Стелла Грей - Обнаженное прошлое. Только живи

Аня

Мы с Антоном сидели в кабинете у врача. Как и тогда, больше месяца назад. Только в этот раз кое что изменилось – настроение, витающее в воздухе, стало еще более нервным.

Шансов, что Настя окажется подходящим донором, почти не было, но Ольга, которая сейчас находилась под следствием, все же стала настаивать на анализах сама.

– Вы не понимаете! – вспомнились мне ее слова, когда меня вытащили из подвала, а ее уже задерживала полиция. – У меня выбора не было. Да любая мать поступила бы так же ради своего ребенка.

Тогда я точно не понимала, о чем она, а после, когда у меня брали свидетельские показания, когда писала заявление о своем похищении, я все же уговорила следователя дать мне поговорить с Ольгой. Мне хотелось услышать объяснения.

– Да не знаю я, чей ребенок Настя, – призналась она в сердцах. – Антона или Вадика.

– Вадик – это погибший сын Василисы?

Ольга кивнула.

– Мы с ним встречались до отношений с Антоном. Я любила его в то время. А потом он в армию ушел, а я ждать не стала. А вернулся и очень расстроился, когда узнал, что у меня своя новая жизнь – свадьба через пару месяцев и все такое. Пришел за объяснениями, да я и сама слабину дала. Ожило в груди что-то.

– И ты изменила Антону? – опять догадалась я.

– Да, – Ольга сыпала чистосердечными. – Чего уж теперь скрывать. И не один раз, я даже собиралась расторгнуть помолвку с Антоном. Понимала, что мне с Вадимом хорошо. Я и правда любила его. Но… Этот несчастный случай разбил все надежды, Вадима не стало, и у меня что-то умерло внутри. Разбился так нелепо… Я была сама не своя, Антона послала подальше… Мне хотелось только одного – быть рядом с любимым мужчиной. Тебе не понять, каково это, растворяться рядом с человеком, в его объятиях! В общем, мы бы разошлись, но тут я поняла, что беременна. От кого – точно не могла знать, потому что и с Антоном связь была. И что мне оставалось делать?

– Не обманывать Антона? – сказала я, потому что будь сама на месте Ольги, никогда бы не смогла так вертеть сразу двумя мужчинами.

– Я хотела! Буквально за несколько дней до свадьбы точно решила – разойдемся. Даже смотреть на него было больно – хотелось вернуть Вадика, быть с ним. Но беременность все изменила. Я не потянула бы малыша сама. Аборт – тоже не вариант. Кто бы ни был отцом – оба достойные мужчины. Было так страшно! Ну, и о каком признании могла быть речь? Сомнения пришлось отпустить. Антон бы не простил, знай он об изменах, ушел бы наверняка, а быть матерью-одиночкой, пусть даже с алиментами, если бы в итоге подтвердилось отцовство, я не хотела. Вадика больше не было, и кому сделалось бы легче от моего решения остаться одной?!

Мне вдруг стало по-особенному горько. Когда я стояла десять лет назад перед таким же выбором, кем становиться мне: просто матерью-одиночкой или матерью-одиночкой с алиментами, я выбрала первое. Мне гордость была дороже. Теперь же, глядя на Олю, я подумала, что все могло бы быть совсем иначе, позвони я Антону тогда.

– А дальше?

– Дальше я родила Настю, и все было хорошо. Правда, так и оставалось непонятно, чья же она дочь. Я надеялась на какие-нибудь родинки или что-то в этом духе. Но ничего такого не проявилось. Зато потом ко мне пришла Василиса Анатольевна. Она знала, что наши отношения с ее сыном восстановились, а вот про мою беременность и роды прочла в газетах, сама все совместила и сделала выводы, что Настя ее внучка.

– Она тебя шантажировала? – предположила я.

– Нет, – Ольга замотала головой. – Василиса меня поняла и согласилась, что с любым отцом лучше, чем без. Тем более Антон мог дать Насте образование и хорошую жизнь, было бы глупо отказываться. И все шло своим чередом, пока не появилась ты со своим требованием анализов. И мы запаниковали. Если бы анализы показали несовместимость, у Антона появились бы сомнения. А когда я начала отказываться, он начал что-то подозревать.

– Но это ведь не повод похищать родную дочь и бить мужа по голове! – возразила я.

– Мы запаниковали! – повторила Ольга громче. – А потом было поздно. Ты еще на вокзале подошла и увидела меня с дочерью рядом. Это был полный провал.

– Все ясно, – закончила я, понимая, что больше продолжать не хочу.

Я уже уходила из зала переговоров в СИЗО, когда меня догнал голос Ольги:

– Сделайте анализы. Возможно, Настя все же дочь Антона. Возможно, хоть у нее жизнь сложится…

И вот теперь мы сидели в кабинете Игоря Сергеевича и ждали результатов сразу двух анализов – на ДНК и совместимость для донорства.

Я уже не ожидала чудес, слишком многое должно было совпасть – и все же молилась. Тем более что еще вчера доктор на отдельной консультации сказал мне, что химиотерапия дает положительные результаты и сейчас было бы идеальное время для проведения операции.

Я посмотрела на Антона. Выглядел он неважно. Глубокие круги под глазами свидетельствовали о недосыпе. Пока Ольги не было, забота о Насте легла на его плечи, и, судя по всему, он не высыпался, да и общая остановка нервировала.

– Ты как? – спросила я.

– Сам не знаю. Ловлю себя на мысли, что не хочу знать, чья же на самом деле дочь Настя. Моя или… – он не договорил, запнулся. – Да и не смогу я ее бросить, если Ольгу посадят, да и эту Василису тоже. У девочки ведь никого не останется тогда.

Я ничего не ответила, просто потому, что не знала, что вообще можно сказать на это.

Неожиданно дверь кабинета распахнулась столь резко, что даже впечаталась в стену.

Игорь Сергеевич буквально влетел в свой кабинет, держа в руках непрозрачный конверт и какой-то лист бумаги. Конверт он бросил на стол абсолютно небрежно, хотя и дураку понятно было, что внутри анализы ДНК. Но судя по виду доктора – это было совершенным пустяком.

– Подходит! – выпалил он, глядя на меня. – Настя подходит для Дарьи. Двадцать пять процентов! Это отличные шансы!

Внутри все замерло и оборвалось, но упасть на пол и разбиться не успело. Потому что я обрела крылья, которые заставили буквально воспарить.

Я вцепилась в руку доктора, требуя повторить.

– Ну вот же, вот! – он потряс перед моим лицом распечаткой. – Вот анализы! Девочка подходит для донорства!

– Антон! Ты слышал? – Я обернулась к бывшему, который все еще сидел на кресле с абсолютно растерянным видом. – Дашу спасут!

– Да-да, слышал, – пробормотал он. – А как же второй анализ. На ДНК?

Игорь Сергеевич смерил Данишевского взглядом.

– Вы что, еще не поняли? – спросил он. – Будь Настя не вашей дочерью, она бы вряд ли смогла подойти на роль донора. Но все же вы можете убедиться сами.

Он подошел к своему столу, взял конверт и передал его Антону.

– Вскройте. Мне же в целом все и так ясно. Тем более когда есть более важные дела. Анна, сейчас мы с вами должны подумать, когда лучше всего назначить дату операции.

– Как можно скорее, – выдохнула я, ощущая у себя в груди странное чувство, будто услышала сейчас от мужчины самые прекрасные в жизни слова.

Не новость о дорогом подарке-автомобиле, не предложение выйти замуж, не какой-то другой жизненный пустяк, который кто-то считает важным.

Я услышала надежду. Надежду на то, что моя дочь будет здорова!

Спустя четыре года

Данишевский нервно поправил галстук-бабочку и посмотрел на меня с улыбкой:

– Ты настоящая красавица, Аня. И это платье тебе безумно идет.

– Спасибо, – я тоже улыбалась. – Оно простое, но мне очень нравится.

– Прекрасно, – кивнул Антон. – Ты – самая красивая невеста из всех, что я когда-либо…

Он сбился, отвел взгляд. Мы оба вспомнили Олю. Прошло четыре года, а Антон так и не смог простить ее, хоть и позволял видеться с дочкой. Настя, разумеется, осталась у папы, а для ее мамы мы все вместе добились условного срока вместо настоящего наказания. Я осуждала ее, корила за многое, но и сама была не без греха – взять хотя бы нелепую поездку с Эдиком в глушь…

Тряхнув головой, вспомнила, что уже через час придется уехать на неделю, и попросила:

– Не балуй Дашу сильно. Она хоть и умеет делать эти огромные глаза, все равно должна знать меру. Ты слишком много ей позволяешь.

– Меня не было рядом все ее детство, Аня, как я могу теперь отказывать в мелочах? – Он беззаботно отмахнулся. – Она не просит много, а мне приятно видеть восторг на лице старшей дочери.

Я покачала головой.

– Избалуешь ее!