– Я знаю об этом, – произнесла женщина, не глядя мне в глаза, а почему-то смотря в окно. – Но уже выразила свое мнение мужу. Насте всего ничего, а вы уже хотите затаскать ее по больницам. Это стресс для ребенка.
Пришлось потрясти головой. Мне хотелось верить, что от этого разбросанные по моей голове мысли соберутся воедино, и я найду правильные слова для убеждения.
– Неужели у вас совсем нет сердца? – выдавила я, с трудом сдерживая более бранные слова.
– Есть, как и у всех людей. Но мне одно непонятно, почему именно в мою дочь вы так вцепились? У вас что, других родственников нет? Ведь совершенно не факт, что Настя подойдет вообще.
– Других нет, – я невольно повысила голос, отвечая этой твердолобой женщине. – Если бы были, то я бы не заявилась на порог дома Антона никогда. Что же касается Насти… я консультировалась с врачом, он сказал, что самые высокие шансы на донорство – у братьев и сестер. Желательно родных, но…
Ольга резко отвернулась от окна и сощурилась, подобно кошке перед нападением.
– Это ты мне сейчас на что намекаешь? Что собираешься с моим Антоном еще одного ребенка заделать? – чуть ли не прошипела она.
И я даже в спинку кресла вжалась. Мне даже мысли такой не приходило раньше. Сделать еще одного ребенка, чтобы спасти дочь. Но вот у Ольги почему-то сознание породило такой план.
– Ольга! – Я схватила женщину за руку и, глядя в глаза, как можно спокойнее попыталась объяснить. – Я не хочу претендовать на вашего мужчину. Антон – ваш. Наше с ним время ушло еще десять лет назад. И новый ребенок – это минимум девять месяцев, а возможно, даже больше. Такого времени у моей Даши может и не быть. Поэтому я умоляю, хотите, даже на колени встану прямо здесь. Помогите. Что вам стоит дать согласие на анализы?
– Ничего… – протянула она, вновь отворачиваясь к окну.
– Так помогите же мне. В любом случае, если даже Настя не подойдет, я просто исчезну из вашей жизни. Буду думать, как поступить дальше, и не стану лезть к вам с Антоном.
Оля задумчиво пожевала губы.
– Да… исчезнуть из нашей жизни – это весьма заманчиво.
– Ну же, соглашайтесь. – Я даже попыталась улыбнуться.
В этот момент в конце вагона заплакал ребенок. Ольга резко обернулась туда, где незнакомка раскачивала коляску сильнее, чтобы успокоить Настю.
– Я сейчас, – буркнула жена Антона мне, вставая со своего места и направляясь к дочери.
Я же осталась сидеть на казенном сидении электрички, смотрела, как Ольга бережно поправляет что-то в коляске, с какой нежностью смотрит на дочь, улыбается ей. И вспоминала себя.
Когда-то я была точно такой же, только с Дашей.
Ольга тем временем перебросилась парой фраз с женщиной, та оглянулась на меня, а после кивнула.
«Все же это мать Ольги, – окончательно решила я. – Наверное, дочь с ней советуется насчет Насти».
Вскоре Ольга вернулась ко мне и, сев напротив, произнесла:
– Хорошо, я дам согласие на анализы. Только вначале доедем до дома Василисы Анатольевны. Я обещала ей помочь кое с чем. А после вернемся в Москву.
– Так это не ваша мать? – удивилась я.
– Нет, – покачала головой женщина. – Мать одного моего старого знакомого. Он умер полтора года назад. Несчастный случай на дороге. С тех пор она осталась одна и иногда помогает мне с дочерью.
– А-а-а, – протянула я. – Ясно.
На этом разговор как-то стих.
И дальше мы поехали молча.
Электричка следовала вперед, минуя подмосковные города, в которых высадилась основная масса народа. Дальше пошли мелкие деревеньки, поселки, СНТ. Вагон все пустел, пока мы не остались в нем одни – три женщины с коляской.
– Долго нам еще? – спросила я, глядя на лес, бегущий за окном.
– Нет, буквально через станцию.
Тут же я запоздало спохватилась, что у меня даже билета на электричку с собой не было. Я ведь просто слезла с аэроэкспресса и фактически сразу прыгнула на другой поезд на соседней платформе. Теперь же придется выходить, а значит – нужен был билет для прохождения турникетов.
Я заерзала в поисках кошелька, чтобы купить билет на выход заранее, но, увидев мои потуги, Ольга лишь рукой махнула:
– Ерунда, успокойся. На выходе только перрон, никто никого не проверяет.
И вправду, через десять минут мы высадились в совершенно глухом месте. Из соседних вагонов тоже вышли люди, всем видом напоминающие дачников. Мы же с грудным ребенком несколько выбивались из их общего строя.
Впереди маячила узкая тропка, уходящая в лес, по которой все и поспешили, обгоняя неторопливую компанию с коляской, а через пару минут и вовсе безнадежно скрылись вдали.
– У вас тут дача, Василиса Анатольевна? – поинтересовалась я у женщины.
– Не совсем. Домик от бабки остался. Иногда приезжаю, кое-какие вещи отвезти-увезти, свежим воздухом подышать вдали от суеты.
– А-а-а, – протянула я и зашагала дальше. – Главное, чтобы свет был. Вы ведь не против, если я у вас телефон заряжу? Мне нужно позвонить дочери.
– Нет, конечно. Жалко, что ли, – кивнула женщина.
Вскоре мы действительно дошли до старой деревенской избушки. Немного покосившейся, однако с новыми пластиковыми окнами и не самым ухоженным, но и не совсем запущенным садом. Было видно, что минимум пару раз в год сюда заходят выкосить траву и убраться.
– Оль, поставь чайник, газовый баллон только на плитке открой, – бросила хозяйка, когда мы зашли на веранду. – Пить с дороги охота, да и твоя гостья, наверное, голодна.
– Бросьте, не нужно ничего такого. – Меня даже смутила такая забота без повода.
Пока Ольга была в доме, я помогла Василисе Анатольевне затащить коляску с Настей в дом. Малышка беззаботно спала, и я невольно умилилась этой детской нежности и невинности.
От мыслей отвлекла Ольга, она вернулась в сени и позвала в дом, правда, выглядела немного растерянно:
– Чайник я поставила, а вот света, похоже, нет, – развела она руками.
Я вопросительно обернулась на хозяйку дома.
Та тоже развела руками:
– Должно быть, авария на подстанции. Такое бывает, скоро починят, – пообещала она. – Пока давайте отдохнем с дороги, пока Наська спит. Хоть чай попьем спокойно.
Она произнесла это так непринужденно и по-бытовому, что на минуту действительно я поверила, что можно попить чай «спокойно», но тут же ужаснулась от этой мысли. У меня ребенок в больнице, ну какое может быть спокойно в такой ситуации.
И все же усадили за стол, поставили передо мной чашку, налили чаю.
Ольга тоже села напротив, пила из своей кружки. Василиса же пока не садилась, суетилась в шкафчиках, пока не достала тарелку с насыпанными на нее баранками и тоже выставила их на стол.
Мне кусок в горло не лез.
– Ну, что вы все как на иголках? – обращая на мое состояние внимание, проявила заботу Василиса Анатольевна. – Возможно, кстати, свет уже дали, надо попробовать воткнуть телефон в розетку.
Сорвавшись с места к ближайшей, я действительно попыталась поставить аппарат на зарядку. Но увы, ничего не получилось. Мобильник так и не ожил, я же решила оставить его в розетке, на случай, когда появится ток, чтобы сразу зарядился.
После этого вернулась за стол.
– Мы тут надолго? – вновь задала вопрос я, глядя на часы на стене.
Уже три часа потеряла, если не больше.
– Дела сделаем – и обратно, – отозвалась Ольга.
Со вздохом, понимая, что проще смириться с ожиданием, я придвинула к себе чай и выпила несколько глотков.
– Давайте тогда я вам помогу, – предложила я. – Вместе-то быстрее.
– Спешить некуда, – неожиданно резко произнесла Василиса Андреевна. – Все успеем.
– А что нужно-то? – Я заозиралась по сторонам в поисках этих самых дел. – Огорода я тут не заметила.
Да и дом был достаточно убран, полы чистые, занавески свежие, даже кроватка детская стояла с явно новыми бортиками у дивана – будто бы специально для Насти.
– А девочка тут часто бывает? – Я сделала глубокий вдох, но кислорода будто не хватило, и закашлялась.
Попыталась встать, и комнату повело. Схватившись за край стола, я потянула скатерть на себя и стащила ее за собой на пол.
Послышался звон битой посуды.
Воздух будто стал тяжелым, мои глаза слипались, но я все еще не понимала, что происходит. Неужели давление подскочило?
Протянула руку за помощью к Ольге, но та лишь отвернулась. То ли испуганно, то ли равнодушно.
– Ну, чего стоишь?! – услышала я окрик Василисы Анатольевны на жену Антона. – Заварила кашу, а мне расхлебывать? Надо сбросить в погреб эту девку, пока лекарства действуют. Я одна не справлюсь, помоги!