Пробормотав согласие, я уже перестаю обращать на него внимание и сосредотачиваюсь на том, что должен буду сделать, когда приеду домой. У меня в голове все до сих пор указывает на Эмерсон, и у меня есть план.


Глава

13.


(So Far Away – Staind)


Блейк


Телефон Рейза завибрировал входящим сообщением, и я подпрыгнула почти до потолка, молясь о том, чтобы это были новости о Мэддене. Вчера вечером мы узнали об облаве, устроенной ФБР в магазине Винсента и о том, что Мэдден попал в больницу. Прошло уже больше суток с инцидента в Чикаго, и с тех самых пор человек, снабжавший моего стража информацией, выходил на связь всего несколько раз, выдавая ее по крупицам.

По словам Рейза, федералы, опасаясь волнений по всей стране, как со стороны союзников, так и врагов семьи Риччи, изо всех сил постарались скрыть произошедшее. Но, конечно, кое-какие детали в конце концов просочились, и теперь началась борьба за контроль над Чикаго. Вот его точные слова: «Мы, как акулы. Стоит только какой-нибудь семье получить хоть царапину, остальные, как будто за много миль почуяв запах одной единственной капли крови, тут же готовы воспользоваться ее уязвимостью».

Кажется, он рад, что империя Винсента зашаталась, и если бы я хоть сколько-нибудь об этом поразмыслила, то наверняка тоже бы обрадовалась, но я не могу думать ни о чем, кроме Мэддена. Как он себя чувствует? Почему он там оказался? Что ему теперь обо мне известно? Смогу ли я когда-нибудь сказать, что люблю его?

— Ну и? — я выжидающе смотрю на Рейза с дивана, туда, где он, стоя у обеденного стола, печатает ответ. — Ты расскажешь мне?

— Да, нетерпеливая моя. Подожди минутку. Я пытаюсь выяснить все, что могу.

Я жду и одновременно жую щеку изнутри. Кажется, что прошла уже вечность, когда он, наконец, поднимает голову и встречается со мной взглядом.

— Сегодня днем твоего парня выписали из больницы, и сейчас он вместе с маршалом Доэрти летит обратно в Лос-Анджелес. У меня до сих пор нет сведений о его травмах и повреждениях, но, очевидно, что путешествовать он в состоянии. Никто толком не знает, что он делал в «Капо», чего надеялся добиться, но мой информатор в Бюро подтвердил, что он был там исключительно по собственной инициативе и в итоге ввязался в потасовку с людьми Винсента. Ситуация вышла из под контроля, но, к его счастью, федералы вели наблюдение за магазином и смогли вмешаться прежде, чем для него все зашло слишком далеко.

Прервавшись на мгновение, он с сомнением качает головой:

— Или этот парень полный идиот, или он действительно любит тебя.

Когда он заканчивает свой рассказ, меня накрывает волна чувств, и я разражаюсь рыданиями. Я чувствую облегчение, что Мэдден серьезно не пострадал. Я злюсь на себя за то, что втянула его в тот бардак, в который превратилась моя жизнь. Я переживаю, что он мог рассердиться на меня. Я боюсь, что он совершит еще какой-нибудь безрассудный поступок и еще раз подвергнет свою жизнь опасности и уже такой, от которой ему не уйти. Я понимаю, что верю — когда он шептал мне, что любит, он действительно имел это в виду. Я прихожу в отчаяние при мысли о том, что могу никогда не сказать ему то же самое.

— Почему ты плачешь, kotyonok?

В мгновение ока Рейз подхватывает меня на руки, и я прижимаюсь лицом к его груди. Я жажду человеческого тепла и таю в его объятиях.

— Я подумал, что ты будешь счастлива узнать, что с ним все в порядке и он едет домой. Скажи, что не так?

— Я… я… я…

Каждый раз, едва я начинаю говорить, я не могу сдержать рыданий.

— Я так и не сказала… так и не сказала, что люблю его.

Лишь только признание слетает с моих губ, на меня накатывает новая волна истерики, и я, крепко вцепившись в его мускулистую спину, использую в качестве носового платка его рубашку. Рейз, еще крепче сжав вокруг меня руки, притягивает меня поближе и успокаивающе гладит по голове.

— Ш-ш-ш… Все будет хорошо, — мягко шепчет он. — Как только все закончится, ты обязательно скажешь ему все, что захочешь. А сейчас успокойся, сладкая девочка. Не нужно из-за этого расстраиваться.

Сладкая девочка — так называл меня Мэдден — и теперь эти слова эхом отдаются у меня в ушах и, вместо того, чтобы успокоить, рвут мое сердце на части. Становится тяжело дышать. Мне не хватает воздуха. Я чувствую себя так, будто мне вскрыли грудную клетку и выставили на всеобщее обозрение то, что осталось от моего истерзанного сердца.

В отчаянной попытке уцепиться за реальность я погружаю ногти в мягкую плоть, чтобы ощутить последующую за этим боль, боль, которая напомнит мне, что я все еще жива. Только она не приходит. Не понимая, что происходит, я нажимаю сильнее, погружая кератин в свои бока, и тяну руки вниз, но все равно ничего не чувствую. И лишь тогда я понимаю, что обнимаю не себя, а Рейза.

Поспешно отпустив его, я с ужасом делаю глубокий вдох и запрокидываю голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

— О, боже. Извини! Тебе больно? Я думала, что…

Он подносит палец к моим губам, указывая, чтобы я замолчала.

— Все нормально, но тебе нужно успокоиться, kotoynok. Этим ты все равно ничем себе не поможешь. Я понимаю, что ты скучаешь по нему и чувствуешь вину, что не рассказала ему о своих чувствах до того, как это все случилось, но ты должна верить, что увидишь его снова.

— А что, если нет? Вдруг что-то пойдет не так, и Винсент убьет меня первым? Что, если он вообще не вернется из Италии? Что тогда будет со мной? Вы просто меня отпустите?

Хлюпая носом, я тыльной стороной руки вытираю слезы.

— Все эти «а что, если»… Рейз, тебе, как и мне, прекрасно известно, что может случиться что угодно. Вероятность того, что мы с Мэдденом снова будем вместе очень мала, а даже если будем, сомневаюсь, что между нами все будет по-прежнему. Я имею в виду, каким глазами он на меня теперь посмотрит, когда уже знает, кто я на самом деле и что совершила? Да его, наверное, воротит от одной мысли обо мне. Не говоря о том, что из-за наших отношений его уже чуть не убили. Наверняка, он ненавидит…

На этот раз два пальца прижались к губам, чтобы прервать мою речь.

— Он определенно любит тебя, — без тени сомнения заявляет Рейз. — И больше ничего не имеет для него значения. Ни на грамм. Уж поверь мне. Я бы тысячу раз умер сам, только бы моя Дарья была жива.

Не ответив Рейзу ничего вразумительного, я клубочком сворачиваюсь у него на груди и закрываю глаза. Следующее, что я помню: я просыпаюсь от запаха бекона и кленового сиропа и вижу, что лежу, укрытая одеялом в кровати Рейза, одна.


Глава 14.


(Alibi – Elvis Costello)


Мэдден


Наплевав на строгие предписания врача, по крайней мере, неделю-полторы оставаться в постели и отдыхать, на следующее утро после возвращения из Чикаго, я выхожу из лифта на десятом этаже, полностью занимаемом «Декер Энтерпрайзис». Вместе со мной выходит Ланс — персональный охранник, приставленный ко мне ФБР, несмотря на все мои возражения. Выходит, игнорируя флюиды, посылаемые с того самого момента, как он проследовал за мной в здание, и повторяющие одно лишь слово «отвали».

Я уже раздражен, и поэтому, когда администратор радостно приветствует меня фразой: «Добро пожаловать, мистер Декер!», я бросаю на него злобный взгляд и пулей проношусь в свой кабинет, не ответив ему ни слова. У меня абсолютно нет настроения для фальшивых любезностей. Я чувствую себя так, будто меня переехал грузовик, ко мне приставили соглядатая, а моя девушка все еще не найдена!

— О боже, Мэдден! — восклицает Кэролайн, мой личный помощник, разглядев меня поближе. — Вы сказали, что попали в небольшую передрягу, а не что вас отколошматили, как грушу. И вы не предупреждали меня, что будете не один.

— Кэролайн, это Ланс, назначенный мне телохранитель. Он посидит здесь с тобой, пока я буду у себя, — объявляю я, глядя по очереди то на одного из них, то на другого.

— Ланс, это Кэролайн — мой помощник. Если тебе что-нибудь потребуется, обращайся.

Не дожидаясь их ответа, я разворачиваюсь на пятках и шагаю прямиком в свой кабинет. Кэролайн, схватив блокнот, подскакивает и обходит свой стол, чтобы проследовать за мной. Так обычно начинается мой рабочий день.