— Я здесь, — сказал он. Он обнял меня руками в темноте, притягивая к себе. Одной рукой он прижал салфетку к моему кровоточащему лбу.

— Я думаю, у неё трещина в ребре, Райдер, — сказала Ева.

— Ей нужно в больницу? — сказал он своим глубоким голосом.

— Да, ей нужны швы и рентген, — ответила она, выключая фонарик. В грузовике снова воцарилась тьма.

Райдер держал меня еще минуту. Мы сидели в тишине, не зная, что делать.

Я начала терять сознание, когда он медленно разомкнул свои объятья и позволил Еве держать салфетку у моей кровоточащей головы. Глядя в боковое зеркало, Райдер завел грузовик. Резко поворачивая руль до упора, он развернул машину.

— Какого черта ты делаешь, Райдер? — спросил Броди, держась за дверную ручку, в то время как грузовик кидало со стороны в сторону по всей дороге.

— Направляюсь в больницу, — отозвался он, восстанавливая контроль над грузовичком.

Мы вошли в поворот на полном ходу, не притормаживая. Я хлопнулась на него, не находя в себе силы сидеть прямо.

— Мэдди? — спросил он, взглянув вниз на меня, оценивая мое состояние. — Ты еще со мной?

Я услышала беспокойство в его голосе, но серая пелена всё больше и больше застилала мне глаза. Они снова закрылись.

— Чёрт! Да следи же за ней, Ева! — выкрикнул Райдер, глядя на меня.

— Проснись, Мэдди, — сказала Ева, толкая меня. — Ты должна оставаться в сознании. Если у тебя сотрясение, то тебе нельзя спать. Ты же это знаешь.

Я слабо кивнула и подняла голову. Открой глаза! Сосредоточься!

Следующие несколько миль я периодически теряла сознание. Всякий раз, когда закрывались мои веки, Ева или Райдер будили меня, чтобы я бодрствовала. Темнота брала верх, захватывая меня и затягивая в себя, но возглас вернул меня назад.

— Ни хрена себе!

Благодаря этому голосу я пришла в себя. Корчась от головной боли, я медленно подняла веки.

— Матерь Божья! Что же творится-то? — прошептала Ева, уставившись в лобовое стекло.

Морщась, я села ровнее, чтобы посмотреть, что же происходит. Мы были у отделения неотложки, которое выглядело как поле боя.

Там везде были люди. Медсестры, доктора, пациенты — слишком много, чтобы сосчитать. Каталки быстро везли прочь. Пациенты в больничных рубашках стояли на улице и выглядели потерянными и испуганными. Полицейские выкрикивали команды, указывая в разные стороны, таким образом пытаясь сохранить порядок.

Это место выглядело как эпицентр взрыва.

Райдер быстро припарковался на середине дороги. Рядом с нами стояли две покинутые машины и скорая помощь, все пустые, с открытыми дверьми.

Выключив зажигание, Райдер кинул ключи Броди.

— Оставайся с грузовиком.

Оставив открытой свою дверь, Райдер выбрался и устремился за мной. Положив свою руку мне под колени, он вытянул меня через эту дверь. Я старалась не закричать, когда его рука накрыла мою грудную клетку, но не смогла сдержать всхлип.

— Прости, Мэдди, — сказал он огорченно. — Боже, мне так жаль.

— Райдер, я могу идти, — сказала я слабо.

— Черта с два! — ответил он, заглядывая в грузовик. — Ты идешь, Ева?

Я наблюдала, как Ева подвинулась к водительской стороне и выбралась из машины, всем своим видом выражая готовность к встрече с самим дьяволом.

— Конечно, — сказала она.

Райдер повернулся и пошел, крепко держа меня. Ночной воздух становился влажным, делая все вокруг мокрым и липким. Я почувствовала, как проступила испарина вдоль линии роста волос, она смешалась с уже присутствующей там кровью и заставила рану гореть.

Чем ближе мы подходили, тем хаотичней казалось место событий. Мы прошли мимо пожилой женщины, болезненно обхватившей свою грудную клетку. Врач звал на помощь. Еще кто-то вопил, вопрошая, видел ли кто-нибудь его беременную жену.

Здесь царил Хаос.

Райдер прокладывал путь сквозь толпу, неся меня так, будто я ничего не весила. Когда мы прошли мимо доктора, выполняющего непрямой массаж сердца пожилому джентльмену, я скрыла свое лицо в его рубашке, не желая видеть разорение, окружающее меня.

Когда-то бывшие раздвижными двери отделения неотложки были теперь распахнуты, позволяя людям свободно проходить в них. Ева протолкнулась перед нами, показывая дорогу. Райдер следовал за ней, стараясь не столкнуться с мужчинами и женщинами, пока проносил меня в дверной проем. От того, что я увидела внутри, я, потрясенная, выскользнула из рук Райдера.

Зал ожидания неотложки был темным и забитым людьми. Вопли, плач, крики отчаяния — я слышала все это.

Многочисленные лучи фонарей прыгали по всей комнате, освещая одного человека, перед тем как переместиться на другого. Доктора и медсестры бегали из комнаты в комнату, от человека к человеку, их фонарики были единственными предметами, освещающими им дорогу.

— Давайте, — сказала Ева, приглашая нас следовать за ней.

Райдер снова поднял меня, несмотря на то, что я настаивала, что могу идти сама.

— Я понесу тебя, Мэдди. Не спорь со мной. Я сказал, что ты моя, и я забочусь о том, что принадлежит мне, — проговорил он глубоким баритоном, который не оставил места для доводов.

Ну, когда он так выражается, как я могу противоречить?

Мы последовали за Евой в это сумасшествие. Она вела нас вдоль узкого коридора, наполненного больными и каталками. Если бы не эти маленькие лучи фонарей, мы были бы слепы в кромешной тьме.

— Извините, можете нам помочь? — сказала Ева, останавливая женщину в хирургическом халате.

— К сожалению, вам придется подождать, — проговорила женщина через плечо, торопливо, не останавливаясь, проходя мимо.

Ева осмотрелась, выискивая что-то или кого-то. Указывая на пустую каталку, она потащила нас к ней.

— Оставайтесь здесь, Райдер. Я попробую найти помощь.

Райдер осторожно опустил меня на каталку. Подо мной чувствовалось тепло тонкой хлопковой ткани, такой убаюкивающей. Мне нужно было только прилечь и отдохнуть, но я понимала, что у меня нет выбора, по крайней мере, пока рядом Ева или Райдер.

— Ева, найди кого-нибудь побыстрее, иначе я приду в бешенство, — предупредил её Райдер, держа руку на мне.

— Хорошо, Райдер. Черт, ты такой назойливый, — пробурчала Ева.

— Для Мэдди все, что угодно, — прорычал он.

— ДОКТОР РАССЕЛ! — я услышала, как Ева прокричала секундой позже. В темноте я увидела свет фонаря, скачущий в нашем направлении.

— Мисс Эндрюс? — спросил глубокий голос, направляя свет фонарика на Еву.

— Да, это я!

— Что вы здесь делаете?

Теперь я могла видеть мужчину. Он был старше, возможно за шестьдесят, с серыми волосами и маленькими усиками. Он выглядел изнуренным и встревоженным, доведенным до предела.

Видя его белый докторский халат, я внезапно вспомнила, где мы находимся. В «Техасской центральной здравнице», той самой больнице, где Ева проходила практику в скорой помощи. Это место её второй дом.

— Моя подруга ранена, можете взглянуть на неё? — спросила она.

В тусклом свете я увидела, как доктор бросил неуверенный взгляд в конец коридора.

Глядя на меня, он глубоко вздохнул, колеблясь.

— Хорошо. В чем проблема? — спросил он, снимая с шеи стетоскоп.

— Глубокая рана на голове. Возможно сотрясение. Пальцы на руке обесцвеченные и опухшие. Также возможно сломано ребро, — проговорила Ева.

Доктор осветил фонариком мой лоб. Я вздрогнула, когда он начал прощупывать и трогать рану. Далее он взял ручной фонарик из кармана своего халата и направил его в мои глаза. Передвигая фонарик туда-сюда, он изучал мою реакцию.

— Рана глубокая. Вероятно, нужно наложить швы, но это не обязательно. Её зрачки реагируют нормально. Сотрясения нет.

Он поднял мою правую руку, держа над ней фонарик.

— С пальцами все серьезно. — Он аккуратно положил мою руку мне на колени. — Приляг, пожалуйста.

Я осторожно опустилась на каталку, задыхаясь от боли, которая пронеслась по мне. Руки доктора опустились на мою грудную клетку, исследуя каждое ребро. Я вскрикнула и попыталась свернуться калачиком, когда он пальцами нажал на сломанное ребро. Затем я почувствовала там руку Райдера, которая, каким-то образом, одним прикосновением придавала мне сил.