– Вы поступили правильно, явившись сами, д'Авенант, – сказал монарх. В его речи отчетливо слышался немецкий акцент, отличавший представителей ганноверской династии. – Я уже собирался отправлять людей на ваши поиски. – Он махнул слугам, и они удалились, беззвучно притворив за собой двери.
Макс выпрямился.
– Ваше величество, я смею надеяться, что с достаточной убедительностью изложил причины своей задержки.
Король помолчал. Несмотря на преклонный возраст и болезни, глаза его, из-под старомодного завитого парика глядевшие на Макса, были остры и проницательны.
Макс знал, что короля Георга II отличают два качества: страсть к пышности и вспыльчивость.
Второе пока никак не проявлялось.
Через некоторое время монарх кивнул, и будто бы даже одобрительно.
– Да, вы не знали о местонахождении Флеминга и потому скрывались. Что ж, вы проявили благоразумие, д'Авенант. – Жестом он велел Максу приблизиться. – Так где оно, это соединение, за которое, как вы утверждаете, мы заплатили слишком высокую цену?
Макс достал из кармана сюртука холщовый мешочек, подошел к королю и с поклоном подал его.
– Боюсь, оно оказалось бесполезным, ваше величество. Мадемуазель ле Бон сделала все возможное, чтобы воспроизвести свои первые...
– Вы уверены?
– Да, сэр. Она крайне напугана тем, что военные круги двух стран будут охотиться за ней до конца ее жизни. Поэтому она согласилась помочь нам.
Он не так уж далеко отошел от правды. Объяснение страдало, конечно, некоторыми погрешностями, но лучшего он найти не смог.
Ему было противно, что он вынужден давать своей блистательной даме столь жалкую характеристику, он чувствовал досаду оттого, что не может открыто превознести ее таланты, которые заслуживают высочайших похвал. Но иначе уберечь ее он не мог.
И она согласилась с этим – не очень охотно, но согласилась, усмотрев злую иронию в том, что умаление ее достоинств, от которого она страдала всю жизнь, станет единственно возможным способом обеспечить ее безопасность.
Король подбросил мешочек на ладони, определяя его вес.
– Так вы говорите, она согласилась назвать вам формулу, потому что питает чувства к вам?
– Да, ваше величество. Я говорил вам в письме и повторю снова: у меня сложилось впечатление, что она создала эту смесь случайно, сама того не желая. Она вовсе не гений зла, которого рисовало мне воображение. Ее даже трудно назвать ученым. Она всего-навсего любознательная и трудолюбивая девушка, питавшая некоторый интерес к химии. Но ее труды были бесплодны. Заинтересовавшую нас смесь она создала по ошибке, развлекаясь с какими-то формулами, которые нашла в тетрадях своего деда. Он был известным ученым, членом французской Академии наук. Сама же мадемуазель думала создать отнюдь не оружие, – он усмехнулся, – а удобрение.
– Удобрение?
Макс кивнул.
– Да. Удобрение для своего сада. Для бобовых культур, как она утверждает. Записи деда, которыми она пользовалась, уничтожил пожар, а без них она не может воспроизвести смесь. – Он помолчал и добавил: – Теперь никто не может это сделать.
– То есть мы можем быть спокойны? Французы больше не применят это страшное оружие?
– Совершенно верно, сэр. У них его не осталось. И я сомневаюсь, чтобы они продолжали его поиски – слишком неудачными оказались их химические изыскания.
– Да, верно, – усмехнулся монарх. – Эти изыскания оставили неизгладимый след – и не только в душе. – Он бросил мешочек на игорный столик. – Кроме того, они потеряли Шабо, единственного образованного человека в их военном ведомстве. – Он удрученно вздохнул. – Похоже, мы возвращаемся к старой традиции прямого истребления своих противников.
Макс грустно улыбнулся.
– Боюсь, вы правы, ваше величество.
– Прискорбно сознавать, что мы ни за что потеряли Вульфа, – печально сказал король.
Макс помолчал, вспоминая этого человека, отдавшего жизнь за свою страну.
– Да, сэр.
– Теперь о вас, д'Авенант. Насколько я понимаю, вы еще не получили вознаграждения за свои труды.
– Я ничего не прошу для себя, сэр.
– Как же это можно? Вы рисковали жизнью, были ранены. Я, к сожалению, не могу пожаловать вам орден, поскольку мы должны держать в секрете подобного рода службу королю, но вы вправе требовать иной компенсации.
Макс помедлил.
– Ваше величество, есть одна просьба, с которой я хотел бы обратиться к вам, – нерешительно начал он. – Не передавайте эту смесь военным, лучше отдайте ее в министерство агрономии. Мне кажется, из нее выйдет неплохое удобрение.
Король удивленно приподнял бровь:
– Но это сущая безделица по сравнению с тем, что вы сделали. Разве вам больше не о чем просить меня?
Макс улыбнулся, вспомнив о кареглазой даме, дожидающейся его возвращения.
– Ваше величество, у меня есть все, что делает человека счастливым.
– Вам можно позавидовать, – буркнул король. – Ну что ж. Значит, с этим покончено.
Макс поклонился, ожидая, что его отпустят, но монарх, помолчав, продолжил:
– Есть еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами, д'Авенант.
Макс выпрямился.
– Да, ваше величество?
– Я собираюсь провести коренную реорганизацию секретного ведомства. И мне нужен умный и верный человек, который к тому же сумел бы проявить решительность в рискованных ситуациях. Одним словом, я хочу предложить вам должность.
Макс изумленно моргал.
– Ваше величество, я... польщен. – Он тряхнул головой. – Но, к сожалению, я вынужден отказаться. В настоящее время другие заботы требуют моего внимания.
Он страшно удивился, вдруг осознав, что действительно испытывает сожаление.
– И эти заботы для вас важнее, чем король и страна, д'Авенант?
– Семейные обстоятельства, ваше величество.
Монарх медленно покачал головой.
– Понятно. – С достоинством поистине королевским он чуть склонил голову и проговорил: – Я благодарю вас, д'Авенант. Вы можете идти.
Макс, склонившись в поклоне, в соответствии с этикетом начал пятиться к выходу.
– Но не удивляйтесь, – сказал неожиданно монарх, – если однажды Корона вновь призовет вас на службу.
Макс поднял голову. Подобная перспектива только развеселила его, он улыбался.
– Я, право, не знаю, что может удивить меня теперь, сэр.
Старик вдруг хохотнул:
– А вы, молодой человек, не робкого десятка.
– Это семейное, ваше величество.
Он вышел под раскатистый хохот монарха.
Среди дюжины прекрасных кораблей, выстроившихся у причалов Ост-Индской компании, «Леди Валиант», с развевающимися парусами, поблескивающая на солнце темным корпусом, сверкающая стеклами своих галерей, приковывала к себе взоры всех присутствующих. Эта девятисоттонная трехмачтовая шхуна, обслуживаемая командой более чем в сто человек, была поистине королевой Ост-Индской флотилии.
Под ярким полуденным солнцем деловито сновали матросы: они расправляли паруса, загружали провизию, готовясь к скорому выходу в море.
Макс выпрыгнул из кареты, не дожидаясь ее остановки, вышел на причал и, помахав рукой собравшимся на шхуне родным, ступил на сходни. Но не прошел он и половины пути, как был едва не сбит с ног.
– Слава Богу! – Мари повисла у него на плече. – Господи, почему так долго?
Он, пытаясь удержаться на ногах, со смехом заключил ее в объятия.
– Осторожно, дорогая, а не то наша свадьба ознаменуется купанием в Темзе.
– Я уже подумала, что тебя взяли под стражу или... Ты и представить не можешь, какого страха я натерпелась.
– Нет, меня не арестовали, и ничего страшного не произошло. – Он поцеловал ее и, приобняв за плечо, повел наверх. – Мне пришлось дожидаться аудиенции короля. Он пожелал сам говорить со мной.
– И как прошла аудиенция? – спросил Саксон, подавая руку Мари.
– Лучше, чем можно было бы ожидать. Он даже предложил мне должность.
– Первого министра королевского горшка? – с ухмылкой уточнил Джулиан. Он стоял между матерью и Ашианой, расслабленно облокотясь о перила; оба его глаза закрывали щеголеватые черные повязки, придававшие ему несколько пиратский вид.
– Увы, эта должность оказалась занятой, – ответил Макс, радуясь, что к Джулиану вернулось его чувство юмора. – Мне было предложено войти в его новое секретное ведомство.
Саксон хлопнул его по плечу:
– Недурно, братишка. Тебе оказали честь. Мари побледнела: