Мари Секстон - Обещания

— Я как-то не подумал. — Он выглядел обескураженным.

Конечно, провести пару часов в столь желанной компании намного предпочтительней, чем сидеть в пустой квартире, и я приятно удивился — похоже, он тоже так считал.

— А давай действительно завалимся к Лиззи. Сегодня суббота, наверняка в глубине души она надеется, что я к ним загляну.

Брайан уехал к клиенту, но Лиззи, как я и думал, встретила меня с воодушевлением, хотя все же подняла бровь, увидев Мэтта. Когда тот извинился и прошел в ванную, она сразу же на меня накинулась, сузив голубые глаза:

— Свидание?

— Нет.

— А выглядит как свидание.

— Не свидание.

— Он проводит с тобой все больше времени.

— Он новичок в Коде. У него мало знакомых. Вот и все.

— Морпех, — выдала она раздраженно, — если думаешь, что ему не к кому больше обратиться даже в нашем городе, ты слеп. Он тебя выбрал.

Я знал, что она права. Не на моих ли глазах он только что солгал Черри, чтобы провести вечер со мной? Кстати, она не единственная женщина в городе, просто единственная, у которой хватило духу пригласить его к себе. И это лишь означает, что она — самая агрессивная из всей популяции одиноких дам. Но он продолжает настаивать, что натурал, так куда мы движемся?

Я чувствовал, как краснею.

— О чем речь? — Мэтт вернулся в гостиную. — Похоже, ты чем-то смутила Джареда.

Прищурившись, Лиззи села на свой конек:

— О волосах. Ты только посмотри на этот ужас. Я внушаю Джареду, что надо постричься.

Мэтт нахмурился, уставившись на швабру у меня на голове. Я постарался не трястись под пристальным взглядом, посочувствовав обезьянам в зоопарке.

Затем он повернулся к Лиззи, изогнув бровь, что обычно означало намек на улыбку:

— Мне нравится.

И тогда я ощутил себя полным идиотом, потому что мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, а сам я, похоже, превратился в огромный красный помидор.

Мэтт уже скрылся на кухне.

— Не знаю, кого он хочет обдурить, — прошептала Лиззи на всю комнату. — Это, безусловно, свидание.

Мэтт несколько раз заглядывал в магазин — всегда перед закрытием, — и мы шли ужинать. Мне казалось, что он меня преследует, но с другой стороны, я был от этого в восторге. Мы болтали обо всем на свете.

Лиззи позвала его на барбекю на День поминовения. Он с удовольствием принял приглашение, но за два дня до праздника зашел в магазин, чтобы отказаться.

— Лиззи, извини, но как-нибудь в следующий раз. Родители приезжают.

— Так возьми их с собой, — ответила она, не отрывая взгляда от учетного журнала.

Поначалу он слегка удивился, но твердо возразил:

— Нет, не могу.

Она все же подняла голову:

— Почему?

— Это уже слишком.

— Не глупи — чем больше народу, тем лучше.

— Гм… — он неловко замялся. — Лиззи, это действительно плохая идея. Поверь, ты пожалеешь.

— Боже, да неужели все настолько плохо? — рассмеялась она.

Он не разделил ее веселья:

— Да, именно настолько. Вспомни самого скандального мужика из фильмов, который всегда портит праздник. Это мой отец. Без дураков.

Она смотрела на него несколько минут, постукивая пальцем по губе, стараясь понять, насколько Мэтт серьезен, а потом стало ясно, что ему не отвертеться — Лиззи всегда получает желаемое.

— Мэтт, ты никогда не встречался с моими родителями, они ужасны, вон Джаред не даст соврать. — Она оглянулась на меня. — Джаред, подтверди, что они просто сумасшедшие.

— Э-э-э…

Но она быстро меня перебила:

— Серьезно, Мэтт. Твои родители не могут быть хуже моих.

— Ну, я не знаю…

— Вот и здорово. Мы ждем вас в полшестого. — Она вернулась к журналу, всем своим видом демонстрируя, что тема закрыта.

Мэтт выглядел озадаченным, не совсем понимая, что произошло:

— Ну, ладно. Спасибо, Лиззи. — Он вскинул бровь, по-прежнему внимательно изучая пол. — Только не говори, что я не предупреждал.

Развернувшись, он поспешил на выход, но задержался у двери:

— Лиззи, мой отец много пьет.

Это прозвучало предупреждением.

— Ясно.

Они прибыли вовремя. Мама Мэтта Люси — дама пятидесяти четырех лет, ширококостная, но тощая, с волосами какого-то мышиного оттенка. Зеленые глаза смотрели грустно и настороженно. Руки никогда не оставались в покое — теребили ожерелье, серьги, постоянно поправляли прическу.

Отец, Джозеф казался огромным. Высокий, как Мэтт, с по-военному короткой стрижкой; когда-то, вероятно, он мог похвастаться таким же атлетическим телосложением, но сейчас у него явственно обозначился пивной живот и красно-синие прожилки на носу, выдававшие в нем любителя чрезмерных возлияний.

Они принесли с собой бутылку вина, плотно обернутую фольгой. Как только Люси передала ее Лиззи, Джозеф сказал:

— Налейте мне бокал, будьте добры.

Мы с Мэттом проследовали за Лиззи на кухню. Я никогда не видел его таким нервным, он был сам не свой. Вероятно, его родители — бомба, и он с ужасом ждал, когда она взорвется.

— Не беспокойся, у нас достаточно выпивки. — Лиззи открыла вино. — Я купила три бутылки — две белого, одну красного — и ящик пива. А если твоему отцу захочется чего покрепче, в баре есть скотч. — Кивнув в сторону шкафа, она отправилась обратно в гостиную.

Я взял пару стаканов и уже развернулся, как Мэтт схватил меня за руку. На его лице застыла гримаса ужаса.

— Зачем она все это накупила?

— Ты же сказал, что твой отец любит выпить.

— О, нет! — простонал он, закрыв глаза. — Я имел в виду, что нельзя подавать алкоголь. Боже, какой я идиот. Мне следовало говорить напрямую. Дерьмо. Кошмар, Джаред. Когда отец трезвый, он кретин, а когда нет — злобный воинственный враждебный мудак.

— Да такой степени плохо? — Если бы не выражение его лица, я бы рассмеялся.

— Да! — Он потер щеки, достал из бара бутылку «Джек Дэниэлз» и щедро плеснул в два стакана. — Пей! — Один протянул мне, второй сам осушил залпом.

— Ненавижу этот скотч.

— Доверься. — Он налил себе еще одну порцию. — Будет не так гадко.

Он ошибся. Все равно оказалось гадко.

Мы ужинали на террасе. Солнце еще не закатилось за горизонт, по газону ползли длинные косые тени. Прекрасный вечер явно диссонировал с напряжением, повисшем за столом после короткой беседы. Естественно, все разговоры в моей семье рано или поздно скатывались к футболу.

— Вы тоже болельщик «Шефов»? — спросил Брайан у Джозефа.

— Черт, нет. «Ковбоев». Думаю, Мэтт выбрал не ту команду, просто чтобы мне насолить. Ну хоть не этих вонючих «Краснокожих».

— Уверен, за «Краснокожих» ты бы меня просто выставил из дома, — парировал Мэтт сухо.

— Именно.

Я не понял, шутит тот или нет.

— Люси, — встряла мама, — вы работаете?

Та посмотрела затравленным взглядом, словно не веря, что к ней обращаются:

— Сейчас нет, я на пенсии. До этого двадцать пять лет была медсестрой.

— В больнице или поликлинике?

— В больнице. Я работала в разных местах, но последние десять лет — в родильном отделении, мне там больше всего нравилось. Малыши, мамаши. — Она сложила руки в молитвенном жесте. Грустно улыбнулась, обратившись к Лиззи: — Когда вам рожать?

— На Хэллоуин.

С той же грустной улыбкой она повернулась к маме:

— Завидую вам. Мне остается только надеяться на внука. — Глянула на Мэтта, на свою тарелку. Улыбка исчезла, Люси опять забеспокоилась, словно тут же пожалев о сказанном.

И я понял почему, когда Джозеф открыл рот:

— Не смотри на меня так, словно от твоей надежды он появится. Насколько я могу судить, Мэтт и тут не собирается выполнять свой долг.

— Не знаю, заметил ли ты, но я физически не способен произвести ребенка в одиночку. — В его голосе не было и намека на юмор. Похоже, Мэтт использовал этот аргумент не в первый раз.

— Не умничай. Тебе давно пора обзавестись семьей и остепениться, моложе ты не становишься.

— Мы планируем съездить в отпуск. — Люси явно старалась сменить тему.

Лиззи ее поддержала:

— Здорово. Куда собираетесь?