— Да. Вот именно. Поэтому ни слова.
— И они лечили тебя здесь!
— Ну, не здесь. Я должна была уехать.
— Я догадывалась об этом.
— Идея принадлежала дедушке. Он все организовал.
— Я помню, что получила от тебя письмо со штемпелем Бергерака.
— Бергерак! Никогда больше не хочу бывать там.
— Он где-то поблизости?
— Да, в нескольких милях отсюда. Наверное, я опустила письмо, когда мы проезжали его.
— Проезжали его… по дороге куда?
— О, я не помню. Я довольно плохо себя чувствовала все это время.
— Почему ты не хочешь снова оказаться в Бергераке?
— Я хочу забыть все, что связано с моей… болезнью… а это место напоминает мне о ней. Все вокруг напоминает о ней.
— Все-таки чахотка, да?
Аннабелинда кивнула… а потом покачала головой.
— Я не хочу говорить… прямо… но… обещай мне, что ты никому не расскажешь.
— Обещаю. Тебя отправили в Швейцарию? Люди едут именно туда. Высоко в горы.
Аннабелинда опять кивнула.
— И тебя вылечили? — спросила я.
— Полностью. В будущем мне надо просто… соблюдать осторожность. Дедушка назвал это предостережением. Как только ты подхватил подобное заболевание, люди относятся к тебе с подозрением.
— Они думают, что оно может стать наследственным.
— Дедушка считает, что оно может уменьшить мои шансы на тот брак, который он желал бы для меня.
— Ну, и как в санатории?
— О, там все относились к больным очень строго. Ты должен выполнять то, что тебе говорят.
— Похоже на «Сосновый Бор».
Аннабелинда рассмеялась.
— Но все кончилось, и я хочу забыть, что это когда-то было. Теперь я здорова. Со мной все будет в порядке. Я предвкушаю поездку в Лондон.
— По-моему, твои родные будут стремиться удержать тебя в деревне.
— О, думаю, маме захочется в Лондон. А что касается отца и дорогого брата Роберта, то пусть занимаются своим дорогим поместьем. Им не до меня.
— Я скучала по тебе, Аннабелинда.
— А тебе не кажется, что и я скучала по тебе?
— Должно быть, это ужасно — находиться так далеко от всех. Наверное, твой дедушка и герцогиня навещали тебя, пока ты была там?
— Конечно. Они изумительно относились ко мне.
Но, пожалуйста, Люсинда, я не хочу говорить на эту тему.
— Хорошо. Больше ни слова.
— И не забудь, не рассказывай никому про Швейцарию. Я не должна была говорить и тебе, но ты выпытала это у меня.
— Я буду молчать.
— Добрая старушка Люсинда 1 Прошла неделя. Мы много катались верхом, обычно в компании Жана-Паскаля. Было несколько званых обедов.
Я получала большое удовольствие от прогулок в окрестностях замка. Мне нравилось бывать одной. Я любила сидеть у озера, наблюдая за лебедями и маленьким коричневым селезнем, ковыляющим мимо меня. Я приносила ему кусочки хлеба, и меня забавляла его манера приходить к озеру и терпеливо дожидаться угощения.
Иногда, находясь здесь, я думала о странностях жизни и представляла себе маму молодой девушкой, ненамного взрослее, чем я сейчас, сидящую на этом же самом месте. Тогда здесь жил черный лебедь. Она часто рассказывала о нем и о том, как яростно он защищал свою территорию.
Как мирно было здесь сейчас, с прекрасными кроткими белыми лебедями вместо черного. И все-таки существовало нечто, скрытое от глаз… таинственное, казавшееся совсем не таким, чем было на самом деле.
Как-то в середине дня, когда, посидев у озера, я возвращалась в замок, мне встретился почтальон, который направлялся к дому.
Он приветствовал меня. Он знал, кто я, потому что я уже брала у него почту раньше.
— Ну что же, — сказал он, — еще раз, мадемуазель, вам придется поберечь мои ноги. Я немного припозднился. Не возьмете ли это послание для месье Бурдона?
Я согласилась и взяла письмо.
Почтальон поблагодарил меня и продолжил свой путь.
Я подумала, что Жан-Паскаль, наверное, в своем кабинете и поэтому понесла письмо туда. Я постучалась. Ответа не последовало, и я открыла дверь и вошла. Окно было открыто, и при моем появлении порыв ветра сдул лежащие на письменном столе бумаги и разметал их по полу.
Я торопливо закрыла дверь, положила принесенное мною письмо на стол и наклонилась, чтобы подобрать бумаги.
В это время мне на глаза попалась фраза, написанная на одной из них. Она гласила: .
— Мое имя и в самом деле Сибилл, — сказала мисс Каррутерс.
Майор залился заразительным смехом, к которому присоединились все мы, причем мисс Каррутерс смеялась так же искренне, как и остальные.
Я подумала, что и в этой опасной ситуации, в столь трагических для многих обстоятельствах находятся моменты, когда мы способны радоваться и чувствовать себе счастливыми.
Мы находились на пути домой. Я везла Эдуарда, мисс Каррутерс вела себя совсем не так, как обычно, а Аннабелинда совершенно забыла о неприятной стычке между нами;
И все это произошло благодаря майору Мерривэлу.
Мы пересекли границу с Францией вечером.
Майор Мерривэл сообщил нам, что его зовут Маркус и, поскольку он не видит причин разводить церемонии, то предлагает опускать «майор»и обращаться к нему по имени.
— Ведь это, — сказал он, — совершенно особая поездка, правда? Мы будем долго ее помнить. Вы не согласны?
Мы от всего сердца согласились.
— И я думаю, что молодой человек на заднем сиденье ломает голову над тем, почему его не укладывают спать.
— Нет, — ответила я, — сейчас он крепко спит и, без сомнения, не ломает голову ни над чем подобным.
— Все равно, его необходимо поудобнее устроить на ночь. Думаю, мы все это заслуживаем, поэтому я собираюсь найти место, где мы сможем переночевать.
— Это было бы чудесно, — сказала Аннабелинда.
Мы все поддержали ее.
— Около Сент-Армана есть маленькая гостиница. Мы могли бы отправиться туда.
— Похоже, что вы хорошо знаете Францию, — промолвила Аннабелинда. — Я изучил карту и обсудил маршрут с другим офицером, который знает страну. Эта гостиница называется «Олень». Звучит по-домашнему. На такое местечко можно наткнуться, скажем, в Ньюфоресте. Мы поищем его. Вероятно, снаружи есть вывеска с изображением этого животного. Если нам не удастся ее найти, отыщем что-нибудь другое.
К вечеру на дорогах не было такого оживленного движения, и это радовало. Меня угнетал вид людей, покидающих свои дома. Но я надеялась, что они будут в безопасности за границей… и что вскоре отправятся в обратный путь.
Мы нашли гостиницу «Олень». Словоохотливый хозяин радушно приветствовал нас, что, по-моему, было вызвано присутствием Маркуса Мерривэла, который являлся офицером британской армии и, следовательно, союзником.
Нам предоставили три комнаты. Одну отвели майору, одну мисс Каррутерс, а третью мы с Аннабелиндой разделили с Эдуардом. Мы пошли туда умыться, договорившись встретиться, когда приведем себя в порядок.
В нашей комнате стояли две кровати, и прежде всего я занялась Эдуардом. Для него заказали немного супа и сливочный пудинг. Я накормила его, уложила в кровать, и вскоре он уже крепко спал.
Аннабелинда умылась, а потом, пока я продолжала заниматься Эдуардом, уселась перед зеркалом и принялась изучать свое лицо.
— Это настоящее приключение, — заявила она.
— Безусловно.
— Но мы скоро будем дома. Интересно, увидим ли мы майора Мерривэла после того, как он нас туда доставит?
— Вероятно, он посетит наш дом. По-моему, он хорошо знает моего дядю Джеральда.
— Конечно. Это твой дядя Джеральд поручил ему привезти нас в Англию. Довольно романтично, правда?
Она засмеялась.
— Аннабелинда, пожалуйста, потише. Эдуард как раз засыпает.
— Тогда я спускаюсь вниз. А ты придешь, когда сможешь.
— Хорошо. Вероятно, это займет немного времени. Мне надо убедиться, что малыш крепко уснул.
Не хочется, чтобы он проснулся в незнакомом месте и обнаружил, что вокруг никого нет.
Аннабелинда с готовностью ушла.
Она, безусловно, наслаждалась этим приключением в основном из-за присутствия майора Мерривэла. И я разделяла ее радость. Скоро мы будем дома. Мне не терпелось увидеть родителей. Мама наверняка знает, что лучше для Эдуарда, и сразу поймет мои чувства к нему. Как мне повезло с родителями!
Потом я стала размышлять о том, навестит ли нас майор Мерривэл. Я не сомневалась, что так и будет.
В этот вечер я находилась в приподнятом настроении. Я твердила себе, что причина в том, что мы едем домой и стараниями майора Мерривэла скоро окажемся там.