— Хорошо. — Она послала ему многозначительную улыбку, заставившую его затрепетать. — Мне приятно думать, что мой приход стал для вас неожиданностью.
«Ты сама сплошная неожиданность», — подумал Оливер и предложил:
— Я позвоню слуге, попрошу принести второй бокал.
— В такой час? — остановила его Кейт. — Вы всех разбудите. Это совершенно ни к чему.
— Действительно, я и не подумал, — согласился Оливер. Он и впрямь не мог ни о чем думать, да и какой мужчина на его месте смог бы?
На Кейт поверх ночной рубашки был надет отлично сшитый свободный белый капот, несомненно, одолженный у Джен, о чем свидетельствовал его строгий девичий фасон — закрытый ворот, длинные рукава. Тем не менее, когда Кейт встала ближе к свету, мало что осталось скрыто от глаз Оливера. Чтобы не смотреть на искусительницу, он подошел к секретеру, поднял бокал и залпом допил бренди. После этого спросил:
— Зачем вы пришли?
— Вы мне не рады? Не ожидала.
— Мы не всегда получаем то, чего ждем, — заметил Оливер и снова наполнил бокал. — Но я вам, конечно, рад. И все же ответьте на мой вопрос.
— Я просто соскучилась, Оливер, — пожала она плечами.
— Ерунда, — хмыкнул он. — Мы же виделись каждый день.
— Я скучала по нашим встречам наедине. Неужели вы мне не рады?
— Напротив, я рад, я всегда вам рад, — ответил он, еле сдерживаясь, чтобы не дать волю своим чувствам.
Кейт подошла к нему, взяла из его руки бокал и сделала большой глоток.
— О, это чудесно, — проговорила она.
— Осторожно, напиток крепкий, пить его в больших количествах рискованно, — предупредил Оливер, стараясь не думать о том, как она близко — возмутительно, неприлично и головокружительно близко.
— Рискованно? — переспросила Кейт с многозначительной улыбкой. — Я люблю риск.
— Бренди затуманивает ум, — стойко ответил Оливер и сам удивился своему пуританскому тону.
— Тем не менее мой ум совершенно ясен, — подавив смешок, сказала Кейт. — Я знаю, что делаю.
Она снова отпила из бокала и вернула его графу.
— Что же вы делаете? — прищурился он.
— Боже мой, — рассмеялась она, — разве это не очевидно?
— Не совсем. Мне ясно только, что вы не должны находиться у меня в спальне ночью, да еще в таком виде.
Он отошел к графинчику и снова налил себе бренди.
— Чем вам не нравится мой вид? — Она взглянула вниз, на капот. — Спросите своих кузин, и они скажут, что так одеваются все приличные молодые леди. Впрочем, ваши сестрички считают меня уже не очень молодой. Да я и не такая приличная…
— Неужели?
— Во всяком случае, сейчас.
Не сводя с него глаз, она развязала тесемки капота, одним движением плеч сбросила его на пол и осталась только в тонкой ночной рубашке, сквозь которую просвечивали соски и темный треугольник внизу живота.
Потрясенный, Оливер поспешно глотнул бренди.
— Похоже, вы рады меня видеть, — оглядев его, констатировала Кейт.
— Вы же знаете, как я к вам отношусь…
Она взяла у него бокал, осушила и поставила на столик, потом придвинулась к Оливеру и погладила его по груди.
— Видите ли… — задыхаясь, проговорил он. Ее проворные пальцы развязали пояс его халата. — Мне всегда было трудно устоять перед искушением…
— В этом мы с вами похожи. — Она поцеловала его в шею, потом ее рука скользнула вниз, коснувшись его возбужденной плоти.
Вздрогнув, Оливер остановил ее.
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?
— Не беспокойтесь, хоть я и давно не была с мужчиной, но любовным ласкам не разучилась.
— Так вы определенно настроены меня соблазнить?
— Мне казалось, что это мне по силам.
— Вполне, уверяю вас, но все же ваше намерение мне не по душе.
— Но почему? Ведь мы оба взрослые люди, в здравом уме, и оба того желаем. — Она обвила его шею руками и прижалась губами к его рту. Охнув, Оливер стиснул ее обеими руками.
— Предупреждаю, я вовсе не такой сильный человек, каким кажусь… — пробормотал он.
— Вот и хорошо, — ответила Кейт, покрывая поцелуями его лицо.
— Меня не остановит даже ваше возможное замужество… — продолжал он, думая о ее грудях, прижатых к его телу, и восхитительно тонкой талии, которую сжимали его руки.
— Просто отлично, — заметила она, целуя его в уголок рта. — Моральные соображения сейчас совершенно некстати.
— Что вы со мной делаете! — простонал Оливер.
— Как что? Мы же уже решили, что я вас соблазняю.
— Лучше не надо, Кейт, — взмолился он и вдруг осекся. — Вы сказали, что давно не были с мужчиной. Что вы имели в виду?
— Мне кажется, и так понятно, — усмехнулась она.
Оливер пристально посмотрел ей в глаза.
— Почему вы так решили?
— Я вспомнила, что была замужем, но овдовела. Много лет назад.
— Вы могли бы сказать мне об этом раньше.
Он высвободился из ее объятий и отодвинулся.
— Да, могла бы, но тогда было бы не так интересно, не правда ли?
— Вы просто играете со мной! Что еще вы вспомнили?
— Больше ничего.
— Очень жаль, — вздохнул Оливер с напускным огорчением. — Я никогда не позволю себе чувственных удовольствий с женщиной, которая не помнит даже своего имени. Это было бы предосудительно…
— Ничего подобного, — перебила Кейт. — Греховно, сомнительно, но никак не предосудительно.
— И совершенно непростительно… — закончил свою мысль Оливер.
— Нет-нет, не говорите глупостей. Я уже прощаю вас, хоть вы еще ничего не сделали.
— Вы уверены?
— Совершенно.
— И все-таки…
— Оливер!
— Что ж, ладно. — Он снова придвинулся к ней и обнял. — Но вы должны были рассказать мне о своем вдовстве.
Она сбросила с его плеч халат, и они прижались друг к другу, чувствуя разгоравшийся внутри жар. Оливер стал нежно поглаживать восхитительные округлости ее соблазнительного тела. Под натиском неодолимого желания последние сомнения исчезли, он нашел пахшие бренди губы Кейт — поцелуй опьянил ощущением соприкосновения с тайной и вечностью. Кейт прижалась к нему всем телом и страстно приникла к его рту.
Оливер застонал от неги, обещавшей новые наслаждения, и стянул с себя ночную рубашку.
— О Боже, — пробормотала Кейт, окинув взглядом его обнаженное тело. — Теперь я вижу, как ты мне рад.
— Подожди, все еще впереди, — ответил он сдавленно и протянул руку к ее рубашке.
Но Кейт, опередив его, сама сняла последнюю одежду и отбросила в сторону. Оливер замер, не в силах оторвать взгляда от ее прекрасного тела — тонкая талия, прелестная грудь и роскошные стройные бедра. Казалось, что она вся светилась от охватившего ее желания.
— Вы не находите меня привлекательной? — чуть хрипло от волнения спросила она. — Вы меня больше не хотите?
— Дорогая, как вы могли подумать, — опомнившись, проговорил Оливер. — Я ждал вас всю жизнь.
— Вернее, пятьсот лет, — поправила она.
— Наверное.
Он обнял ее, уложил в постель и принялся ласкать ее груди, соски, плоский живот и соблазнительную ложбинку между ног. Гладившая его спину и плечи Кейт начала постанывать от удовольствия.
Вдруг она закинула одну ногу на Оливера и уселась на него верхом.
— Сейчас моя очередь, — сказала она и стала покрывать поцелуями лицо, шею и грудь Оливера, заставив его застонать от наслаждения, потом она улеглась сверху, так что его возбужденная плоть соприкоснулась с ее ложбинкой между ног, и губы влюбленных слились в страстном поцелуе. Оливер почувствовал, как кровь забурлила в жилах. Его опыт подсказал ему, что Кейт тоже жаждала близости и сгорала от желания. Он обхватил возлюбленную обеими ногами и быстрым движением перевернул, оказавшись сверху.
— А теперь, дорогая, за дело берусь я, — пробормотал он.
Ее зеленые глаза потемнели от страсти. С трудом подавив желание овладеть ею сейчас же, он продолжил ласки, чтобы Кейт ощутила то же, что и он, и она отзывалась страстными стонами, то и дело срывавшимися с ее губ. Наконец Оливер понял, что они оба достигли пика, и вошел в ее жаркое влажное лоно. Она обхватила его ногами, и они слились в едином чувственном ритме. С каждым движением наслаждение нарастало, тело Кейт выгнулось дугой и содрогнулось в сладострастном экстазе. Она выкрикнула что-то и сжала его бедрами. Оливера сотрясла дрожь такого блаженства, от которого, казалось, можно было и умереть… Но умереть совершенно счастливым.