за понижающейся температуры дом невозможно было прогреть, поэтому мы нагревали только необходимые комнаты. Мужчины спали в гостиной, разделяя тепло, исходившее от камина, Дженис и Роджер спали в своей комнате.
Мы с Евой спали в старой комнате Райдера, получая тепло от самодельного обогревателя, который сделал Броди из стальной бочки. Сбоку в ней была прорезана дверца, крепящаяся на петлях, а дымоходом служила выхлопная труба от грузовика. Используя для розжига дрова или что-то еще, что могли найти, мы старались поддерживать огонь в течение ночи, но утром всегда просыпались в холодной комнате.
— Ты снова звала Райдера, — прошептала рядом со мной Ева.
Я посмотрела на нее и зарылась поглубже в одеяло.
— Сон был тем же. Его застрелили, и я наблюдала, как он умирал. Я держала его, пока он не испустил последний вздох, — сказала я, так крепко сжимая одеяло, что мои ногти оставили следы на ладонях. — Как бы мне хотелось, чтобы ночные кошмары прекратились.