— Вы очень любезны, Салли, и мы в будущем обязательно вместе поплаваем, — очень вежливо, стараясь ее не обидеть, отказалась Светлана Ивановна. — Я не могу сейчас уехать путешествовать из-за театра, в котором работаю. А девочкам надо учиться. Круиз замечательный, но отстать на год от сверстников они сами не захотят.
— Не отстанут! — бесшабашно возразила Сара. — Я найму репетиторов, и они будут учить их во время плавания. Соглашайтесь, Сви! Лола и Надин получат впечатления, которые у них останутся на всю жизнь!
Но Светлана Ивановна была непреклонна.
— Нет, Салли, ничего не получится. Ты ведь сама понимаешь, что я не могу отпустить девочек, даже в самых комфортных условиях, так далеко и надолго, — с легким упреком покачала головой. — Спроси себя, как бы поступила на моем месте, и сразу перестанешь настаивать.
Чувствуя как душа наполняется радостью от сознания, что успех уже близок, она благодарно посмотрела на Сару, и искренно ей пообещала:
— Мы все навсегда сохраним признательность тебе и твоему мужу, Салли, за то, что, несмотря на выигранное дело в суде, великодушно вернули нам дочь. Вы никогда не будете для нас чужими людьми!
— Считай, Сви, что мы уладили это дело, — сказала Сара, и у нее на глазах навернулись слезы, хотя она уже и не помнила, когда плаката в последний раз. — Вот обрадуется Лолита, как об этом от меня узнает!
Боясь, что не выдержит, и не желая выказывать свою слабость, она резко поднялась со своего места и, положив на столик крупную купюру, сказала своим грубоватым низким голосом:
— Ну, мне пора. Рассчитайтесь, пожалуйста, за меня с официантом. Я дам вам знать, Сви, когда приехать за Лолой.
Уверенной походкой она направилась к выходу, но Михаил Юрьевич успел заметить, что по суровому лицу миссис Фишер катятся слезы, оставляя заметные следы на тщательно сделанном макияже.
Долгожданное приглашение приехать на виллу Фишеров за Олей пришло только в конце недели. Именно столько времени понадобилось Саре, чтобы уговорить мужа отказаться от преимуществ, которые давал ему выигранный у Юсуповых судебный процесс.
— На меня же все будут смотреть, как на идиота, Салли, — бушевал Фишер, возмущенный филантропией жены. — Ну ладно, решила вернуть им девчонку — это твоя головная боль. Но чтобы задаром, не возместив хотя бы затраты на нее и шкурников-адвокатов?
Он перестал бегать по комнате и остановился против нее, грозно сверкая глазами из-под кустистых бровей.
— Я просто тебя не узнаю! Ты же у меня хозяйственная баба, а ведешь себя как мотовка!
— А ты, Генри, ведешь себя как жмот! — спокойно парировала его упреки Сара, которая как ни в чем не бывало продолжала вязать, сидя в кресле. — От тебя не слишком много убудет, чтобы так убиваться. Ну как ты не понимаешь? — отложила она все-таки свое вязанье. — Если ты предъявишь им счет, мы никогда больше не увидим нашу маленькую княжну.
— Мы и так ее больше не увидим, — уже спокойнее буркнул Фишер.
— Ошибаешься, дорогой! В том то и дело, что я с ее матерью договорилась, чтобы наша связь не прерывалась, — бодрым тоном объяснила ему жена. — Из благодарности за великодушный поступок она обещала принимать нас в России и посылать Лолиту в Штаты на каникулы вместе с сестрой. А что это означает? — спросила она с самодовольной улыбкой.
Фишер лишь молча на нее уставился, и она объяснила:
— А то, что в конце концов мы с тобой достигнем цели, из-за которой затеяли все это дело, и твои денежки, Генри, не пропадут понапрасну. Сечешь?
Муж лишь непонимающе пожал плечами, и Сара весело рассмеялась.
— Ну и кто из нас двоих дурной? Ладно, сейчас растолкую, — смилостивилась она. — Мы ведь это затеяли, чтобы наша жизнь стала интересней, наблюдая за успехами ребенка и способствуя им. Разве не так, Генри?
— Допустим, — уже благодушно согласился Фишер.
— А сохранив, хоть и частично, свое положение опекунов, мы в дальнейшем сможем не только общаться и заботиться о юных княжнах Юсуповых, но и разделять их будущие успехи. Теперь все понял?
— Да ты у меня просто стратег, Салли! — с улыбкой взглянув на супругу, одобрительно отозвался Фишер. — Ну что же, пусть будет по-твоему.
Таким образом наболевший вопрос был окончательно решен, и Сара смогла известить об этом родителей Лолы.
— Все! Слава Богу, я добилась согласия мужа, — довольным тоном сообщила она Светлане Ивановне. — Вы уж его извините! Такой уж он у меня, — в ее голосе слышались гордые нотки, — не привык отступать. А теперь вот пришлось. Но мне удалось все же его убедить, — победно заключила она. — Так что можете приезжать. Лола уже прыгает до потолка от радости.
Хотя Светлана Ивановна ожидала этого счастливого момента, но от нахлынувших чувств не сразу обрела дар речи.
— Не знаю, как смогу… отблагодарить… вас и… вашего мужа, Салли, — сказала она, прерывающимся от волнения голосом. — Наверное, я сама… не решусь… к вам приехать. Сердце… не выдержит… встречи с дочкой… в такой… обстановке.
Она на секунду прервалась, успокаивая дыхание, и предложила:
— Как вы смотрите, если я пришлю за ней сына, а он уже привезет ее ко мне? Вполне вероятно, что мне может сделаться плохо, и будет лучше, если это произойдет у меня в номере.
— Отлично вас понимаю, Сви, — согласилась с ней Сара. — Я ведь тоже сначала хотела сама привезти к вам Лолиту, но по той же причине от этого отказалась. А ведь, похоже, физически я намного крепче вас буду. Итак, — заключила она, — жду вашего сына завтра в первой половине дня.
Светлана Ивановна так разволновалась, что, положив трубку, не сразу смогла собраться с мыслями. Выручил ее приход мужа. Михаил Иванович был в приподнятом настроении.
— Ты чего это в растрепанных чувствах? Дела-то у нас продвигаются, — весело сказал он, как только переступил порог. — Юристы обещают за неделю уладить все формальности. В крайнем случае заберем Оленьку по липовым документам с согласия Фишера, как бы к нам в гости, — взглянул на нее с усмешкой. — А пока все это будет длиться, переберемся в Майами.
— Звонила миссис Фишер, — объявила Светлана Ивановна со слезами радости на глазах. — Завтра до обеда мы наконец заберем у них Оленьку!
— Это здорово! Есть все-таки Бог на небе! — просиял Михаил Юрьевич. — Мы тогда переедем в Майами завтра. Все вместе отправимся за Оленькой?
— Думаю, Мишенька, этого делать не стоит, — Светлана Ивановна уже обрела способность трезво мыслить. — Боюсь, что мои нервы не выдержат, когда увижу нашу дочку на вилле Фишеров, да и тебе не стоит там появляться. Мало ли что? Вдруг вы опять поссоритесь?
— Пожалуй, ты права, — согласился муж.
— Я договорилась, что за Оленькой приедет Петр. Ведь у него с ними не было раньше контактов и поэтому опасаться нечего, — привела ему свой довод Светлана Ивановна.
Она сделала паузу и, бросив на мужа испытующий взгляд, добавила:
— Хочу попросить Дашеньку поехать к Фишерам вместе с Петей.
— Это еще зачем? — как и ожидала, с недовольством отозвался муж. — Она и так очень много для нас сделала. Зачем же еще одалживаться?
— Ну как ты не понимаешь? Ведь дочке удобней в пути с женщиной, — чуть-чуть лукавя, объяснила Светлана Ивановна. — И потом, Петя не настолько владеет английским, чтобы выяснить с Фишерами все, что потребуется.
Ее доводы были убедительными, и Михаил Юрьевич нехотя согласился. Он был благодарен Даше за ее бескорыстную помощь и испытывал к ней самые теплые чувства, но считал брак сына с ней бесперспективным и не желал возобновления их отношений. А Светлана Ивановна, наоборот, только и мечтала об этом, так как чуткое материнское сердце ей говорило, что с другой Петр своего личного счастья не найдет.
Показ новых моделей осенней одежды в комфортабельном и светлом салоне фирмы «Блеск моды» был в разгаре. На подиуме, сменяя друг друга, стройные длинноногие девушки демонстрировали дорогие экстравагантные туалеты, но в самые роскошные, разумеется, была облачена Даша. Сеанс уже подходил к концу, когда в зале появились Светлана Ивановна и Наденька. Они уселись на свободные места, с интересом рассматривая образцы одежды и оживленно их обсуждая.
Само собой, Даша сразу их увидела, поприветствовала лучезарной улыбкой, а Светлана Ивановна жестами дала понять, что пришла именно к ней и будет ждать, когда освободится. Поэтому супермодель, как только смогла, отправилась к ним в зал. После того как они вдоволь пообнимались и расцеловались, свекровь открыла ей цель своего визита.