Ольга Дашкова - Обрыв

— Скот, — захлопнув дверь пробубнила я, наглый, уверенный скот, хотя девочкам такие нравятся, вояка, преданный пес своего хозяина. Хотя, кто знает, что у него внутри, такой и хозяину глотку прогрызёт.

Обход особняка занял добрый час. Кричащее богатство, отнюдь не лишенное вкуса, радовало глаз. Столовая: красное дерево, хрусталь и стекло, гостиная: мрамор, стекло и снова хрусталь, цоколь: сауна, бильярдная, бассейн, небольшой кинотеатр. В блоке прислуги несколько спален, кладовая с объяснением, где что лежит, сколько чего и куда необходимо, стратегические запасы на случай оккупации, ну это уже мысли в слух.

— Вера, я вас не сильно утомила? — Тамара Степановна тревожно посмотрела мне в глаза.

— Нет, что вы, я все запомнила и если тот мужчина, начальник службу безопасности проверит мое родословную и она подойдёт для данного места, то я с удовольствием займусь этим большим хозяйством до вашего возращения. Вам не о чем сильно переживать.

Я старалась улыбаться и как можно мягче смотреть на милую женщину.

— А вы про Глеба, ой Глебушка прекрасный мальчик, он так предан своему делу и Егору Ильичу.

Глебушка, как мило, Глебушка мил как бультерьер, хватка, оскал, все при нем.

— Я понимаю Тамара Степановна безопасность, это очень важно, тем более новый человек, Егор Ильич, это хозяин я так понимаю, когда можно будет и надо ли мне с ним знакомиться?

Мы как раз завершили обход вернувшись в начальную точку на огромную кухню. Тамара Степановна остановилась, опираясь рукой на столешницу

— Вам плохо? Чем мне помочь? — я была встревожена, быстро нашла стакан, налила воды и протянула женщине.

— Спасибо Вера, — она отпила голосок и поставила стакан обратно — у меня обнаружили опухоль, не приятный диагноз, но что есть, то есть, узнав об этом Егор Ильич не стал ничего слушать и вот я лечу в какую-то супер-клинику делать супер-операцию, вернусь ли не знаю.

— Ну, что вы Тамара Степановна, все непременно будет хорошо, — хотелось поддержать, приободрить хоть как то, помочь чем могу, но разве я могу, что-то.

— Вот поэтому мы так быстро искали мне замену на первое время, а потом уже как сложится.

— Егор Ильич очень хороший человек раз так заботится о вас.

— Да, хороший, но сложный, — женщина снова как-то задумалась, но быстро себя собралась и продолжила, — он приедет завтра, не только он, к вечеру приедет прислуга и второй повар, они знают, что и как делать, займут свои комнаты — вот тогда вас и представят, но это буду уже не я.

Стоять под горячими струями душа было приятно, мышцы расслаблялись, уходила усталость, но вернулась тревога, от куда она взялась, это я понять не могла, нет причин и предпосылок для неё.

Подкручивая прошлый вечер невольно улыбнулась. Представление меня, как новой экономки прошло почти торжественно, начальник службы охраны Глебушка, собрал всех, кто был в холе крыла для прислуги. Вручил мне мой же паспорт, произнёс речь на тему уважения, гаркнул на своих парней из охраны, чтоб держали гениталии при себе, осмотрел меня с ног до головы холодным взглядом, мол я за тобой слежу и удалился, видимо решать дела поважнее чем какая-то там странная экономка.

Тамара Степановна уехала ещё раньше, я искренне желаю ей выздоровления. Две женщины горничные, приходящие каждый день из соседнего посёлка, оказались вполне нормальными, платят хорошо, работа не пыльная, хозяина почти не видели. Парни с охраны ушли вслед за босом, повар, пожилой мужчина занимался своим делом. Иначе охран останется голодная, а Глебушка злым, ох не хотелось бы мне такого врага, поэтому надо спрятать своё жало куда подальше и просто, мило улыбаться. Вера умеет мило улыбаться.

Я практически не спала, ночь была лунной, стояла у окна и вглядывалась в темноту, отчётливо был слышан вой волков, на этот вой лаяли собаки. Я снова в тюрьме, она в моей голове, иллюзия свободы, я самонадеянно считала столько время, что могу спокойно и нормально жить, но нет, его нет рядом, а я все ровно бегу и живу по его правилам.

Утро нового, горячий душ.

Машинально провела рукой по животу, задев старые шрамы и тут же ее одернула, не сейчас, не время для воспоминаний.

Быстро домылась и вышла, вытираясь на ходу. Я предельно собрана, в зеркале молодая женщина, чёрное закрытое платье, туфли на небольшом каблуке, никаких украшений, но есть макияж, чтоб казаться старше. Меня зовут Вера и мне 33 года, я так вжилась в шкуру Веры, что забыла кто я такая, вот бы было хорошо забыть совсем все.

На кухне царила суета, все готовились к приезду хозяина, посуда отполирована, спальни готовы, даже затоплена сауна. Половина дня прошла в работе, все-таки было сомнение, что могу не справится, но кругом был порядок и четкие вчерашние указания Тамары Степановны помогали. Все бы ничего, но все молчали, молча завтракала охрана, повар молча занимался кухней, не то чтоб я люблю сильно поговорить, но люди ведь как-то должны общаться между собой. Ладно я, у меня давно внутренние диалоги со своим разумом.

Нач. охраны в черном костюме и белой рубахе был ослепительно неотразим, мы сегодня как люди в черном ждем прибытия высшей силы и, если этой силе что-то не понравится нас испепелят. Глебушка, буркнул мне приятного аппетита и молча жевал обед. Наблюдая за ним с другого конца стола отметала, он безусловно хорош, сильные руки, крепкая шея, он что-то все ковырялся в телефоне и даже не обращал на меня внимания.

На мгновенье представила какая у него может быть семья, обязательно хрупкая девушка и маленькая дочурка с такими же голубыми морозными глазами. Часто фантазирую и примеряю на себя чужую жизнь, как буду то мне мало того, что я живу чужой жизнью. Не редко в этих фантазиях представляю себя, вот я заботливо поправляю на нем пиджак, он нежно обнимает и целует в висок, заправляя волосы за ухо…

— Вера, вы так на мне дыру протрете своим взглядом, — Глеб отрывает глаза от телефона и пристально смотрит на меня, снова его эта холодная оценка происходящего.

— Вы привлекательный мужчина, сильный, знающий свое дело и безусловно любящей его, от части потому что другого просто не умеете, а еще вы делаете неправильное выводы, но это уже на ваш чисто мужской взгляд. Я поняла на что вы вчера так упорно намекали мне в своём кабинете, и нет я не охотница за богатыми мужчинами, строить глазки вашему хозяину я не собираюсь.

— Интересная вы женщина, Вера — он так странно протянул мое имя словно пробуя на вкус— загадка в нашей забытой глуши, это меня и настораживает, вас хочется разгадать, да и просто глядя на вас много чего хочется.

— Посчитаю это за комплемент, приятного аппетита Глеб, извините надо работать — уношу чашку на мойку и покидаю кухню. Да, странные дела, не хватало мне еще ухажёра заиметь здесь.

Напряженное ожидание хозяина отразилась и на мне, как-то резко захотелось курить. Накинув пальто вышла на крыльцо заднего двора, Солнце так же слепило глаза, собаки где-то надрывалась лаем в своих вольерах, аромат ментола оседал никотином на губах, если закрыть глаза подставив лицо солнцу можно представить, что нет ничего вокруг, нет снега и этого ожидания зимы, нет того холода, что сковывает душу. Слышу шаги, уверенные, скрип снега, так не хочется открывать глаза, делаю последнюю затяжку, выпускаю дым в морозный воздух, поворот головы, глаза щурятся от резкого солнца, мужчина.

Черное пальто нараспашку, черная рубаха, в нашем ряду людей в черно прибавление, строгий взгляд, он смотрит точно в мои глаза, он не оценивает, не осуждает, он просто смотрит. Выбрасываю сигарету в урну, кутаюсь в пальто, понимаю надо как-то начать разговор, поздороваться в конце концов, но не могу ничего произнести, смотрю на него, прямо в глаза и не могу оторваться.

— Вы замерзли, лучше зайти в дом— он первый заговорил, я отвожу взгляд, киваю головой и не произнеся ни слово захожу в открытую им дверь.

— Простите, я не представилась, — начла я, когда уже зашли — Стрельникова Вера Викторовна…

— Я знаю кто вы, можете не объяснять. Идите, занимайтесь своими делами, — и ушел в сторону комнат охраны.

Вот и познакомились как говориться, это и был собственно персоны наш хозяин, не многословен, однако. Я ждала помпезного появления, красной ковровой дорожке на фоне белоснежного крыльца и снега, черный лимузин, персонал стоящий по струнке и приветствующий своего кормильца, жаль, было бы красиво.