Адриано отметил, насколько стремительно за его спиной развивались события, связанные с ним самим. Его успели уличить в измене, оправдать, выяснить истинные обстоятельства и найти настоящего предателя.
– Прошу простить, сенатор, но мне непонятно, в чем вы подозреваете Паоло?
– Имеются предположения, что Дольони установил тайную связь с Миланом, однако эта информация не подтверждена. Дескать, ту сделку, которую избегали вы, он решил несколько преобразить и облагородить, однако, на других условиях. Поскольку вам известны все лица, участвующие в этом сговоре, а также менталитет самого Паоло, вычислить его действия и разоблачить будет проще всего именно вам. К тому же у вас с оппонентом наверняка есть свои счеты, которые вы уже давно жаждете свести. И сейчас у вас появилась незаменимая возможность для возмездия.
Раздумья не заставили Адриано долго колебаться. Очистить свою честь от пятен – первое, чем он руководствовался в этот момент.
– Сенатор Мартелли, я приму ваше предложение и сделаю все для того, чтобы поставить на место предателей! – ответил он и уточнил: – Истинных предателей.
– Ваши расходы на это дело будут покрываться. Только ваши действия должны скрывать участие правительства.
– Мне это понятно, сенатор. Это еще одна причина, по которой вы обратились ко мне. Когда мне что-то будет известно, я сообщу вам, – кратко произнес Адриано и, откланявшись, вышел из палаццо, направившись к молу, у которого его ожидал Антонио Брастони.
Синьор Фоскарини прошел мимо него, не глядя, но тот сам послушно последовал за ним в гондолу. Присев, они внимательно друг на друга посмотрели.
– Синьор, по вашему приказу поиски вашей супруги окончены, к сожалению, безрезультатно, – произнес Антонио и виновато посмотрел ему в глаза.
– Это мне известно и без твоего комментария, Антонио, – ответил Фоскарини и с сожалением сомкнул губы. – Направишь гонца с письмом для ее тетушки во Флоренцию. У нас появилось другое дело.
Брастони заинтересованно посмотрел на сенатора.
– Антонио, по моей рекомендации ты уволился некоторое время назад из венецианского гарнизона, но, полагаю, что ты понимаешь глубокий смысл этого совета, – многозначительно сказал Адриано и посмотрел на наемника, за последнее время неоднократно доказавшего ему свою надежность.
– Осмелюсь предположить, что вы доверите мне что-то ответственное, – ответил Антонио. – Или же, напротив, накажете за мой огрех.
– Я вижу в тебе, Антонио, преданность делу и, хочется верить, преданность и мне, – синьор посмотрел на него испепеляющим взглядом, словно требующим клятву на верность.
– Так и есть, синьор Фоскарини.
– Если ты сумеешь еще раз доказать мне это, Антонио, я поставлю тебя управляющим своими делами в Венеции, и ты будешь получать щедрое вознаграждение от моего имени. Вполне вероятно, что в будущем я походатайствую о приобретении для тебя титула или же звания.
Глаза Брастони радостно сверкнули.
– Я даже не смею просить о таких вещах, синьор. Особенно после допущенных мною ошибок…
Адриано едва сдержал в себе томный и глубокий вздох, вырывающийся из глубины мужественного сердца.
– Антонио, моя супруга – невероятная женщина, – в его голосе чувствовалось сожаление, едва скрывающее за собой сильные чувства. – Она способна стать даже привидением, чтобы незаметно скрыться с назойливых глаз. И эту свою способность она использовала в мое наказание…
– Я сделаю все, чтобы загладить перед вами свою вину, – с честью произнес Антонио.
– Ах, да, – Адриано словно опомнился от воспоминаний. – Если ты будешь мне преданным, можешь мне поверить, что станешь мне другом. Но вдруг ты решишься на предательство, – Антонио ясно заметил, как глаза Фоскарини дьявольски блеснули, – та казнь, которую мы сегодня наблюдали, покажется тебе помилованием.
– Синьор, я уже благодарен вам за вашу милость, поэтому даже под пытками не предам вас, – уверял Антонио, и тот ему верил.
– Полагаю, что до таких жертв дело не дойдет, – с едкой улыбкой промолвил Адриано. – Итак, что тебе нужно будет сделать, Антонио. Тебе необходимо найти двух наемников, которые будут вести наблюдение за Паоло Дольони. Только эти наемники должны быть чрезвычайно надежными людьми с безупречной репутацией по своей части. Все, что он делает, куда ходит, кому пишет, – ты должен все знать и докладывать мне. По всем денежным расходам также обращаешься ко мне. Но для начала займись поисками людей. Понял?
Антонио кивнул.
– У меня имеются такие на примете.
– Помимо этого, когда ты оставишь наемников здесь… – он запнулся и предупредительно посмотрел на подопечного. – Только, Антонио, необходимы проверенные люди, умеющие держать язык за зубами. Миссия имеет тайный характер.
На его сосредоточенный взгляд тот снова кивнул.
– Я вас понял, синьор.
– Пусть наемники будут работать здесь, в Венеции. Ты же должен будешь отправиться в Милан по моему заданию. Работ предстоит много, но чрезвычайно важно научиться черпать сведения о ситуации, пребывая при этом в тени…
– Я буду теперь умным? Да, Каролина? – две серо-голубые пуговки пытливо на нее смотрели снизу вверх, когда она разложила перед маленьким Андреа бумагу, чернила и перо, чтобы научить его буквам и письму.
– Ты и так, мой милый, невероятно умен для шестилетнего мальчишки, – с мягкой улыбкой ответила она и заметила, как его взгляд горделиво загорелся. – А я тебя немного обучу образованию, чтобы ты умел читать и писать. Это может помочь тебе в жизни.
– А папа говорит, что мне это может не пригодиться, – расстроенно отметил Андреа.
– Это папа говорит на тот случай, если ты не захочешь много работать, чтобы стать известным художником, – с ободрением ответила Каролина. – Я же полагаю, что стать маэстро – это твоя мечта, верно?
Тот с воодушевлением закивал светлой головенкой.
– Для этого тебе непременно надобно уметь писать и читать, мой милый. Поэтому сегодня мы займемся с тобой первым уроком.
Андреа с удовольствием занимался с Каролиной, когда она рассказывала ему о таких интересных предметах как истори я и культура. От нее он узнал о жизни многих писателей и художников, с упоением слушая все истории, исходящие из ее уст. А сама синьора испытывала непростую привязанность к этому мальчугану: она полюбила этого озорника всем сердцем, словно предчувствуя в себе растущие материнские чувства.
Их обучение алфавиту прервала Анджела, стремительно вбежавшая в дом. Вместе с ней через открытую дверь в комнату влетели порывы морозного ветра.
– Ох, Каролина! – воскликнула Анджела и бросилась к ней с объятиями. – Наше платье… то, которое мы шили из бархата и тяжелого шелка…
– Что? – с нетерпением спросила Каролина, хватая озябшую Анджелу за холодные руки.
– Я отвезла его синьоре, живущей в предместье и часто заказывающей различные хозяйственные вещи… – Анджела едва отдышалась и присела. – А наше платье она ухватила с таким восхищением… что я думала, изорвет, пока напялит его на себя.
Каролина рассмеялась, глядя на счастливые блики в глазах женщины.
– Она заказала еще два. Правда, фасон попросила другой. И сказала, что порекомендует меня своим подругам.
Каролина не просто испытывала усладу от того, что придуманный ею фасон пользуется такой популярностью. Она невероятно радовалась, что смогла оказать помощь людям, которые помогли сохранить ей здоровье, а ее малышу – жизнь. И теперь у этой замечательной семьи появилась возможность вырваться из нищеты.
– Ох, милая Анджела, ты даже не представляешь, как осчастливила меня своими вестями, – радостно говорила Каролина, заключая ту в свои объятия. – Только теперь нам придется работать гораздо больше. Завтра же нужно отправиться на рынок за тканями и немедля приступить к работе.
– Слава Всевышнему, в зимнее время работы по дому не так много, поэтому времени для шитья у меня предостаточно, – воодушевленно пропела Анджела и устремила свой взор на округлившийся животик Каролины. – Как малыш?
– Ох, дорогая, после того, как с утра он стукнул меня изнутри, утихомирился, – рассмеялась Каролина и опустила до безумия счастливый взгляд на животик.
– Каролина, – послышался несмелый голосок Андреа, – а я хочу почувствовать, как он бьется.
– Ох, милый, этот благодатный момент нужно успевать наблюдать: малыш довольно хитер, поэтому, едва показав свою буйность, тут же затихает, не позволяя мне успеть насладиться долгожданным моментом.