Семен Малков - Обман

— Как же так, Оленька? Ты не узнаешь нас, своих родных?

Девочка лишь отрицательно покачала головой, и, когда судья навел порядок в зале, расстроенный Гордон Смит сделал последнюю попытку спасти дело.

— Ваша честь! — заявил он судье. — Произошло непонятное. Похоже на то, что ребенка чем-то опоили. Я требую медицинского обследования свидетельницы! А пока, чтобы проверить подозрения, прошу привести к ней сестру-близнеца. Она очень любит сестру и непременно вспомнит!

— Защита категорически возражает! — немедленно заявил протест Маккоун. — Хватит с нашего ребенка испытаний! Всем уже ясно, что она не дочь истца, а лишь похожая на нее девочка. Надо уметь проигрывать, мистер Смит, — с фальшивым пафосом воззвал он к своему сопернику.

В зале раздались жидкие аплодисменты, и судья, пользуясь благоприятно сложившейся обстановкой, поспешно объявил:

— Протест защиты удовлетворяется!

Совершенно деморализованный Смит пытался еще возражать и сбивчиво приводил какие-то доводы, но всем присутствующим на процессе и ему в том числе, было уже ясно, что в этой тяжбе победил ответчик.

Траурная обстановка царила в роскошном номере Юсуповых, когда, немного придя в себя после суда, они решили все же обсудить свои дела и решить, что им делать дальше. Само собой, настроение было пессимистическое, так как законная попытка вернуть Оленьку кончилась неудачей, а о том, чтобы отобрать ее у Фишеров силой, нечего было и думать.

У Светланы Ивановны врач обнаружил гипертонический криз и немедленно уложил в постель. Наденька, которая не была посвящена в происходящее и лишь понимала, что поиски сестры идут неудачно, помогала отцу и брату ухаживать за больной мамой, а они сидели около ее кровати в мрачном раздумье.

— Да, Петя, сегодня мы убедились, что все наши надежды на американскую Фемиду были напрасны, — наконец удрученно произнес Михаил Юрьевич, как бы подводя итог затраченным усилиям. — Мы ухлопали уйму денег, но ничего не добились.

— Одна видимость у них, а не демократия. Не народ правит, а толстосумы и те, кто у них на содержании, а держат они их на коротком поводке.

— Ты прав, папа, — согласился с ним Петр. — Судья был явно ангажирован. Скорее всего подкуплен. Заметил, как он сразу свернул заседание, когда у них прошел фокус с Олей? Он и не пытался выяснить истину!

— Бедная наша девочка! Что же они с ней сделали? — всхлипнув, подала голос Светлана Ивановна. — Как бы это не отразилось на ее здоровье!

— Все-таки не похоже, чтобы ее укололи или чем-то напичкали, — задумчиво произнес Михаил Юрьевич. — Не чувствовалось наркотического воздействия, и речь была четкой. Поведение Оленьки мне больше напоминало людей, находившихся под гипнозом. Наша дочь вела себя, скорее, как зомби.

Опыт расследований помог ему разгадать тайну происшедшего с дочерью, и чем больше об этом думал, тем сильнее верил в правильность своего вывода. Явно воспрянув духом, он добавил:

— Если так, то действие гипноза скоро кончится, и, если мерзавцы его не повторят, Оленька непременно нас узнает!

— Но как тогда, Мишенька, мы сможем ее у них отобрать? Подадим жалобу в высшую инстанцию? — сразу оживилась и Светлана Ивановна. — Ты думаешь, у нас что-то получится?

— Вряд ли, хотя апелляцию подадим, — не стал обнадеживать он жену. — У нас нет ни таких капиталов, как у Фишера, ни его связей.

— Что же тогда будем делать? — вновь упала духом Светлана Ивановна.

— Я, кажется, знаю, что следует делать, — как бы пробудившись, неуверенно произнес Петр. — Оленька сама нам поможет!

Зная, что у сына в критические моменты часто возникают конструктивные идеи, отец и мать молча устремили на него глаза, в которых светилась надежда.

— Ну и что? — в один голос спросили они.

— Путь к успеху у нас только один: воздействовать на этих Фишеров через Оленьку! — коротко изложил Петр суть своей идеи. — Вы знаете, что у нее не по возрасту твердый характер. Куда сильнее, чем у Наденьки.

— Это так, — нетерпеливо перебила его мать. — Но что ты предлагаешь?

— Найти возможность сообщить Оленьке всю правду, а еще лучше нам с ней повидаться, — пояснил свою мысль Петр. — Тогда моя сестричка устроит своим приемным родителям такую жизнь, что они сами от нее откажутся! После этого, — уверенно закончил он — с ними без суда можно будет договориться.

Его родители приглянулись, гордясь сыном, и Михаил Юрьевич как глава семьи благодарным тоном заключил:

— Ну что же, Петя, ты, как всегда, подал нам хорошую мысль. Предложенный тобой план осуществить непросто, но это, пожалуй, сейчас наиболее реальный способ вернуть Оленьку домой. А на худой конец будем добиваться проведения анализа ДНК!

— Какие же подлецы эти Фишеры! Низкие эгоисты! Это надо же: внаглую отобрать у родных отца и матери их дочь! Наверняка купили ваших продажных судей! А вы еще кичитесь своей демократией: мол, Америка — страна равных возможностей, — вне себя от возмущения, заявила Даша Роберту, развернув газету и узнав из нее о решении окружного суда.

Они ехали после работы в его машине, собираясь пойти на вечеринку к приятелям. У Даши последние два дня были насыщены показом новых моделей одежды, и она не была в курсе дел. Сообщение о фатальной неудаче Юсуповых ее просто сразило.

— Но, насколько я знаю, Фишеры утверждают, что их девочка вовсе не дочь твоих бывших, — подчеркнул, сделав паузу, Роберт, — родственников. И сумели доказать это на суде. Может, оно так и есть?

— А я, по-твоему, слепая? Разве не говорила тебе, что собственными глазами видела их приемную дочь? Это Оля Юсупова! — рассердилась на него Даша. — Нельзя быть таким бесчувственным, Бобби! Неужели ты тоже на стороне этих подлых людей?

— Конечно, нет! Но все же это не твоя проблема, а твоих бывших родственников, — с досадой ответил Роберт. — Не возьму в толк, чего ты так переживаешь? Не о проблемах Юсуповых надо сейчас думать, а о том, как ускорить развод!

Наверное, ему не стоило в этот момент возражать ей. Даша с раздражением посмотрела на простодушное веснущатое лицо Бобби, невольно сравнивая его с Петром, и оно показалось ей совсем не таким симпатичным, как раньше. «Да он просто глуп, — мысленно огорчилась она, — раз не способен понять такие вещи. Куда уж ему тогда понять мою душу?»

— О каком разводе сейчас может идти речь, когда в семье близких мне людей горе, — с упреком ответила Даша. — Не думала я, Бобби, что ты такой черствый!

— А по-твоему, мне следует бросить все дела, забыть о себе и вместе с тобой переживать за родственников мужа, с которым ты разводишься? — разозлился Роберт. — Петр, наверное, не такой черствый, как я. Чего же тогда променяла его на меня?

Вот этого ему уж точно не следовало говорить!

— А что? Может быть, и зря, — вспылила Даша. — Надо об этом подумать. Пока же, Бобби, — надувшись, сказала она, — отвези меня домой! Никуда я сегодня с тобой не пойду. Нет настроения.

— Но как же так, Ди? Нас ведь ждут, — опешил Бобби.

— Ничего страшного. Извинись за меня, — Даша была непреклонна.

Насупившись, Роберт высадил ее у отеля и, не проводив, как обычно, тут же уехал. А Даша поспешно поднялась к себе в номер и сразу принялась звонить в Уэст-Палм-Бич Юсуповым. Телефонную трубку взяла Светлана Ивановна.

— Спасибо Дашенька! — надтреснутым от переживаний голосом поблагодарила она невестку за сочувствие. — Судьба продолжает преследовать нас, хотя и не знаю, за что. Но мы не думаем сдаваться! И не вернемся домой без Оленьки!

— Но что же можно сейчас сделать? — горестно произнесла Даша. — Добиться пересмотра решения суда? Неужели вы верите, что это реально?

— Мы тоже в это не верим. Но обжаловать его надо, а то ведь сочтут, будто мы согласны и отступили от своих требований, — ответила свекровь. — Наши надежды теперь связаны с другим.

Она перевела дыхание и продолжала:

— Ты представляешь, эти мерзавцы чем-то опоили Оленьку, а может, что другое с ней сделали, но только на суде она никого из нас не узнала! Она даже назвала себя другим именем, которое для нее придумали, когда документы подменили. Вот такие чудеса! Нас может спасти только разоблачение этого обмана. И Петя кое-что задумал.