Виктория Александер - Обольщение джентльмена

— Что?

— Не закончили танец, — нашелся он.

— Давайте закончим завтра, ладно?

— Что ж, тогда до завтра, — согласился Оливер. — Помните, мы должны проводить вместе как можно больше времени.

— Да-да, чтобы восстановить мою память.

— И для этого тоже, — ухмыльнулся он и поцеловал ей руку. Прикосновение его губ было таким нежным и страстным, что Кейт безумно захотелось обнять его и покрыть поцелуями. Она с трудом сдержалась — открыть свои чувства было бы большой ошибкой, хотя это так сладостно и восхитительно…

Пожелав всем спокойной ночи и с трудом отбившись от восторженного натиска кузин, она наконец оказалась в своей спальне в тишине и покое и принялась размышлять.

Вечер прошел на удивление плодотворно: во-первых, она вспомнила, что у нее нет братьев и сестер, а во-вторых, убедилась, что Оливер действительно очень великодушный и ответственный человек. Увы, в зале она опять чуть не потеряла голову и не отдалась своим чувствам — этого впредь ни в коем случае нельзя допускать. Кто знает, вдруг она все-таки замужем? Удивительно, почему у нее в голове до сих пор не всплыли воспоминания о муже? Ведь вспомнила же она про родителей и братьев с сестрами… Замужество — очень важная часть жизни, и теперь оно может повлиять на ее судьбу самым роковым образом. Она уже достаточно узнала Оливера, чтобы понять — он не простит предательства. Так что надо повторять себе вновь и вновь: сделанного не воротишь, нельзя переходить опасную черту.

Кейт улеглась в постель, и на ум сами собой пришли слова Оливера: «Вспоминаете ли вы наши поцелуи, жаждете ли вы продолжения?»

Чушь! Поцелуй был и впрямь хорош, даже очень, но это всего-навсего поцелуй.

«Видите ли вы мое лицо, когда закрываете глаза? Лежите ли вы по ночам без сна, думая обо мне?»

Да, тут она сама виновата. Это как в сказке про белого бычка. Если твердить себе: «Не думай про белого бычка», то только и будешь о нем думать.

Кейт стиснула кулаки и решила думать о чем угодно, только не об Оливере. Она еще долго не могла уснуть, и единственным утешением ей служила мысль, что виновник ее мучений страдает так же, как она.

— Вы уверены, что закончите платье в срок? — озабоченно спросила леди Норкрофт.

Лицо знаменитой мадам Дюбуа приняло надменное выражение, словно графиня задела не только ее профессиональное достоинство, но и честь родной Франции.

— Разумеется, миледи, ведь именно для этого мы здесь, — ответила портниха.

Мадам приехала в поместье намного раньше, чем ожидалось: не успела Кейт утром открыть глаза, как за ней прислали горничную Элен, которая отвела молодую женщину в гостиную графини, где ее уже ожидала знаменитая мастерица. Теперь Кейт в одной сорочке и нижней юбке стояла на специальной небольшой подставке перед огромным зеркалом в подвижной раме, окутанная разноцветными кусками шелка и атласа, а вокруг расположились леди Норкрофт, портниха, две швеи и женоподобный молодой человек с высокомерной усмешкой на лице, которого мадам Дюбуа представила как своего ассистента. Постепенно в комнату одна за другой просочились и взволнованные кузины, пожелавшие непременно поучаствовать в этом событии. Все взгляды были устремлены на не привыкшую к такому вниманию Кейт, что ее очень смущало.

— Вам повезло, миледи, что в это время года у меня не так много заказов, — сурово заметила мадам Дюбуа.

— Я очень благодарна вам за то, что вы смогли уделить нам время, — с улыбкой ответила графиня.

Кейт показалось, что обе женщины играют в какую-то свою игру, в основе которой лежит взаимное уважение. Леди Норкрофт со своими тремя племянницами и готовностью щедро платить, а также благодаря родству с будущей герцогиней Роксборо была, несомненно, ценной клиенткой. С другой стороны, мастерство мадам Дюбуа, ее отличная репутация и даже национальная принадлежность давали ей основание считать, что если не по положению, то по весу в обществе она в каком-то смысле ровня графине.

— Вы распорядились приготовить нам комнату для работы? — спросила француженка.

— Разумеется, — кивнула головой ее сиятельство. — И спальни тоже.

— Превосходно, — удовлетворенно улыбнулась мадам.

К собственному удивлению, Кейт наконец поняла скрытое значение их диалога — в отличие от своих помощников, которых разместят там, где живут слуги, портниха получит хоть и не самую лучшую, но все-таки комнату для господ.

— Итак, — повернулась к племянницам графиня. — Какой цвет, по-вашему, идет нашей гостье больше всего?

— Розовый! Нет, он слишком бледный! Алый подойдет больше! — наперебой затараторили двойняшки.

— Чепуха, — презрительно хмыкнула Джен. — С ее волосами гармонирует красно-коричневый.

— А по-моему, Кейт очень пойдет атлас цвета морской волны, — высказалась леди Норкрофт, указывая на один из отрезов.

— В самую точку, — проговорила мадам и подала знак помощницам, чтобы они поднесли выбранную ткань поближе к лицу Кейт. Атлас и впрямь был чудо как хорош: яркий, переливчатый, он казался то зеленым, то синим — в зависимости оттого, как на него падал свет. Глаза Кейт стали еще зеленее, а кожа засияла мягким теплым светом.

— Мне всегда шли зеленый и синий цвета, — заметила она, разглядывая себя в зеркале.

Барышни Фэрчайлд обменялись многозначительными взглядами.

— Вы вспомнили, Кейт? — обрадовалась графиня.

— И да и нет, — заколебалась гостья. — Я не знаю.

— Скорее всего память здесь ни при чем, — попыталась развеять ее сомнения мадам Дюбуа. — Вы сделали этот вывод, увидев себя в зеркале.

Она снова подала знак помощницам, и те принялись убирать отвергнутые ткани. Потом портнихи достали булавки, сантиметры, и началось священнодействие… Они создавали новый вечерний туалет. Кейт почувствовала ужасную скуку. Неужели шитье нарядов всегда так утомительно?

— Вы говорите, миледи, она ничего не помнит? — спросила француженка.

— По крайней мере ничего существенного, — пожала плечами леди Норкрофт.

— А сколько времени она здесь?

— Около недели.

— И ее никто не разыскивал? Очень странно. Кто-то же должен был заметить ее исчезновение.

— Кейт сирота, — подала голос одна из двойняшек, то ли Белл, то ли Софи — Кейт никак не могла научиться их различать. — У нее нет ни братьев, ни сестёр, это она знает точно, но не помнит, есть ли у нее муж.

Девушка бросила на Кейт извиняющийся взгляд и пояснила:

— Так сказал Оливер.

— Значит, ваша гостья не замужем, — решила многоопытная мадам. — Если бы у нее был муж, то за целую неделю он бы ее разыскал.

— Вот-вот, я тоже так думаю, — согласилась графиня и нарочито беспечно спросила: — Кстати, может быть, вы в Лондоне что-нибудь слышали о джентльмене, потерявшем жену?

«Уж не вызвала ли графиня мадам не столько для шитья, сколько для того, чтобы собрать слухи обо мне?» — мелькнуло в голове у Кейт.

— Нет, не слышала, — разочаровала графиню француженка. — Но ведь мои клиенты по большей части сейчас за городом, в своих родовых поместьях, и вернутся в Лондон только ближе к зиме.

Она кивнула помощнице, и та подала руку Кейт, чтобы помочь спуститься с помоста.

— Мадам знает в Лондоне всех и вся, — негромко сообщила гостье одна из близняшек.

Кейт заметила, как при этих словах ассистент слегка улыбнулся. Похоже, он был в курсе дел своей хозяйки. «Интересно, его манера держаться и рюши на манжетах — дань положению или результат собственных предпочтений?» — подумала она.

— Неужели вы, миледи, до сих пор не получили ни одного ответа на свои письма? — спросила мадам, очевидно, уже посвященная в любимую теорию графини о родстве незваной гостьи с кем-то из знакомых семейства Норкрофт, впрочем, как и в прочие другие детали ее истории.

— Я оптимистка по натуре, — ответила ее сиятельство.

— Буду рада по возвращении в Лондон навести для вас справки — не афишируя своей цели, разумеется.

— Благодарю вас, мадам, — улыбнулась графиня. Затем поднялась из кресла и направилась к дверям. За ней, соблюдая небольшую дистанцию, последовала портниха. — Холлингер проводит вас в вашу комнату. Вы уже придумали покрой платья?

— У меня есть некоторые мысли. Давайте обсудим их, — предложила француженка.