Нина Владимировна вернулась в кабинет, дошла до письменного стола мужа и почти упала в удобное высокое и жесткое кресло, много лет прослужившее генералу. Она не сразу поняла, что сидит сейчас за столом точно в такой же позе, в какой часто сидел в былые годы ее муж: очень прямо, не касаясь высокой спинки, положив обе руки на зеленое сукно, накрытое сверху толстым стеклом со слегка отколотым уголочком.

Одну из ее невесток шантажируют, новый сосед — отвратительный подонок, мразь. А она, Нина Владимировна, совершила редкую в ее жизни ошибку — поддавшись совершенно необоснованной симпатии к негодяю, согласилась прийти в его дом…

Какое-то время генеральша пыталась мысленно прикинуть, с кем именно — Элей или Машей — разговаривал Любомир. Разумеется, первая мысль была о Маше, но это было бы слишком просто, чтобы можно было принять ее как единственный вариант. Один раз она уже ошиблась, во второй ошибка может стать роковой… Нина Владимировна вдруг поняла, что об Эльвире она, в сущности, знает так же мало, как и о младшей невестке.

Во всяком случае, если иметь в виду ее прежнюю жизнь, до того, как она стала женой Володи. Конечно, в отличие от Маши Эля была из прекрасной интеллигентной семьи потомственных адвокатов. Но во-первых, воспитывалась и росла она без матери и, кажется, потеряла ее довольно рано… В каком возрасте точно, Нина Владимировна не знала. Во-вторых, минимум за год до замужества Эльвира ушла из дома, поссорившись с отцом. Точно ли за год или еще раньше, равно как и о причине ссоры, генеральша не знала. И впервые за много лет ей вдруг подумалось, что вряд ли известный адвокат допустил разрыв с единственной дочерью из-за какого-нибудь пустяка; скорее всего, произошло что-то действительно серьезное… Кроме того, за год одинокой жизни любая, даже самая порядочная девица способна наворотить столько, что на десяток шантажистов хватит… Нет, Элю сбрасывать со счетов никак нельзя. Итак, кто же из двоих?

Что касается простушки Маши, с ней все было ясно без объяснений. Приехала из Тмутаракани. Родители не смогли приехать даже на свадьбу. Наверняка алкоголики, и ей стыдно было показать их приличным людям.

Сама Маша, конечно, тоже не вписывалась в их семью, поскольку происхождение свое, как ни старайся, не скроешь, так же как и отсутствие образования. Интеллигентность — тоже дело не наживное, а передающееся по наследству из поколения к поколению. Словом, с младшей невесткой все было ясно. Больше всего на жертву шантажиста походила все-таки она. Но не в правилах Нины Владимировны было принимать скоропалительные решения.

Напротив письменного стола, за которым сидела Нина Владимировна, находились большие старинные напольные часы. Когда-то, в день смерти генерала, они — единственный раз за все годы — почему-то встали. Но спустя день или два Нюся подзавела их, и часы вновь пошли. Сейчас они показывали ровно три.

Немного поколебавшись, генеральша поднялась из-за стола, дошагала до часов и открыла высокий — почти в ее собственный рост — футляр, похожий по форме на шкаф. С трудом наклонившись, она на мгновение остановила мерно раскачивающийся золотистый маятник. Протянув руку, нащупала за ним маленький гвоздик, вбитый в заднюю стенку футляра, и висевший на этом гвоздике ключ. Ключ сняла, маятник качнула вновь и, вернувшись к столу, опять устроилась в кресле. Передохнув несколько секунд, Нина Владимировна неторопливо отперла этим ключом верхний ящик стола и выдвинула его.

Нутро ящика было выстлано таким же толстым зеленым сукном, как и столешница. Прямо посередине, слегка отливая серой сталью, лежал именной «ТТ» генерала, его боевое оружие, прошедшее с ним всю войну… Нина Владимировна посмотрела на пистолет долгим задумчивым взглядом, но трогать его не стала. Она и так знала, что он в полном порядке, поскольку только вчера, приехав в особняк, собственноручно привела пистолет в порядок — почистила, смазала и зарядила… Все, как обычно. Нина Владимировна делала это уже много лет подряд, из года в год, исключительно потому, что ее просил об этом умирающий муж…

Впервые он попросил ее об этом очень давно, еще до рождения сыновей. Как-то муж сказал, что жена боевого офицера, а уж тем более генерала, обязана уметь пользоваться оружием. И несколько месяцев подряд возил ее в какой-то подземный тир, расположенный в подвале весьма серьезного государственного здания, в котором он работал. Когда генерал убедился, что Ниночка — способная ученица и стреляет ничуть не хуже подчиненных ему офицеров, полушутя-полусерьезно сказал:

— Вот, девочка, после моей смерти ты и будешь ухаживать за моим боевым другом… Считай это приказом, если хочешь, завещанием… Береги его!

Умирая, он снова повторил свою просьбу. Нина дала ему слово, что будет следить за оружием мужа и держать его в порядке. Слово свое генеральша сдержала.

Когда Нина Владимировна посмотрела на часы в следующий раз, они показывали уже без четверти четыре. За окнами, вероятно, занимался ранний майский рассвет, но портьеры были по-прежнему плотно сдвинуты, сохраняя в кабинете генерала продолжение ночи. Нина Владимировна легла и снова попыталась уснуть. И когда около девяти утра Нюся вошла к своей хозяйке с подносом, на котором, помимо чашечки кофе, стояла тарелка с традиционными тостами, генеральша только-только проснулась и, к собственному изумлению, чувствовала себя вполне сносно.

— Не нужно, милая, — опередила она Нюсино «Доброе утро». — Я позавтракаю вместе со всеми… Кстати, как они — встали?..

— Только мальчики, — доложила Нюся и неодобрительно хмыкнула. — А эти обе — как сговорились, у обеих головы с утра болят.

— Вот как? — Нина Владимировна внимательно посмотрела на свою дуэнью. — У обеих сразу?

— Обе, Ниночка Владимировна, хороши… Лентяйки и бездельницы! Вот кто они… На что хотите поспорю, что Маша продрыхнет до полудня. А Эльвира…

— Ну насчет Эли — это ты зря, — решительно возразила Нина Владимировна, с необычной для нее живостью поднимаясь на ноги. — Эля как раз трудяга… Так что поспать во время отпуска право вполне даже заработала.

— Она-то как раз не спит, — ворчливо пробормотала Нюся. — Я видела, как она в ванную шлепала…

— Вот видишь!

— Я-то как раз вижу, что Эльвира Сергеевна нас всех на дух не переносит. Ей и за столом-то со всеми сидеть не уютно. Что уж вчера на нее нашло — не знаю. Осчастливила семейство — поужинала со всеми. А то всё: «Будьте любезны, Нюся, подайте мне кофе в нашу комнату, я себя неважно чувствую…» Тьфу ты!.. Я ей что, прислуга?!

— Ясно, почему ты на нее озлилась, — улыбнулась Нина Владимировна. — А кофе-то подала?

— В первый и последний раз! — сердито буркнула Нюся. — Ноги, руки есть — сама себе сделает. А я и не подавала вовсе — так просто поднос снесла и поставила.

— Вот видишь, значит, и правда плохо себя чувствует… Ладно, Нюся, я передумала, пожалуй, проявлю женскую солидарность и тоже позавтракаю здесь.

— Вы — совсем другое дело, — твердо заявила Нюся. — Во-первых, вы хозяйка, во-вторых, возраст… Кушайте, пока не остыло!

— А что мальчики?

— Да они уже давно позавтракали и в гараж — что-то там у Евгения Константиновича «Волга»…

— Это не «Волга», Нюсенька, это «Мерседес», сто раз тебе, кажется, говорила.

— Какая разница? Тем более на «Волгу» очень похожа.

Спорить с ней было бесполезно, и Нина Владимировна, махнув рукой, замолчала и приступила к завтраку, задумчиво глядя в окно, портьеры на котором только что раздвинула Нюся.

Из кабинета довольно хорошо просматривался соседний сад, правда, не такой густой и заросший, как у Паниных, и особняк — в отличие от сада точная копия генеральского. Нина Владимировна отметила, что все окна соседского дома с той стороны, которая выходила на их жилище, были занавешены не шторами, как при прежних хозяевах, а жалюзи. С ее точки зрения, жалюзи отдавали казенщиной и дурным вкусом, и, поморщившись, она отвела взгляд в сторону.

— Что-нибудь не так? — Нюся, заметившая неудовольствие на лице хозяйки, забеспокоилась.

— Нет-нет, спасибо, кофе чудесный, а я уже сыта… — заверила ее Нина Владимировна, давно мысленно вернувшаяся к событиям прошедшей ночи. В голове генеральши вызревал некий пока еще смутный план, который она намеревалась реализовать с одной-единственной целью: узнать правду. Не только выяснить, которая из ее невесток встречалась с Любомиром, но и заставить ту признаться, чем именно шантажирует ее этот подонок… Только в этом случае ее ошибка — опрометчивое согласие посетить соседа и отпраздновать вместе с ним новоселье — вполне могла обернуться умным и нужным ходом…