Джуд Деверо - Обжигающий лед

Хьюстон подошла прямо к своему мужу, обняла его за шею и поцеловала – к огромному удовольствию стоявших вокруг людей. Хьюстон попробовала вырваться, но Кейн не выпустил ее.

– Думаю, я нашел наконец-таки нужный подарок, – сказал он кому-то через ее плечо, прижимая Хьюстон крепче.

Когда она отошла, то услышала смех Рейфа. Остаток дня у Хьюстон не было времени собраться с мыслями, так как она объясняла, как играть в различные игры и устраивала соревнования по теннису и стрельбе из лука. Мячей, колец, булав, канатов и разных других игрушек было в изобилии. Ее руки были постоянно чем-то заняты, и мамы помогали ей успокаивать детей, которые думали, что им чего-то не достанется.

Не успела Хьюстон оглянуться, как наступил вечер. Кейн подошел и обнял ее за плечи. Когда она посмотрела на него снизу вверх, она уже знала, что все еще любит его. Возможно, он не был таким, каким она представляла его себе, возможно, он мог прожить всю свою жизнь с единственной мыслью о мести, и может быть, сегодня он лишь пытался показать степень своей ненависти к Джекобу Фентону, но в тот момент ей было все равно. Она поклялась любить его хорошего или плохого, и эта одержимость своей ненавистью была частью того плохого. Взглянув на него, она поняла, что всегда будет любить его, неважно, какие мотивы руководят его поступками. Она останется с ним и будет любить, даже если он отберет у Фентона все, что у того было.

– Ты готова, дорогая? – спросил он.

– Да, – ответила она, и это слово исходило из самого ее сердца.

Кейн не смотрел на Хьюстон, когда они покинули поселок углекопов и проехали мимо угрюмых охранников. Он крепко держал поводья и не сводил глаз с дороги впереди.

Зато Хьюстон только на него и смотрела. Она не могла понять, как ее гордость позволяла ей любить человека, который использовал ее. Но глядя на него, ей становилось ясно, что это было выше ее сил.

У подножья холма, как раз перед поворотом на главную дорогу, Кейн остановил экипаж. Солнце клонилось за горизонт, окрашивая закат красно-оранжевым маревом. Прозрачный горный воздух становился прохладным, разнося тонкий аромат шалфея, дорога была усыпана коксом из угольных печей, а ветер разносил пух с деревьев.

– Почему мы остановились, – спросила она, когда он обошел коляску и протянул ей руку.

– Потому, моя любимая, – ответил он опуская ее на своих руках, – что мне кажется, что я не могу больше ждать, пока мы доедем домой и займемся любовью.

– Кейн… – попыталась она возразить. – Мы не можем останавливаться здесь. Кто-нибудь нас увидит.

Больше она ничего не сказала, потому что он привлек ее к себе, сжал в объятиях и начал нежно гладить по спине. Хьюстон приникла к нему со всей страстью, которую она раньше сдерживала.

Он отстранился от нее и прикоснулся к ее щеке рукой.

– Я скучал по тебе, дорогая, – прошептал он. – Я так по тебе скучал.

В следующую секунду вся нежность испарилась, и его рот жадно прижался к ее губам.

Хьюстон с жаром ответила ему. Ее тело таяло и вскипало под его прикосновениями, заполняя собой все изгибы его тела.

Неожиданно он отодвинулся от нее и взглянул на ее лицо, выражавшее восторг и желание. Взяв себя в руки, Кейн отошел к коляске и достал из багажной части кусок брезента. Расстелив его за кустами подальше от любопытных взглядов, он протянул ей руки.

Хьюстон медленно приближалась к нему, не отводя глаз и не думая ни о чем, кроме предстоящего удовольствия.

Его руки немного дрожали, когда он начал раздевать ее, медленно, одну за одной расстегивая маленькие пуговички.

– Я так давно об этом мечтал, – мягко проговорил он. От его ресниц по лицу легли тени от угасавшего солнца. Он выглядел моложе и уязвимее.

– Ты спросила меня однажды о других женщинах. Думаю, я даже никогда и не думал о них, пока не оказывался у них в постели, – на самом деле, я и там вряд ли о них когда-либо думал. И хуже всего то, что я совершенно точно никому из них никогда не говорил ничего подобного тому, что говорил тебе за последние несколько месяцев. Ты леди или ведьма?

Его рука скользнула под платье и начала гладить кожу, потом нашла ее грудь, и по ее телу разлилось приятное тепло. Хьюстон обхватила его за шею и прижалась к его губам.

– Я ведьма, которая любит тебя, – прошептала она.

Кейн так сильно прижал ее к себе, что она почувствовала, как ее ребра начинают подаваться, и только непроизвольный стон заставил его ослабить объятия.

Больше они не разговаривали, так как Кейн дал волю своему желанию, которое сдерживал последние недели. И Хьюстон отвечала ему тем же.

С исступлением они начали сдирать друг с друга одежду, и тихий ночной воздух наполнялся звуками разрываемой материи, когда упрямая пуговица не спешила выскальзывать из петли.

У Хьюстон даже не было времени снять чулки, как Кейн уже оказался на ней, и его рот покрывал каждый миллиметр ее тела жаркими поцелуями. Она впилась своими ногтями в его кожу и прижимала его крепче и крепче, пока они не стали одним целым.

Из ее горла уже готов был сорваться крик, как Кейн закрыл ее рот своим.

– Будешь кричать. Ледяная Леди, и здесь соберется толпа ненужных посетителей.

Хьюстон понятия не имела, о чем он говорил, и не собиралась терять время на выяснение. Тем не менее каждые несколько минут Кейну приходилось затыкать ей рот всем, чем только можно, и она неизменно целовала то, что бы там ни оказывалось.

Она потеряла счет времени. Все ее мысли были поглощены телом Кейна, которое оказывалось то сверху, то снизу, то где-то сбоку, лежа, сидя, и один раз ей даже показалось, стоя. Мокрые от пота волосы прилипли к ее лицу или спадали влажными завитками по спине – и со всех сторон ее окружала плоть Кейна: горячая, влажная, движущаяся, сладкая и открытая ее прикосновениям. Ее долго сдерживаемые желания, отчаяние от мысли, что она может потерять любимого человека, сделали ее ненасытной. Они сходились, разъединялись, потом снова соединялись и в конце концов слились воедино в одном последнем, парализующем акте любви.

Несколько минут они находились в полудреме, тесно прижавшись друг к другу.

Потом Кейн встал и накрыл их концом брезента, а своим пиджаком прикрыл Хьюстон сверху. Он смотрел на нее некоторое время, на ее спящее лицо в лунном свете, а потом наклонился и поправил ее сбившиеся волосы.

– Кто б подумал, что такая леди, как ты… – прошептал он, засыпая.

Хьюстон проснулась через час от ощущения того, как рука Кейна гладит ее тело, а большой палец играет с розовым соском ее груди. Она сонно улыбнулась ему.

– У меня есть все, чего только можно пожелать, – сказал Кейн, поворачиваясь. – У меня в руках голая женщина, и она мне улыбается.

Он лег между ее ног.

– Эй, леди, не хочешь еще покувыркаться с конюхом?

Она потерлась о его бедра.

– Если только он будет очень нежен и не напугает меня своими варварскими манерами.

Кейн вздохнул и прижался ртом туда, где только что была его рука.

– Когда мужчина хочет чего-либо, он использует пистолет или нож, но, дорогая, твое оружие пугает меня до смерти.

– Ты выглядишь испуганным, – сказала она, хватая ртом мочку его уха.

На этот раз они занимались любовью неторопливо, не спеша и не так исступленно. Когда все кончилось, они тихо лежали друг у друга в объятиях и спали. Где-то посреди ночи Кейн встал и разнуздал лошадь. Когда Хьюстон сквозь сон спросила, что он делает, он ответил:

"Однажды став конюхом, им и останешься», – и лег обратно под брезент, который служил им кроватью.

Перед восходом они проснулись и заговорили. Кейн лежал на спине, а Хьюстон рядом с ним. Он рассказал, какую радость испытывал от вида детей, получивших от них игрушки.

– Почему некоторые мальчики выглядели, как еноты?

Хьюстон не сразу поняла, что он имел в виду.

– Они работают в шахтах и еще не научились, как вымывать угольную пыль из глаз.

– Но некоторые из них еще малыши ну или совсем чуть-чуть постарше. Они не могут…

– Могут, – ответила Хьюстон, и они на некоторое время замолчали. – Ты знаешь, я хочу кое-что сделать для всех шахт, а не только для одной.

– Что?

– Я хочу купить четыре фургона, примерно как у молочника, но внутри будут полки с книгами, и фургоны будут ездить из поселка в поселок и будут бесплатной библиотекой. Кучерами могут быть сами библиотекари или учителя, и они будут помогать детям, да и взрослым тоже, выбирать книги.