Распахнула шкаф, пересматривая вещи.

Это однозначно должно было быть платье, но как назло на дачу я привезла только летние сарафаны, которые были очень удобны на работе, но совершенно не подходили для вечера в ресторане.

Значит, нужно было ехать на квартиру.

Задумчиво побарабанила по подбородку и решила, что резонно провести выходные там. За детьми могли вполне присмотреть соседи. Да и Данил уже не маленький. Не думаю, что буду долго с Лосем ужинать. А в воскресенье можно было бы пройтись по местным магазинам прикупить мелким летней обуви.

Решено. Выхожу из своей спальни в коридор и кричу, чтобы все наверняка услышали:

— Дети! Дети! Собираемся на квартиру!

И в ответ радостно-дикое в три голоса:

— Ура!!! Там интернет быстрый!

Господи, дай мне терпения. Как хорошо, что Настя не доросла до компьютерных игр.

Дети собрались в рекордные сроки. Похоже, их вечером ждали онлайн игры, потому, что даже в машине было тихо, как в танке. Даже близнецы вели себя подозрительно спокойно. Косясь на их смиренные моськи, у меня закрадывалась мысль, что все это неспроста. Но это так и осталось на уровне ощущений, потому что по приезду в квартиру меня сразу захватило множество дел.

Нужно было не только собраться, но еще и наготовить детям, помыть пол и смахнуть пыль, которая успела осесть на всех горизонтальных поверхностях, пока мы жили на даче.

К пяти вечера стало понятно, что ни фига я не успеваю. Пришлось привлечь Данила к уборке.

— Почему я?! Нечестно заставлять детей работать, — возмущенно уставилось на меня это великовозрастное дитятко, но узрев мой строгий взгляд, все же поплелось за пылесосом и тряпкой.

Я проводила его ссутуленную, еле плетущуюся фигуру и помчала к шкафу, где у меня в чехле висели платья, оставшиеся с «лучших времен».

У каждой женщины должно быть маленькое черное платье. Да?

У меня их было три. И не потому, что я фанатка всего маленького, просто мне, как и любой блондинке, очень идет черный цвет.

Критически осмотрела все три и, убрав два, оставила на диване свое самое любимое — из тонкого нежного трикотажа с глубоким вырезом лодочкой и короткой облегающей юбкой. Помниться в нем я с Егором ходила по крутым клубным тусовкам.

Быстро смоталась в душ, накрутила волосы, погладила платье, оделась, предварительно выгнав детей из спальни, и оценивающе покрутилась, с трудом балансируя на высоченной шпильке.

И ни чего я не растолстела. Платье впору. Верх относительно скромен. Зато внизу шикарный вид на ноги.

— Ма-а-м, а чего это ты делаешь?

Дверь приоткрылась и из щели показалась лохматая голова Данила.

— Собираюсь.

— А куда?

— По делам.

— В таком виде?! — вытаращил глаза старший сын.

Хмуро посмотрела на него из-под накрашенных ресниц.

— В каком это «таком»?

Данил на секунду завис, не зная, как правильно подобрать слова, почесал затылок и выдал:

— Так словно свидание собралась?

С тихим вздохом закатила глаза. Как от него вообще можно что-то скрыть?

— Я быстро вернусь.

— Значит все же на свидание, — тоном строгого отца заявил Данил.

— Это почти не свидание. Скорее деловая встреча, — протараторила я, шустро двигая к двери. — Все пока-пока. Я быстренько. Смотри за близнецами. Если что звони.

Схватила сумочку и прежде чем захлопнуть дверь, услышала:

— Как же, деловая встреча у нее, — продолжал ревниво бурчать Данил. — Интересно для кого тогда вырядилась так? — и уже близнецам, — колитесь пиявки! Какие там возле нашей мамки мужики ошиваются?!

Иду по лестнице, звонко цокая каблуками, а сама думаю:

«Какая личная жизнь? Они любого мужика сожрут, только он переступит порог нашего дома».


Царь.


Всю неделю, предвкушая встречу со сладкой Зайкой, Луганский трудился не покладая рук. До черных точек перед глазами. Так что еле ноги домой притаскивал.

В холодильник заглянет, а там мышь повесилась.

Даже похудел немного.

Для чего, спрашивается, так насиловать организм?

Так приводить в порядок нужно то, что его заместитель Олежек старательно разрушил, растратил и испортил.

Жалоба Алены открыла главе района глаза на то, что ни хрена он не Царь, а тугой валенок и размазня, раз позволил себе настолько забросить дела и дать этой жадной ленивой сволочи Еременко развалить все то, что он налаживал непосильным трудом.

Вот правду говорят: все зло от женщин.

Поправочка: на симпатичных заек с бездонными глазами это правило не действует.

Если сказать, что Луганский переживал после развода с Людой не сказать ничего. Сначала кровь попила сама супруга, пока они судились за совместно нажитое имущество. Казалось бы, какое имущество? Люда никогда не работала. Сидела дома, как и полагается супруге сначала бизнесмена, а потом высокопоставленного чиновника и варила борщи, котлеты жарила, и всячески ублажала супруга. В последнем, кстати, Люде не было равных.

Любил ее?

Любил… чего уж там.

Изменял?

Было пару раз по молодости. Но после последнего примирения и не смотрел на других баб. Потому обиднее втройне.

В их браке было всего две проблемы. Первая — катастрофическая занятость Луганского. Когда в колхозе начинал, пропадал и денно и нощно. Придешь домой уставший как собака, а жена встречает хмурым взглядом и претензиями типа «ты меня не любишь». Вторая проблема отсутствие детей. Как и любой женщине, Люде хотелось стать матерью. Не сказать, что Вася горел желанием стать отцом, но и против не был. Но не получалось.

Сколько Люда не ходила по самым именитым врачам, сколько не лечилась, те разводили руками и не видели причин, отчего молодая здоровая женщина не может зачать. В итоге выходило, что проблема не в ней, а в Васе. И он скрепя зубами пошел в больницу. Определенные проблемы были, связанные с возрастом, неправильным образом жизни и все это можно было бы исправить, прояви Вася хоть чуточку терпения и самодисциплины, но Люда закусила удела и подала на развод.

И Вася запил, загулял, забросил работу.

А теперь усердно разгребает плоды своего загула.

Первым делом Вася вызвал на ковер Олега и попросил отчитаться за ремонт нового помещения для школы творчества.

Прилетела срочно вызванная Алла Стефановна со всеми раскладками, сметами и снова попыталась запудрить мозги главе своим излюбленным способом.

В итоге Царь психанул и уволил стерву к чертовой матери, за что на следующий день получил от уборщицы Марии Петровны благодарственную в виде целого тазика с пирожками. Видно не его одного эта гарпия достала.

Хотел еще Олега уволить, но не решился. Связи у подлеца хорошие. Везде пролезть успел. Поэтому с увольнением Вася решил повременить, но наказать гада нужно было.

Съездили они на объект с проверенными Луганским строителями. Те оценили проделанную работу, составили человеческие сметы и Царь, вооруженный доказательствами, вызвал зама и заявил ему:

— Деньги ты ужрал? Украл. А теперь будешь возвращать обратно. Нанимаешь за свой счет бригаду и делаешь все по изначальному проекту. И смотри, каждый день буду приезжать и проверять качество работ. Не дай бог опять обманешь. Будешь до конца дней дворником работать.

Олег сначала храбрился, скалился, а потом побледнел, посерел. Каждый на районе знал, что с там вот Царем шутки плохи.

На третий день разборок администрация превратилась в обособленный филиал гестапо.

Царь решил провести тщательную ревизию кадров в каждом отделе.

— Кто мне объяснит, почему нас сокращение рабочих мест в школе творчества?! — орал он на утреннем совещании.

— Так переезд… финансирование… — промямлила начальник отдела образования.

— Значит финансирование, — негромко, но очень страшно повторил Луганский, сгребая свой большой лапищей со стола штатное расписание администрации района. — Ну, раз финансирование ограничено…

Царь демонстративно стал водить пальцем по строчкам и шеи всех присутствующих вытянулись, чтобы посмотреть на какой фамилии остановится царственный палец начальника.

— Так! Зачем нам в штате три юриста?! Олег Геннадьевич?!

Еременко проблеял что-то невразумительное в ответ.