Тесса сказала, что ее родители уехали на восток, где Хендрик Ван Влит Младший организовал продажу облигаций, рассчитывая на вырученные средства расширить «Паловерде ойл».
«Дядюшка, видимо, решил скупить на корню весь мир, — думал Кингдон, — и теперь собирает наличность для этой покупки».
Каждое утро, ровно в половине одиннадцатого, Тесса заезжала за ним. Они колесили по окрестностям, поставив на заднее сиденье корзину с едой. Объезжали пыльные и тенистые рощи Сан-Фернандо Вэли от Ван Нуиса до Ланкершима. Катались по курортным местечкам: Санта-Моника, Оушен-парк, Редондо бич. Еще несколько раз были в Венеции. Уезжали на восток к миссии Сан-Габриэль и вслушивались в перезвон древних колоколов, звучавший с глинобитных колоколен. Однажды они проехали по шумной оживленной Спринг-стрит, и Тесса показала Кингдону, где стоял когда-то магазин скобяных товаров их деда. Квартал Ван Влитов снесли, на его месте воздвигли штаб-квартиру «Паловерде ойл» — просторное и современное десятиэтажное монументальное здание. Более высокие дома строить было нельзя, так как здесь случались землетрясения. Оставив машину у обочины, они заходили в магазины на Бродвее, где когда-то дом Ван Влитов, крытый красной кровельной дранкой, соседствовал с особняком Динов.
Тесса пригласила Кингдона в Гринвуд, который прежде назывался Паловерде, но он отказался. Она не настаивала.
Они провели вместе почти десять дней, но все это время Тесса не забывала про свою работу. Однажды, когда они прощались в его «дворике», она вытащила из сумочки конверт.
— Я закончила черновик «Летчика», — сказала она смущенно.
— Хочешь, чтобы я прочитал?
Кингдон сильно загорел за эти дни. Он взял конверт и пошел по обсаженной цветами тропинке к дому. Она сочла, что его хромота уже не так заметна.
Он прочитал черновик в тот же вечер. Романтическая картинка войны в воздухе. Но даже при этом рукопись была бы сносной, если убрать эпизоды с благородным крестоносцем.
Когда они встретились на следующий день, он поделился с Тессой своими впечатлениями.
— Я сказала, что вставлю эти эпизоды, еще до того, как мистер Римини согласился посмотреть мой сценарий, — возразила она.
У нее был тихий голос. Она всегда говорила как-то робко, смущенно. Он понял, каким позором было бы предать ее.
«Нежная девушка не от мира сего, — думал он, — это моя сестра».
Кингдон, Лайя и Тесса, усевшись на подножке «мерсера», наблюдали за пятью ковбоями, которые промчались по улице вверх и спрятались за макетом церковного фасада. Пыль, поднятая ими, осела. Римини, коренастый Римини в сапогах и пробковом шлеме, поднял руку с пистолетом и выстрелил. Ковбои тут же выскочили из-за церкви и, что-то выкрикивая и паля из пистолетов, понеслись прямо на грузовик, где была установлена камера. Римини лично руководил съемками ковбойского сериала. Тесса, не обнаружив его в сарае-студии, приехала сюда, на эту выжженную солнцем улицу, в надежде услышать его оценку «Летчика». Кингдон был здесь только потому, что уже свыкся проводить все время с кузиной. Лайя, надевшая сегодня новое желтое крепдешиновое платье, пришла «себя показать».
Ковбои спешились. Потные и пыльные, они по очереди пили из olla, не обращая никакого внимания на крики Римини. А тот орал:
— Холостые патроны стоят денег! Не тратьте их попусту! А теперь переходим к следующей сцене! Хватит прохлаждаться! Я вам не за это плачу!
Ковбои, напившись, вновь вскочили на коней и поехали к кустарнику у макета церкви.
Тесса подбежала к Римини.
— Мистер Римини, вы уже успели прочитать мою вещь?
— Неплохой сюжет, — ответил он.
— Спасибо. — Она улыбнулась. — Значит, можно приступать к работе над окончательным сценарием?
Он топнул ногой в сапоге о сухую землю, подняв целое облако пыли.
— Вчера вот на этом самом месте нашли гремучую змею. Жирную, коричневую с желтым и с кольцами на хвосте. Здесь их полно, словно объеденных кукурузных початков.
— Такая пора, — объяснила Тесса. — Не трогайте их, и они не тронут вас, мистер Римини.
— Сделай мне одолжение, вот этого не надо! Тебя они, может, и не тронут, а меня еще как! И вообще в следующий раз приходи сюда в сапогах. — Он помолчал, потом добавил: — Я обещал, что посмотрю? Я посмотрел.
— Так можно мне...
— Ты и так уже потратила достаточно времени на черновик.
— Но... — Она наморщила лоб. — Вы сказали, что вам понравилось!
— Если мне понравилось, это еще не значит, что понравится прокатчикам. Они не купят военный фильм. Отправляйся домой. Сочини что-нибудь историческое. Вставь туда своего крестоносца, если хочешь. Отрабатывай свои гонорары.
— Я напишу сценарий полнометражного фильма бесплатно, мистер Римини...
Но он уже шел к грузовику с камерой, опасливо глядя себе под ноги, нет ли змей. Тесса пошла за ним. Она видела, как два оператора отошли в сторонку, чтобы дать Римини посмотреть в видоискатель камеры. Римини демонстративно игнорировал Тессу.
Она ждала. Она не могла сдаться. Кингдон и «Летчик» были от нее неотделимы. Десять машинописных страничек черновика стали такой же частью ее самой, как, например, рука, нога или сердце.
Сзади подошла Лайя. Ее обтянутая перчаткой ладошка изящно легла на крыло грузовика. Она сказала:
— Здравствуйте, мистер Римини. Похоже, может получиться великолепный фильм. Динамичный, насыщенный внутренним действием. Просто прелесть! — Последние слова были ее «коронными».
Римини на секунду отвлекся от камеры.
— Слушай, Лайя. Сделай мне одолжение. Скажи своей подруге, чтобы она образумилась. Пусть прислушается к голосу разума.
— Народ прислушивается к вам, мистер Римини, а не к голосу разума, — ответила Лайя, стреляя в него глазками.
Тесса, Лайя и Кингдон уехали. За их спинами орали и палили в воздух ковбои, не жалея дорогих холостых патронов.
Они хранили молчание до тех пор, пока не оказались у стойки забегаловки в Кахуэнго-пасс, на которой было выведено: ЗА ПЯТЬ ЦЕНТОВ ПЕЙТЕ АПЕЛЬСИНОВОГО СОКА СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ.
— Ты все неправильно сделала, — объявила Лайя. Она поставила пустой стакан на клеенку стойки и глянула на хозяина с засученными рукавами, давая понять, что хочет еще.
— Я согласен, — сказал Кингдон. — Тессе надо было опрокинуть Римини на землю и держать до тех пор, пока он не согласится поставить фильм по ее сценарию. Придавить и уговаривать.
— Ой, ну не смеши, — нетерпеливо отмахнулась Лайя. — Ты что, не знаешь, что в нашем бизнесе никто слов даром не тратит? Экран-то нем!
— Теперь буду знать, — сказал Кингдон.
— Надо было подпустить побольше драматизма, — сказала Лайя и встала в вызывающую позу. — Когда я пришла на пробы для съемок в «Нетерпимости», то надела черный парик, прозрачную блузку и нацепила все свои браслеты и ожерелья. И что же? Получила роль.
— Может, Тессе не стоило описывать сражение при Марне?
Хорошенькое личико Лайи приобрело сосредоточенное выражение.
— Нужны только отдельные боевые эпизоды. Как тут у тебя? Летчика сбивают над территорией врага? И он падает прямо на дом? — Она глянула на Тессу. Тесса кивнула. — По-моему, это захватывающе. Мы гадаем: погибнет он или нет? Зрители привстают с мест. Но Римини... Его это не трогает. По одной простой причине. Он никогда не видел воздушной катастрофы.
— А я полагал, что в кино главное — это способность что-то вообразить, — заметил Кингдон.
— Чепуха! — ответила Лайя. — Римини сначала нужно увидеть это «что-то» своими глазами. И только потом он вообразит.
— Но он же никогда не видел настоящих ковбоев, которые палят из пистолетов! — возразил Кингдон.
— Сравнил тоже! — сказала Лайя, когда хозяин заведения вновь наполнил соком ее бокал. Она жадно пригубила. — Зато он видел ковбойские фильмы!
— Значит, нам нужно показать Римини настоящее сражение при Марне? Или, может, с него хватит схватки нескольких истребителей?
— Нет, это не пойдет. Нужна катастрофа! — возбужденно сказала Лайя. — Церковь есть. Оператора можно уговорить. Остается только найти пилота-трюкача, который врежется в церковь. Или это выйдет слишком дорого?
— Ты что, не знаешь, что идет война? — спросил Кингдон глухо. В нем опять закипал гнев. — Каждый аэроплан на счету! Их используют для тренировочных полетов. А все пилоты-каскадеры преподают сейчас в ВВС. Или ты этого не знала?