Мэри Фиттон побелела.
— Он не может отречься от ребенка, мадам! Ребенок его!
Клянусь всемогущим Господом! Я была девственницей, когда отдалась ему!
— Вы больше не девственница, — свирепо бросила королева. — Хотите узнать, что ваш любовник думает о вас, девушка? — Королева протянула руку к своей груди и вытащила сложенный лист пергамента. Развернув его, она вслух прочла:
Даме, пребывающей при дворе:
Прими, красавица, мой дружеский совет,
Плод не давай срывать, пока он не поспеет,
Один раз уступив, уступишь сотню раз,
Как лед, который треснет раз,
И трещин будет много.
Королева пристально посмотрела на девушку.
— Ну, госпожа? Пока мы разговариваем, эти позорные стишки гуляют по двору. Так что вы думаете теперь по поводу нежного отношения вашего любовника к вам и к вашему ребенку?
Мэри Фиттон упала без чувств.
— Хм, — сказала королева, глядя на нее. — Видите, леди? Посмотрите хорошенько на презренную добродетель. Ха! Девушка заслужила то, что ей положено, не больше. Уберите ее. Пусть о ней позаботится леди Хокинс. Что касается милорда, графа Пембрука, мне следовало запереть его в Тауэре, но лучше посажу его на некоторое время в тюрьму Флит, чтобы охладить его горячую голову. Этого пока хватит.
Минуту она постояла, с презрением глядя на фрейлину. Хрупкими, украшенными кольцами пальцами она разгладила белые бархатные юбки платья с расшитым серебром лифом, потом неожиданно бросила взгляд на Валентину.
— А это еще кто? — спросила королева.
Леди Дадли сделала реверанс.
— Замена леди Гардинер, мадам, и ее кузина, герцогиня Альсестерская.
— Альсестерская? — Королева пристально всмотрелась в лицо Виллоу, которая сделала шаг вперед и присела в реверансе.
— Счастливого Нового года, мадам, — сказала она. Лицо королевы просияло, когда она внезапно узнала Виллоу. Она улыбнулась, и присутствующие могли заметить отсутствие нескольких зубов.
— Виллоу, моя дорогая! Как я рада встретиться с вами. Мы так давно не виделись.
— Это все дети, мадам, — ответила Виллоу. — Их трудно оставить одних. Я никогда не поручала слугам воспитание моих сыновей и дочерей, в наше время трудно встретить у аристократов хорошие манеры. Уверена, вы поймете меня.
— В самом деле, это так, — согласилась королева. — Молодым людям в наши дни недостает воспитания, если оно вообще у них есть, а их нравственность еще хуже. Боюсь, что такого раньше не было.
— Ваше величество, — начала Виллоу с нарочитой скромностью, — если госпожа Фиттон сейчас уволена со службы, могу я предложить свою вторую дочь Габриэль прислуживать вашему величеству? В прошлом декабре ей только что исполнилось четырнадцать лет, и так же, как и ее старшая сестра Сесили, служившая вашему величеству несколько лет назад, она подготовлена к этому. Обещаю вам, что она не даст повода для скандала. Королева хихикнула.
— Кто бы мог подумать, что внучки Скай О'Малли будут такими очаровательными и хорошо воспитанными юными леди. Я намерена удовлетворить вашу просьбу, графиня, потому что, во-первых, это доставляет мне удовольствие, а во-вторых, избавит меня от необходимости решать, кому из всех этих беспокойных созданий, о которых меня просят, я должна оказать предпочтение. Девушки со скромно потупленными глазами, раздутые от собственного невежества и интересующиеся только одним. Мужчинами! Да! Пришлите мне госпожу Габриэль Эдварде. Теперь представьте мне вашу кузину, которая терпеливо дожидается этого, стоя рядом с вами. Кто она? Ваша семья так чертовски разрослась, что я не в состоянии знать всех.
Те, кто находился в комнате королевы, хихикнули, прикрывшись рукой при этом остроумном замечании.
— Разрешите мне представить вам мою кузину, Валентину, леди Бэрроуз, мадам. Она вдова Эдварда, лорда Бэрроуза, из Хилл-Корта в Оксфордшире, — официально сказала Виллоу.
Она была вне себя от радости, что ей удалось найти место для Габриэль. В течение двух последних лет она пыталась пристроить ее. Это, конечно, удалось благодаря тому, что она оказалась в нужном месте в нужное время.
Валентина присела перед королевой в изящном поклоне.
— Кто ваши родители, девушка? — спросила королева. — Ваша кузина так довольна своей маленькой победой, что представила вас, но ничего мне не сказала.
Виллоу покраснела, смущенная тем, что ее мысли так легко были разгаданы.
— Я старшая дочь лорда и леди Блисс из Перрок-Ройяла, мадам. Мой отец урожденный Конн О'Малли, хотя сейчас его знают как Конна Сен-Мишель, потому что он взял фамилию моей матери, Эйден Сен-Мишель, чтобы ее фамилия не угасла.
Мне говорили, что вы, ваше величество, сами устроили их брак, — закончила Валентина.
— Конн О'Малли, — королева задумалась на мгновенье, потом оживленно сказала:
— Я не видела ваших родителей почти десять лет, леди Бэрроуз. Ваш отец был очаровательно опасным проказником! О да, он был именно таким! — Она усмехнулась, вспоминая. — Он учинил такой скандал, что мне пришлось искать ему жену. Я говорила об этом с моим дорогим Сесилом в своей комнате в Гринвиче, сокрушаясь по поводу того, что не вижу подходящей пары для этого молодого дьявола. И вдруг твоя мать — я называла ее деревенской мышкой, ты знаешь об этом, потому что она была некрасивым и застенчивым созданием, — храбро предложила себя в качестве идеальной пары для О'Малли. Самый красивый мужчина при дворе! Ха! Ха! — Королева хлопнула себя по колену. — Не знаю уж, кто из нас был больше удивлен этим заявлением — ваша мать, Сесил или я! Девушка, конечно, была совершенно права. Она лучше всего подходила для него, и я сразу поняла это. Я поженила их в моей часовне несколькими днями позже. Сколько лет прошло с того дня?
— В следующем месяце будет двадцать три года, ваше величество, — ответила Валентина.
— И они по-прежнему счастливы? — Да, очень.
— И сколько же детей подарил отец твоей матери? — спросила королева.
— Всего семеро, мадам. Нас четыре сестры и три брата.
— Сколько вам лет? — спросила Елизавета Тюдор.
— В марте исполнится двадцать один год, мадам. — ответила Валентина.
— Сколько времени вы были замужем?
— Меньше месяца, мадам.
— Он был вторым мужем?
— Нет, первым, мадам. — Валентине было явно не по себе.
— Вы не вышли замуж, пока вам не исполнилось двадцать?
Почему так, миледи Бэрроуз?
— Я не могла найти никого себе по сердцу, а мои родители говорили, что я не должна выходить замуж, пока не найду мужчину, который мне нравится, — последовал ответ.
— А лорд Бэрроуз нравился вам? — громко допытывалась королева.
— Он был хорошим человеком, мадам.
— Гм, — заключила королева. Глаза ее смотрели пристально, но вопросов она больше не задавала. — Итак, вы прибыли, чтобы служить мне, леди Бэрроуз? Думаете подыскать себе второго мужа среди моих джентльменов? Могу сказать, что в большей своей части они никуда не годятся. Девки и азартные игры — вот и все, на что они способны сегодня. Во всей своре нет ни одного преданного человека. Они сидят как стервятники, дожидаясь моей смерти, но думаю, им придется еще долго ждать. Mortua sed поп sepulta! Вы говорите по-латыни, леди Бэрроуз?
Валентина кивнула. Она перевела слова королевы, полные горького юмора: «Мертвая, но еще не похороненная», — потом сказала:
— Я не ищу мужа, мадам. Я хочу только служить моей королеве, исполняя все, что доставит ей удовольствие.
— Как я понимаю, у вас такой же мягкий характер, как и у вашей матери, — отметила Елизавета Тюдор, — но я также думаю, что вы унаследовали и гордый нрав отца. Я не уверена, что такой молодой красивой женщине надо заточать себя в компании старух, в которых мы сейчас превратились, — продолжала королева, обводя рукой леди Дадли, леди Хауард и леди Скруп, находящихся в комнате. — Тем не менее я обещала вам место, и вы получите его. Главная фрейлина будет освобождена из-за последнего скандала. Вы займете ее место, леди Бэрроуз. Вашей обязанностью будет следить за порядком в этой своре ветреных блудливых девчонок. Я не потерплю больше скандалов!
— Бог да поможет тебе, — от всего сердца сказала ей Виллоу, когда позже они остались наедине в Гринвуде. — Королева поставила перед тобой непосильную задачу. Надеюсь, что она тебе по плечу.
— Мне понадобится твоя помощь, чтобы добиться успеха, Виллоу, — последовал ответ. — Ты знаешь двор. Я — нет. Как я могу следить за порядком среди фрейлин, которые гораздо лучше разбираются в этом мире, чем я? Я удивляюсь, почему королева возложила на меня такую обязанность.