Она услышала тяжелый вздох кормилицы и остановила кобылу.
– Здесь нужно передохнуть. Мы достаточно отдалились от монастыря.
Она сняла с седла лошади плед и постелила его на каменистом берегу.
– Трава влажная, – произнесла с тоской Каролина. – Поэтому нам придется довольствоваться отдыхом на камнях.
– Чтобы не изранить ваше изнеженное тело, мы подстелем под вас все те платья, которые прихватили с собой.
– Ложиться все равно нет смысла! Однако до утра нужно переждать здесь…
Как бы то ни было, ночь таила в себе множество опасностей, поэтому Каролина то и дело поднималась из-за каждого шороха, оглядываясь вокруг. Попытки уснуть для обеих женщин оказались самой что ни на есть пыткой. Разумеется, тому способствовали стремительные события вечера и мысли о грядущих переменах. Да и страх о том, что в этом безлюдном месте может показаться какое-нибудь животное, также не покидал женщин.
– Куда мы направимся теперь, синьора? – тихо спросила Палома.
– Нам надобно добраться к ближайшему поселению или предместью, где мы сможем узнать самый короткий путь во Флоренцию, – Каролина едва шевелила губами от усталости. – Если я не ошибаюсь, то из этих земель можно добраться до Святейшей и верхом, но тогда нам понадобится еще одна лошадь. Вдвоем ехать не очень-то удобно, а путь предстоит долгий.
– Синьора, у нас денег достаточно?
– Этого я сейчас не могу сказать, Палома.
– А вдруг сенатор хватится вас? – с беспокойством спросила кормилица. – Наверняка его сразит бешенство. А в гневе он неуправляем!
Глубоким вздохом Каролина дала понять, что в ее сердце Адриано все еще властвует.
– Доберемся мы до Флоренции или нет, – произнесла она, – но я сделаю все для того, чтобы найти самое надежное убежище от Адриано Фоскарини. И если он кинется меня искать, то его поиски станут самыми длительными и мучительными, которые у него когда-либо были.
– Сестра Елизавета говорила, что нам нужно будет пробираться вдоль реки и леса. Как думаете, сколько займет эта дорога к ближайшему поселению?
– Мы не последуем тому пути, который советовала сестра, – монотонно ответила Каролина. – Держу пари, что Адриано будет пытать ее, дабы узнать, в какую сторону мы могли направиться. И от безвыходности положения ей придется признаться во всем. А я не желаю, чтобы сенатор нашел меня и снова заточил в монастырь.
– И куда тогда мы направимся?
– Слава Всевышнему, Терраферма открывает для нас много дорог, и нам надобно остановить выбор на правильном направлении. Сперва мы пройдем к лесу, чтобы там затерять следы, а затем направимся на юг. Хотелось бы найти мост через Бренту и на том берегу мы станем недосягаемыми. Будем двигаться ровно столько, насколько хватит сил.
Так и не сумев передохнуть должным образом, женщины с нетерпением дождались утра. Едва первые лучи осеннего солнца озарили горизонт, Каролина и Палома оседлали кобылу, чтобы продолжить свой путь. Всю дорогу они провели в безмолвии, стараясь прислушиваться к звуку свободы: пению птиц и шуму деревьев; с наслаждением вдохнуть благоухающие ароматы поздней осени.
– Как же хочется кушать! – капризно воскликнула Каролина. – Меня покидают силы от голода!
– Ох, потерпите, синьора, – вздохнула Палома. – Если бы мы о побеге знали заранее, я что-нибудь стащила бы с монастырской кухни.
– Я даже отведала бы их жуткую снедь, только бы угомонить изголодавшийся желудок.
Преодолев несколько миль вдоль Бренты, Каролина направила лошадь к лесу, чтобы скрыть в нем следы от копыт. Какое-то время они пробирались между деревьями, так ясно пахнущими сыростью и подгнившими листьями. Эти естественные осенние ароматы напомнили Каролине о родной Генуе, где в это время года она обычно с упоением наслаждалась предвкушением скорых холодов.
– Я не могу больше передвигаться верхом, – простонала Каролина и, остановив лошадь, спустилась наземь. – Сиди в седле, Палома, я пройдусь.
Она взяла кобылу под узду и отправилась дальше пешком, дабы отчасти размять уставшее в дороге тело.
– Ох, синьора, право, мне неловко, что госпожа идет, а я восседаю в седле, словно на троне.
– Палома, – устало и раздраженно протянула Каролина, – молю тебя не вступать со мной в спор! Едва ли ты сможешь идти в ногу со мной! Сиди, как велено!
Каролину выводили из себя мысли о еде, но, к сожалению, ни о чем другом думать она сейчас не могла. Ей чудилось, что в жизни она не испытывала более сильного чувства голода. А попадающиеся под ногами грибы лишь разыгрывали еще больший аппетит.
– Даже не думайте об этом! – строго велела Палома. – Первое: ни я, ни вы ничего не смыслим в этом. Второе: в это время осени большая часть из них превратилась в труху или наверняка покрылась червями.
На протяжении всего пути женщинам то и дело приходилось останавливаться: долгий путь и неудобство езды верхом требовали частого отдыха. Покинув лесополосу, Каролина направила кобылу в южном направлении. Выбрав этот путь, она прикинул а, что их дорога простирается в направлении к Адриатическому морю предположительно параллельно Венецианской лагуне. И ей всем сердцем хотелось отправиться как можно дальше от этих мест, дабы оказаться в недосягаемости от жестокого с упруга.
С отвращением прогнав из собственной головы Адриано, Каролина направила свои мысли в сторону Флоренции, в которой мечтала оказаться более всего. Однако он не покидал ее! Коварный сенатор, причинивший ей столько боли и страданий, на дежно занял алтарь ее сердца. С горечью Каролина призналась себе: Фоскарини так и не удалось осознать ошибки своих обвинений, и, стало быть, их брак после ее побега будет скоропостижно расторгнут, а ей придется начинать жить заново. Но сумеет ли она теперь верить в любовь?
Спустя некоторое время они вышли к долгожданному мосту. Это придало синьоре Фоскарини немного сил, и, оказавшись на противоположном берегу, она нетерпеливо пришпорила кобылу, направляя ее на юго-запад, где, по ее воспомина ниям, на карте Адриано, висящей в его кабинете, должны располагаться Верона или Виченцо. Разумеется, она понимала, что может глубоко ошибаться в своих предположениях, – не знакомая местность могла крайне запутать ее в выборе направления. Однако Каролина старалась в уме чертить карту их передвижений: от самой Венеции к монастырю, и от монастыря к юго-западной границе. Где-то по пути им надобно выровняться на юг, чтобы скорее достичь Флоренции, к которой приблизительно несколько дней пути. Но вдвоем на одной лошади и при движении только в светлое время суток их путешествие могло растянуться на срок более недели. Каролина уверяла себя, что денег на дорогу им хватит, только вот опасности, которые могли встретиться на пути, весьма настораживали ее.
Какое-то время отдохнув на земле, они с энтузиазмом, покрывающим их усталость, продолжили свой утомительный путь. Следующую половину дня измученные женщины брели в надежде увидеть среди пустующих полей хотя бы какое-нибудь одинокое поселение. Весь этот путь Палома провела в мольбах о том, чтобы Бог смилостивился над ними и привел в какое-нибудь предместье или крестьянскую деревню. Но чем дольше они плелись на уставшей лошади, отдаляясь от монастыря и Венеции, тем меньше у обеих оставалось надежды на то, что Господь все еще покровительствует им.
Одно утешало – дорога на юг оказалась более людной, нежели от монастыря к мосту. Но никто из нескольких встречных телег не желал останавливаться на знаки двух женщин, словно люди избегали общения друг с другом.
Лишь вечером Палому и Каролину, наконец, обрадовал живописный вид: маленькое селение с крестьянскими домами, расположенными на перевале возвышенных окрестностей. Деревушка утопала в вечерних сумерках, поспешно сгустившихся над нею сиреневым туманом. В середине виднелись мелькающие огоньки зажженных свечей.
Сердце синьоры Каролины ликовало: невероятная усталость, сковавшая ее тело, слегка отступила под озарением надежды на спокойную ночь. Однако момент радости стал мимолетным, и синьора попыталась удержаться из последних сил, чтобы не выпасть из седла, словно обмякший полупустой мешок. Коварный голод не позволял собраться с мыслями.
Палома сдерживала эмоции в себе: ее значительнее беспокоило состояние госпожи, чем собственное, и она также лелеяла веру, что у них вскоре появится возможность отдохнуть. Длительная и утомительная дорога довела обеих женщин до изнеможения.
– Чудесно, синьора! – ободряющим голосом произнесла Палома. – Сейчас мы постучимся к кому-нибудь в двери и попросимся переночевать хотя бы на досках в каком-нибудь амбаре. Лишь бы под крышей над головой и в безопасности.