– Будь Байид в Константинополе… – тут священник уточнил: – Теперь его называют Истанбулом, да простит их Бог за то, что захватили наш город, Рим Востока, родину Господа нашего… так вот, будь Байид там, то послание шло бы к нему примерно две недели. Но, возможно, вам повезет. Я слышал, что он прибыл в Триест. Если это так, то мы сможем доставить ему послание в считаные дни. А возможно, он даже собирается в Венецию.
– Дни? – переспросил Лука. – Он может направляться сюда?
Священник ласково накрыл ладонью сжатую в кулак руку Луки.
– Да, сын мой. Возможно, вы получите ответ уже через несколько дней. Если он в порту в Триесте и мой посланник сумеет его найти и вернуться к нам с известием, какую именно сумму запросил Байид.
Лука с Фрейзе потрясенно переглянулись.
– Дни… – повторил Лука. – Я смогу увидеть отца уже на этой неделе?
– Обычно Байид отвечает сразу же. Однако это будет недешево. За работающего раба он запросит, наверное, примерно большую лиру, то есть десять дукатов. – Он помолчал и пояснил: – Это примерно пять ноблей.
Лука кивнул: он моментально мысленно вычислил нужную сумму – еще пока отец Пьетро говорил. Он невольно вспомнил о том богатстве, которое было при нем для выполнения задания, но которое ему не принадлежало: милорд выдал ему деньги, чтобы он сыграл в Венеции роль торговца – и о подозрительных монетах, изготовленных из настоящего золота, которые ему было приказано купить, о доле в грузе корабля, который в этот момент шел по морю, расправив паруса, о деньгах, которые ему было велено тратить так, чтобы создавать иллюзию богатства.
– У меня они есть, – негромко сказал он. – Я человек состоятельный. За свободу моего отца я охотно заплачу эти деньги.
Фрейзе подался к нему ближе.
– Они ведь не твои, – прошептал он другу на ухо. – А что будет, когда милорд попросит у тебя за них отчет?
– Я должен ими воспользоваться! – яростно возразил Лука. – Ради свободы отца я бы их и просто украл! Но так я их просто позаимствую. Я объяснюсь с милордом. Я верну их из той прибыли, которую получу, торгуя английскими ноблями.
Священник кивнул.
– Тогда я сегодня же напишу ему – отправлю Байиду предложение о выкупе. Полагаю, он захочет получить ее английскими золотыми ноблями. Они предпочитают именно эти монеты – и в качестве выкупа и как подать. Это будет пять английских ноблей, они могут согласиться на четыре с половиной: стоимость английского нобля растет. Нам хорошо бы установить цену сразу же. Все считают, что стоимость ноблей станет заоблачной.
– Я могу купить монеты, – заверил его Лука. – Я смогу внести выкуп английскими ноблями.
– И у меня есть для тебя еще одна новость.
Лука молча ждал.
– Тот человек, который работал рядом с твоим отцом, сказал: твой отец узнал, куда увезли его жену. Он знал, что ее сделали рабыней в семье, которая служит императору. Твой отец видел, как ее купили на аукционе перед тем, как его самого купил Байид. Возможно, она жива и продолжает работать на них. Если они переехали вместе со всем двором, то сейчас они должны быть в Истанбуле. Да простит их Бог за то, что они украли наш город.
Лука чуть было не свалился от таких новостей. Фрейзе схватил его за локоть.
– Спокойно. – Он аккуратно удержал Луку на ногах и похлопал по плечу. – Ты как, Воробушек?
Лука оттолкнул его руку.
– Моя мать?
– Это – давние сведения, – предупредил его священник. – По словам твоего отца, много лет назад он видел, как ее продали человеку, который показался ему хорошим владельцем. Но, конечно, сейчас она, возможно, уже не у них.
– Но ты сказал, что ее продали семье, которая связана с двором султана?
– Да. И это – хорошее место, легкая работа. Я мог бы написать одному из придворных чинов, справиться о ней, – негромко сказал священник, берясь за перо. – Как ее имя?
– Клара, – ответила Лука. – Клара Веро. Поверить не могу! Просто не верю! Мне сказали, что они умерли – мне тогда было лет четырнадцать. Их захватили на нашей ферме, которая была совсем маленькой. Никто даже не видел нападения. Четыре года я даже не надеялся их снова увидеть. Я их оплакивал. Боялся, что я – сирота, что я совсем один.
– Бог милостив, – мягко проговорил священник. – Воздай Ему хвалу.
– Это настоящее чудо! – подхватил Фрейзе. – Аминь! Держись, Воробушек.
Лука склонил голову и шепотом помолился.
– Когда мне к вам прийти снова, отче? – спросил он.
– Я пошлю тебе весточку, как только будут новости – любые новости, – ласково пообещал священник. – Про твоего отца мы узнаем через несколько дней, а вот мать будем искать несколько месяцев. Научись терпению. Твой слуга сказал, что вы поселились в палаццо семьи де Лонги?
– Да, – кивнул Лука. – Пиши мне туда.
– Ты далеко ушел от маленькой деревушки, от фермы, – отметил священник. – Видно, что тебе сопутствовал немалый мирской успех.
Потрясенный известиями о родителях, Лука совершенно растерялся. Он не мог придумать подходящей лжи.
– Моему господину везет в торговле, – быстро вмешался Фрейзе. – Мы приехали в Венецию, чтобы торговать золотом: это его специальность. И у нас есть доля в товаре, который везут из России. Однако он был полон решимости увидеться с вами и спросить, не сможете ли вы найти его отца. Он – искренне любящий сын.
Священник улыбнулся.
– Возможно, ты передашь часть своих богатств церкви, – предложил он Луке. – Многие христиане хотели бы выкупить своих родственников, как ты – своих родителей, если бы только у нас были деньги, чтобы за них заплатить.
– Непременно, – пообещал Лука, переполняемый эмоциями. – Непременно. Я хотел бы проявить щедрость. Я хотел бы, чтобы другие тоже вернулись домой. Бог свидетель: если бы от меня зависело, то ни один мужчина и ни одна женщина не остались бы в рабстве, и по ним не тосковали бы осиротевшие дети.
– Да пребудет с тобой Бог, сын мой. – Священник перекрестил его. – И да ведет Он тебя в твоей торговле золотом и поможет продать твой товар. Это ведь очень мирское дело, и тебе придется опасаться преступников.
– И не стоит рассказывать об этом всей Венеции, – негромко проговорил Фрейзе. – Маленькая ферма тогда, огромное состояние сейчас. Мой господин не любит, чтобы это обсуждали.
– Я не сплетничаю, – мягко укорил его священник. – Я поставляю сведения о бедных овцах нашего стада. Моя работа требует осмотрительности.
– Ну и хорошо. – Фрейзе кивнул и повернулся, собираясь идти следом за Лукой. – Тут кругом немало золота, верно? – бросил он бесстрастно.
– Никогда раньше не видел такого множества английских золотых ноблей, – сказал священник. – Воистину Бог милосерден. Оттоманцы требуют, чтобы им платили ноблями – и многие люди дают мне за мои труды золотые нобли, а их стоимость с каждым днем растет, так что я могу выкупить этими счастливыми монетами больше душ. Я обменял все свои сбережения на золотые нобли, чтобы делать мою работу, да будет прославлено имя Его.
Вернувшись домой, Ишрак шмыгнула в боковую дверь, выходящую на улицу, как раз в тот момент, когда гондола с Лукой и Фрейзе вошла в ворота, открывавшиеся на канал. Она взбежала по лестнице на женский этаж, перескакивая через две ступеньки, пока мужчины переговаривались у парадного входа. Запихнув брюки, плащи и тяжелые ботинки под кровать, она продемонстрировала Изольде мешочек с золотыми монетами.
– Сколько ты получила за рубины? – шепотом спросила Изольда.
– Десять с половиной золотых ноблей, – ответила Ишрак. – Больше никто не давал.
Изольда судорожно вздохнула: ее пугала спекуляция материнскими украшениями.
– Надеюсь, они подорожают, – проговорила она встревоженно. – Моя мать считала их своим главным сокровищем.
– Я тоже надеюсь, – сказала Ишрак. – Но все говорят, что нобли станут еще дороже уже завтра. Люди рассчитывают на завтрашнюю хорошую цену даже сейчас, когда торговля уже заканчивается. Мы могли бы продать их с прибылью уже завтра – и вернуть рубины.
Изольда сплела два пальца и постучала ими Ишрак по лбу, вспоминая давнюю глупую игру из их детства.
– Удачной удачи, – отозвалась Ишрак. – Спускайся к нему, а я спрячу кошель под матрасом.
Когда Изольда вошла в гостиную, просиявший Лука взял ее за руки и рассказал, что, возможно, сумеет выкупить родителей.
– Какая чудесная новость! – сказала она. – Ничего лучше для тебя и быть не может!