Я до сих пор не знаю наверняка, как они выяснили, что я — Брайли, но, по крайней мере, у меня есть хоть какие-то ответы. Это, конечно, не так уж и важно, когда я застряла здесь, в этом неизвестном богом забытом месте. Неизвестно насколько. С человеком, который в два раза крупнее меня, да и к тому же который является профессиональным киллером. Чертово дежавю.
— Почему же ты просто не убьешь меня теперь? — спрашиваю я, не расцепляя своих болезненных объятий.
— Я не собираюсь убивать вместо вас Винсента Риччи, и отвечать на твои вопросы тоже. Так что самое худшее, что ты можешь со мной сделать, это убить. Так сделай же это, наконец.
Вскочив со стула, он встает, возвышаясь прямо надо мной. Его нос прижат к моему, звериный оскал играет на его губах. Но я не уклоняюсь. И не отвожу взгляд. Он решил, что может напугать меня, но теперь, когда я смирилась с тем, что, скорее всего, в ближайшем будущем умру, его попытки стали бесполезными. Его угрожающий голос — это просто сотрясание воздуха.
— Ты идиотка? Ты так ничему и не научилась, пока была замужем за этим куском дерьма, не поняла, как все работает в нашем мире?
Своими сильными пальцами он хватает меня за шею и сжимает их достаточно сильно для того, чтобы я начала задыхаться в поисках воздуха.
— Я могу заставить тебя сделать такое, на что, как ты считала, ты никогда не была бы способна, и теперь твой предательский взгляд точно сказал мне, кого я должен изувечить, чтобы ты это сделала.
Сипя, я плюю ему в лицо:
— Иди в задницу.
Злобно смеясь, он отпускает свою хватку и выпрямляется в полный рост, возвышаясь надо мной, как гора.
— Возможно, в один прекрасный день, если тебе повезет.
Глава
6.
(The Knowing – The Weekend)
Мэдден
Я безучастно смотрю на лысеющего мужчину средних лет, сидящего напротив меня за столом, и подбираю с пола челюсть. Время остановилось в модном устричном баре на набережной, где мы сидим за столиком у окна. Потрясенный Истон — рядом со мной, а Джей в таком же безмолвном оцепенении — напротив Истона.
Я в шоке. Да мы все в шоке. В настоящем долбанном шоке. Не в силах переварить слова, только что произнесенные маршалом Доэрти. Слова, что выжжены теперь у меня на сердце каленым железом.
Ложь. Этого не может быть. Это было моей первой мыслью, хотя я понимаю, что все, что он говорит, правда. У него нет причин лгать. Он показал мне статьи на своем смартфоне. Там на фотографиях была она. Такая же, как на тех фотографиях, спрятанных в ящике в ее гардеробной. Как на той, что взял я и что храню теперь у себя в столе.
— Кто? — наконец удается выдавить мне. — Как вы считаете, кто ее похитил? Только честно.
Мужчина в костюме вздыхает и, скрестив руки на груди, с сомнением смотрит на меня. Если он достаточно сообразителен, то, несомненно, чувствует отчаяние, сочащееся из моих пор, и осознает, насколько далеко я готов зайти, чтобы найти Блейк. Никто меня не остановит, особенно после того, как он раскрыл невероятную правду о ее прошлом.
— Первым делом мы начнем поиски в Чикаго, — признается он тихим голосом, едва слышным в окружающем нас людском гомоне. — За последние годы Винсент Риччи стал одним из самых влиятельных мафиози, и он не скрывает, что ищет женщину, которая убила его сына. За ее голову назначено значительное вознаграждение. У того, кто ее похитил, уйдет пара дней на то, чтобы доставить ее в Чикаго, но к тому времени мои ребята уже вплотную займутся этим вопросом и будут внимательно следить за всем, что там происходит. Итальянцы отличаются тем, что после пыток и убийств тех, кого они долго искали, устраивают большие шумные празднества. Это их способ показать своим, что произойдет с теми, кого они вдруг посчитают врагами. Если Брайли у Винсента, мы скоро об этом узнаем. Они сами постараются, чтобы об этом узнало, как можно больше народа.
Мой желудок скручивается, угрожая выплеснуть свое содержимое, когда я представляю, где она может быть. Что они могут с ней делать. Если она у этого больного ублюдка… Я содрогаюсь от этой мысли. Несмотря на то, что я чувствую обиду из-за ее обмана, я понимаю, почему она ничего мне не сказала, и моя главная задача теперь — уберечь от опасности, что нависла над Блейк… или Брайли… нет, к черту это.
Она все равно Блейк. Моя Блейк. Моя сладкая девочка.
— Скоро — это не то, что я бы хотел услышать, — рычу я, не заботясь о том, что обращаю на себя внимание окружающих.
Последние сорок восемь часов я провел, чувствуя себя героем одного из фильмов Тарантино. Все началось с того, что у меня похитили девушку, затем продолжилось просмотром момента ее похищения на записи с камер видеонаблюдения, установленных в ее офисном здании, а закончилось новостью, что однажды она уже была замужем и в довершении всего, имела отношение к смерти одного из членов итальянской мафии. Одно долбанное безумное открытие следовало за другим, и вот теперь я сижу напротив маршала США и жду девушку, с которой знаком с детства — которую, к тому же, считал другом семьи — жду, когда она сойдет на берег, чтобы мы могли задать ей вопросы о ее возможной связи с похищением Блейк.
Это какой-то гребанный сюр. Даже если захочешь специально такое сочинить, то не сможешь.
Обращаясь к брату, я сжимаю руки, лежащие на полированной деревянной поверхности стола, в кулаки.
— Истон, богом клянусь, если я узнаю, что ты об этом что-нибудь знал — о том, кто она — я тебя убью.
Я говорю тихим и резким голосом. Я всего лишь второй раз в жизни угрожаю смертью собственному брату, но боюсь, что на этот раз я и правда могу воплотить свою угрозу в жизнь. Он украл у меня мою первую любовь, и нисколько не считался с моими чувствами или братскими узами, когда больше десяти лет назад засовывал свой член в киску моей невесты, и будь я проклят, если он сейчас заберет у меня Блейк.
— Мэд, старик, я не имел ни малейшего представления об этом. А если бы имел, то сразу же рассказал бы тебе. Богом клянусь, — возражает он, широко раскрыв глаза.
Или он также потрясен правдой, как и я, или очень хороший актер. Я молюсь о первом.
Я с нетерпением смотрю на часы на своей руке, а потом перевожу взгляд на маршала Доэрти.
— Она скоро будет. Что мы будем делать, когда увидим ее?
— Я позволю вам — и только вам — пойти со мной, когда подойду к ней и попрошу проехать в отделение, чтобы ответить на несколько вопросов. Мне нужно, чтобы вы успокоили ее, и она бы не заняла оборонительную позицию, но вместе с тем необходимо, чтобы вы не давали ей никакой информации. Если она откажется, я буду вынужден надеть на нее наручники и задержать, — объясняет он, естественно предпочитая первый вариант. — Я бы предпочел не устраивать сцен. А после я разрешу вам поехать за нами и понаблюдать за допросом из соседней комнаты. В зависимости от ее ответов, ее или заключат под стражу и предъявят обвинение или отпустят. У нас есть только косвенные доказательства, поэтому, если она не станет сотрудничать, мы, в общем-то, ничего не сможем ей предъявить.
— Понятно, — киваю я и отпиваю глоток воды со льдом. Переведя взгляд, я еще десять минут всматриваюсь в конец причала. В то же мгновение в поле зрения появляется Эмерсон, и я, вскочив на ноги, объявляю:
— Пора получить ответы на наши вопросы.
***
— Я уже говорила вам. Я ничего не пропустила, — настаивает Эмерсон, скривив накрашенные красной помадой губы, и со стуком бросает идеально наманикюренные руки на металлический стол, стоящий перед ней. Даже проведя два дня в море, ей каким-то образом удается выглядеть безупречно — дизайнерская одежда, тщательно подобранные аксессуары, высокие каблуки. Она олицетворение образа дорогой женщины.
— Расскажите еще раз, — твердо приказывает маршал Доэрти, обратив на нее свой проницательный, внимательный взгляд. — Как вы одна оказались в кабинете Мэддена Декера днем в пятницу?
— Я заходила в кабинет Мэддена в пятницу днем, чтобы оставить ему отчет, над которым работала, перед тем как уехать на выходные. Я не знаю, где он был, и почему его помощницы не было на месте. А что такое? Что происходит? — ее нервничающий взгляд бегает с места на место по холодной комнате для допросов в поисках чего-то. — Куда подевался Мэдден? Он нас сейчас слышит? Я хочу, чтобы он пришел сюда.