Шеннон Дрейк - Очарованная

— Дай бог, — устало согласился Джозеф и направился к лестнице, но остановился, оглянулся на сына и сказал:

— Марк, прости меня. Я горжусь тобой. Я вырастил тебя и научил иметь собственное мнение. И… если я потеряю тебя, я не вынесу этого. Вот и все.

— Ты не потеряешь меня, отец, — заверил его Марк.

Джозеф стал подниматься по лестнице.

Зазвонили часы на каминной полке; значит, уже настало утро.

В комнату вошел Джитер:

— Сэр, я купил первый выпуск газеты.

Марк почти подбежал к нему и взял газету, которая еще пахла свежими чернилами.

Как он и ожидал, самый крупный заголовок вещал об убийстве Жиля Брендона. Справа от сообщения об убийстве, на пол столбца ниже была напечатана последняя статья убитого.

Но слева от сообщения, тоже на полстолбца ниже, была еще одна статья. Она начиналась так: «Виновна ли монархия? Или это — дело рук фанатика, который убивает своих друзей и товарищей для того, чтобы свергнуть монархию и сменить правительство?»

Марк широко раскрыл рот. На его счастье, рядом было кресло, и он смог сесть.

О господи! Он только что говорил отцу, что им нужен такой писатель, и вот!

Марк прочитал статью. Она была великолепна. В ней были указаны все причины, по которым королева или кто-то еще из королевской семьи не мог быть причастен к трем недавним ужасным смертям. А затем автор перечислил все причины, согласно которым, напротив, виновником убийства мог быть повредившийся в рассудке горячий противник монархии. Конечно, статья была написана, когда еще никто не знал об убийстве Жиля Брендона. Но и основанная лишь на двух предыдущих убийствах, она звучала очень убедительно.

Марк быстро взглянул на подпись под статьей: «А. Анонимус».

Слава богу, это псевдоним.

Слава богу потому, что, если станет известно настоящее имя, автор статьи станет главной целью ужасного убийцы.

— Я просто иду на прогулку в лес и беру с собой альбом для рисования. Я так делала тысячу раз за все эти годы, — сказала Элли, переводя взгляд с одного милого, но встревоженного лица на другое. Она улыбнулась, встряхнула головой и спросила: — Что с вами случилось сегодня, мои дорогие?

Вайолет, высокая и очень стройная, хлопнула в ладоши.

— Элли, все эти разы были до того, как тебя остановил на дороге разбойник. — Сказав это, она взглянула на Мерри, Мерри на Эдит, а потом все вместе посмотрели на Элли.

Девушка вдруг поняла, что за те дни, прошедшие после бала, тети не давали ей ни минуты сидеть без дела. В воскресенье все ходили в церковь, а потом пригласили священника на обед. В понедельник Вайолет попросила помочь ей шить платье. Во вторник Мерри понадобилась помощь в саду. В среду Эдит попросила ее помочь на кухне и так далее. Каждый день надо было что-то делать. И вот снова настала суббота.

Прошла неделя с тех пор, как на балу ее объявили невестой человека, которого она еще не видела.

За эту неделю она много раз вспоминала свою встречу с разбойником.

За эти семь дней у нее не было ни одной возможности по-настоящему поговорить с кем-нибудь из своих опекунов.

Но зато у нее наконец нашлось немного времени, чтобы рисовать.

— Разбойник! Так вот почему вы все время находите мне занятия! Это чтобы я не выходила из дома? Разбойника давно здесь нет.

— А после этого наша дорогая Элли стала невестой, — сказала Мерри и мечтательно улыбнулась. Она часто улыбалась так с тех пор, как Элли вернулась домой после бала. — Я все еще вижу тебя в мечтах такую, какая ты вернулась домой. Ты бы могла быть такой прекрасной принцессой!

— Нет, дорогая тетя, принцессой — нет! — запротестовала девушка.

Но Мерри уже кружилась в вальсе по комнате с воображаемым партнером, и девушке пришлось тоже улыбнуться. Она так любила всех своих тетушек: Вайолет, самую строгую из трех, вечно молодую душой Мерри и Эдит, которая иногда веселилась, как Мерри, а иногда твердо поддерживала склонную к суровости Вайолет. Когда Элли вернулась, тетушки ждали ее перед входом в дом и закружили вокруг нее, расспрашивая обо всех подробностях бала. Они желали знать каждую мелочь. Элли снова и снова благодарила их за платье. Они настойчиво уверяли ее, что все дело с платьем устроила Мэгги. Но Элли видела, как заблестели глаза тетушек, когда она поведала им, сколько комплиментов получила по поводу платья.

Она описала тетушкам замок, обед, танцы и рассказала про объявление о помолвке, которое застало ее врасплох. Тетушек это объявление вовсе не удивило. Но она не стала говорить им о проклятии вдовы Жиля Брендона в ее адрес. Когда тети стали настойчиво просить рассказать еще что-нибудь о бале, девушка сначала была готова подчиниться их просьбе, но в конце концов ответила:

— Нет, больше ни слова. Это был чудесный вечер. Плохо было только одно.

— Что же? — озадаченно спросила Вайолет.

— То, что вас там не было. Поэтому вчера вечером я твердо решила, что больше не пойду ни на какой вечер или прием, если вы туда не пойдете.

— Да как же это, дорогая! — запротестовала Вайолет.

— Мы… мы… не любительницы званых вечеров, — сумела найти слова Мерри.

— Ох! Нет, нет и нет! — заявила Эдит.

— Тогда я тоже не любительница вечеров! — отрезала Элли и сурово добавила: — На этот раз я не позволю вам выкрутиться.

— Но ведь мы… не… — снова попыталась заговорить Вайолет.

— Если вы посмеете сказать, что я из высшего общества, а вы нет, я больше никогда не поеду в замок! Я сирота. Вы вырастили меня. Значит, вы мои родители. Вы это понимаете?

— Мы уже старые женщины, дорогая! — рассмеялась Мерри.

— Вы моя семья. Я обожаю моих опекунов. Они чудесные люди, и для меня невероятное счастье, что они есть в моей жизни. Но моя семья — это вы. Вам понятно?

Тетушки переглянулись и хором ответили:

— Конечно, милая!

Мысли Элли вернулись к тому, что происходило сейчас.

— Пожалуйста, не волнуйтесь! Я только иду погулять в лес, — сказала она.

— Все-таки ты не должна там гулять! — начала спорить Вайолет.

— Ты теперь невеста, — поддержала ее Мерри.

У Элли похолодело внутри. Она вовсе не чувствовала себя невестой и вовсе не была уверена, что выйдет замуж за своего жениха. Но если она скажет об этом тетям, они будут стоять и спорить здесь до скончания веков.

— Я помолвлена, — вполголоса объявила она. Обручальное кольцо прочно сидело у нее на пальце. — Но я не замужем! — весело договорила она.

— Ох! Дорогая, что это значит? — спросила Мерри у Вайолет.

— Ей просто не терпится выйти замуж, — ответила Вайолет, потом посмотрела на Элли и спросила: — Ты ведь выйдешь за него замуж, да?

— Она должна выйти замуж, должна! — воскликнула Эдит и беспокойно посмотрела на остальных.

— Элли, дорогая! Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты еще не замужем? — осведомилась Вайолет.

— Это значит, что я сейчас иду на прогулку в лес, — объяснила Элли и улыбнулась. — Я так люблю вас всех! — добавила она и обняла по очереди всех тетушек. Потом, торопясь, чтобы никто не успел ее остановить, она сняла с вешалки у двери плащ и выскочила из дома.

Оказавшись за дверью, она почти бегом помчалась прочь по дорожке и успокоилась, только когда между ней и домом расстояние составило по меньшей мере сто футов. Тогда она остановилась и оглянулась. В ее глазах отразилась вся глубина и сила ее любви к родному дому.

Дом, в котором выросла Элли, был похож на домик из сказки: соломенная крыша и труба, над которой, кажется, всегда вилась струйка дыма. Внутри домика всегда было тепло. Мерри страстно любила цветы, поэтому вход в дом со всех сторон окружали красивые клумбы и маленькие каменные горшки для растений. Сейчас тети были уже далеко не молоды, но и в пожилом возрасте оставались бодрыми, подвижными и веселыми. Они во многом вели себя как девочки. Какао, по их мнению, было лекарством от всех болезней. А если в доме не было какао, то были чай и лепешки. И всегда напиток был только что приготовлен, а лепешки только что испечены. Элли училась не только у своих многочисленных преподавателей, но и у этих женщин. Ее тетушки никогда не сидели неподвижно. Если они сидели, то обязательно читали или шили. Они научили Элли всегда находить себе занятие, любить и уважать труд и землю. Но самое главное — они научили ее любить близких такими, какие они есть, не ставя им никаких условий.