Заглянув в детскую, она увидела сопящих во сне детей, которых чета Гаета оставила ей на кратковременное попечение. Палому они изредка брали с собой на земельную плантацию: ее помощь лишней не была. Тем более что девочки приболели, и уже три дня не покидали стены дома.
В тамбуре Каролина нашла свежее молоко и лепешки, схватила их и на улице присела на скамью. Когда Каролине удавалось уничтожить зверский аппетит, мучивший ее утробу в последние месяцы беременности, на ее лице играла довольная улыбка. Словно балованное дитя, она болтала ногами в воздухе и с удовольствием набивала за обе щеки оладьи, прислушиваясь к утреннему пению птиц. Как же давно она не вставала в такую рань, не наслаждалась приятным утренним воздухом и первыми лучами солнца! Когда все вокруг понемногу оживало, просыпалось после долгой ночи, шуршало, переливалось, звенело, пело, в общем, нарушало божественную сонную тишину на улице.
Красный петух на крыше амбара громко закукарекал, и от неожиданности Каролина испуганно вздрогнула, но тут же весело и звонко расхохоталась.
– Это же надо, синьор, какой вы нахал! – весело воскликнула она петуху, важно расхаживающему по крыше сарая.
Окинув взглядом дворик, Каролина удивленно приподняла брови: прямо под навесом стоял тот самый мешок, наполовину наполненный зерном.
– Такое добро нельзя оставлять на виду, – недовольно пробурчала она и встала.
Но оказавшись рядом с мешком, она сообразила, что помочь здесь ничем не сможет: ее ноша и без того была совсем нелегкой.
– Ты уверен, что это тот двор? – тихо спросил Паскуаль Риццо, всматриваясь из-под кроны раскидистой вишни на пустующую территорию Гаета.
– Да, – ответил Джозуэ, почесывая рыжую шевелюру, – жители коммуны указали именно сюда.
– Главное не ошибиться с синьорой, – Риццо огляделся по сторонам.
– Ты что, трусишь? – с недовольством заметил Джозуэ Франко.
– Боюсь ошибиться, – ответил тот.
– Мы знаем имя и описание. К тому же синьор велел доставить ее к нему на виллу. Он сам разберется, что с ней делать.
– Как раз это удивляет меня больше всего: поразительно, что он решил сам руки пачкать. Удивительно для патрициев.
– Если бы он желал лишить ее жизни, то точно делал бы это через нас, Риццо. А тут, вероятнее всего, продаст куда-нибудь в рабство. Или оставит себе. В общем, по мне, не наше это дело.
В эту минуту в поле зрения двух наемников, облаченных по велению Паоло Дольони в доспехи с республиканским гербом, попала Каролина, расхаживающая по двору.
– Она? – спросил Риццо, продолжая со страхом оглядываться по сторонам.
– Похоже… – ответил с недовольством Джозуэ. – Только сенатор не говорил, что она такая толстая…
– Она беременна, – исправил Паскуаль.
– Я об этом и говорю.
Оторвавшись от наблюдений, рыжеусый Джозуэ решительно обратился к своему напарнику.
– Так, Риццо, не забывай: наша задача не попасть под подозрение и создать реалистичную сцену законного ареста. В общем, ты подстраивайся под меня.
Каролина услышала шорох позади себя и обернулась в сторону дороги. В мыслях пронеслось, что возвращается кто-то из своих. Но из-за угла появилась сначала лошадь, а следом – телепавшаяся телега под управлением двух подозрительных солдат, осматривающих ее с головы до пят.
Первая мысль, которая посетила Каролину, – что вчерашняя беседа с Паломой все же была не пустословием. Она посмотрела на полмешка зерна, стоящего возле ее ноги, внутренне сожалея, что оттащить его она не сможет, да уже и не успеет. Солдаты находились в нескольких шагах и многозначительно изучали ее взглядом. Она подошла к ним поближе и присела в реверансе, но большой живот мешал сделать это подобающим образом.
– С чем пожаловали? – спросила она, всеми силами стараясь сохранять внешнее спокойствие.
Один из них с усмешкой осмотрел ее прищуренным взглядом, потирая пальцами рыжие усы.
– Нужно пожертвовать в казну остатками урожая, которого, я понимаю, у вас достаточно, – скомандовал Джозуэ и кивком головы указал на стоящий рядом мешок.
– Простите, синьор, но ваши догадки преувеличены, – спокойно отвечала Каролина, надеясь спасти то, что у них осталось. – Этой осенью ваши люди забрали все, что могли увезти. А семья у нас достаточно велика и даже этих скудных остатков нам не хватит до середины лета.
– Паскуаль, – обернулся рыжеусый к своему спутнику, – осмотри амбар во дворе, возможно, мы найдем что-нибудь еще.
Молодой мужчина лет двадцати послушно поднялся с телеги и направился вглубь двора, где обычно у крестьян находились пристройки для живности и урожая. У Каролины дрогнуло сердце в плохом предчувствии – ведь там были остатки овощей. Причем скудные остатки. Но Паскуаль вернулся ни с чем и, остановившись рядом с рыжеусым, монотонно произнес:
– В амбаре нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.
Капитан дерзкой ухмылкой окинул взглядом дворик и задумчиво проговорил:
– Тогда придется пройти этот довольно маленький дворик плугом или вилами, возможно, эта умница рассовала зерно под землю.
Она не сомневалась, что в землю Энрике что-то успел припрятать, да вот только если это на самом деле так, семья может остаться и без еды, и без кормильца. Ей надобно любыми усилиями это предотвратить.
– Зачем же так утруждаться, капитан? – дерзнула она, нарочно повышая незнакомца в звании, в чем она никак не разбиралась. – Берите уже то, что есть. К чему тратить время на бессмысленные поиски, а мне переворачивать здесь все вверх дном?
Джозуэ опять задумался, а его усы смешно вздрагивали, словно тот нервничал.
– Послушай-ка, дорогуша, – властно скомандовал он, – а ну-ка притащи мне этот мешок, а то как-то мне совсем уж неохота такую тяжесть таскать. А тебе не привыкать с таким-то брюхом.
Возмущение, охватившее Каролину, только позволило ей глотнуть больше воздуха, но не проронить даже звука. Да чего еще можно было ожидать от этих мерзавцев? В их диалог в мешался тот, которого называли Паскуалем, и несмело промолвил:
– Она ведь ждет дитя. Я сам…
– Заткнись, Риццо! – рявкнул рыжеусый, но опомнился, что называть фамилию нежелательно. – Раз уж ничего, кроме этого мешка у них нет, пусть хотя бы доставит его к моим ногам. А я полюбуюсь на это забавное зрелище.
Джозуэ прекрасно понимал, что она не осилит притащить этот мешок и, вероятнее всего, откажется выполнять его приказ, что играет ему на руку.
В какой-то момент Каролина в самом деле ужаснулась, но заметив, что этот нахальный солдат еще и потешается над ее испугом, она одарила его усмешливым взглядом.
– Стало быть, доставить прямо к вашим ногам? – переспросила она.
– Вот именно, принцесса! Прямо к моим ногам, – с издевательским сарказмом повторил рыжеусый.
– Как изволите! – яростно вскрикнула она и со всей силы толкнула мешок ногой, от чего он перекинулся, а содержимое рассыпалось в направлении рыжего наглеца широкой полосой и последние несколько зернышек на самом деле пали у его ног.
Каролина видела его сердито напрягшиеся желваки, нервно забегавшие на его щеках. В плохом предчувствии она со страхом шагнула назад.
– Каролина! – внезапно услышала она обеспокоенный голос Андреа, выскочившего на улицу.
Паскуаль и Джозуэ переглянулись.
– Это она! – шепнул Риццо.
– Андреа, вернись в дом и закрой двери на засов! – строго прикрикнула она в ожидании действий солдат. Спрятаться от них ей уже не удастся, а детей спасти еще можно.
– Ах ты, мерзавка! – заорал Джозуэ и подскочил к ней.
Он схватил ее за руку и со всей силы сжал кисть. От возникшей боли на глазах Каролины выступили слезы, но она даже не пикнула, а только смотрела в горящие презрительным пламенем глаза и безмолвно испытывала на себе дьявольский взгляд.
– Известно ли тебе, оборванка, что крестьяне, которые пытаются избежать оплаты налогов, сидят за это в тюремных казематах?! – гневно заорал Франко, униженный ее обращением с ним. – И можешь не сомневаться, что сейчас ты отправишься именно туда!
Не взирая на ее попытки вырваться, он насильно подтащил ее к телеге, взял бечевку и, сомкнув ее руки на спине, туго связал их. Затем небрежно толкнул ее на телегу, от чего Каролина с тяжестью упала на бок, стараясь всеми силами не повредить свое чадо. Франко запрыгнул на место возничего, а Риццо взял лошадь под узду, направив ту к выезду со двора.
– Оставьте меня! – кричала Каролина, тщетно пытаясь сползти с телеги, но ее удержал присевший рядом солдат. – Вы пожалеете об этом!