Тата Чепурнова - Одержим тобой

Артём боролся с сильнейшими болями, а главное со своей гордостью, которая не позволяла ему принимать элементарную помощь от других.

От его непримиримости с собственной беспомощностью страдал весь медицинский персонал. Он ругался с санитарками, выгонял медсестёр и каждый раз отказывался от еды, принесенной ему сиделкой.

Я ждала долго и терпела обоснованную ненависть Артёма до последнего. Но когда он в очередной раз потребовал не пускать меня даже на порог, взорвалась. Встала в дверном проёме и следила за тем, как он закусывал губы, лишь бы его не накормили вновь принесенной кашей.

— Долго будешь всех изводить?

Артём даже не удостоил меня взглядом. Откинул голову на подушку и уставился в потолок. Сиделка с облегченным вздохом отошла от его койки. Приблизилась ко мне и сочувственно улыбнулась.

— Зря стараетесь, он снова вас прогонит.

— Физически не прогонит, а его угрозы… так бесполезное сотрясание воздуха.

— Удачи, — искренне пожелав, женщина вышла в коридор.

Я закрыла дверь. Подошла к кровати и поставила пакеты на тумбочку. Придвинула стул, опустилась на самый его краешек и принялась доставать термосы.

— Я принесла тебе бульон, паровые котлеты и немного фруктов.

Перечисляла ему меню как ни в чем не бывало. Я нервничала, но не показывала вида. Знала, что его рукам вернулась относительная сила и крепость, но для меня это значило только то, что он сможет держать поильник сам. При всем желание ударить меня у Арчи не получилось бы.

— Пошла вон, — спокойно выдохнул в воздух и устало закрыл глаза.

— Не пойду, — прозвучало немного сдавленно, но я взяла себя в руки. — Можешь охрипнуть от своих истерик, но я не уйду, пока ты не поешь.

— Можешь состариться на этом стуле, из твоих рук я даже яд не приму, — его голос сорвался и дрогнул, когда он попытался приподняться.

Я медленно выдохнула, но от своей затеи не отказалась. Открутила крышку на термосе и перелила в поильник бульон. Осторожно попробовала его, боясь что Арчи может обжечься. Удостоверившись в комфортной температуре, поднесла носик поильника к губам Артёма.

Ожидаемо он стиснул челюсть и дёрнул головой, проливая на себя бульон.

— Не надо мне твоей жалости! — зло закричал на меня, когда я принялась салфеткой промакивать пятно на его футболке. — Ничего не надо. Поигралась в великомученицу и хватит. Я оценил твоё благородство, но уже изрядно устал от твоего никчемного присутствия здесь.

— Мне плевать на твоё упрямство. Я не уйду. Ясно? Тебе придется меня терпеть снова и снова.

— Дура, — уже менее злобно оскорбил меня. — Зачем тебе это?

— Съешь хоть немного, тогда расскажу.

— Как инвалида будешь пичкать меня из этой хрени?

— Не хочешь с поильника, ешь котлету. Я уверена, с вилкой ты справишься сам.

И я действительно наколола котлету на вилку и вложила ту Артёму в руку. Почувствовала как он с усилием сжал пальцы и я несмело улыбнулась, заметив его достижение. Его рука немного подрагивала, но он всё же сумел поднести к губам вилку. Откусил с аппетитом, который не смог скрыть. Вызвал во мне гордость своей волей.

— Я хочу остаться с тобой потому что… люблю!

Артём поперхнулся и закашлявшись, болезненно скривился. Я наклонилась к нему, обеспокоенно посмотрев в лицо, искаженное болью.

— Позвать врача?

— Не надейся, я не верю ни единому твоему слову.

— А глазам поверишь?

Не дожидаясь ответа, полезла в сумочку. Быстро вытащила заявление и протянула Артёму, который не спешил принимать его у меня. Спустя томительные минуты, он всё же медленно развернул лист бумаги, сложенный вдвое. Бегло пробежался глазами и перевёл ошарашенный взгляд на меня.

— Я забрала заявление до того, как узнала что ты попал в аварию. А решение отменить свадьбу приняла ещё раньше.

Пальцы Артёма едва заметно дернулись, выронив листок. И сразу потянулись ко мне. Легли на мой подбородок. Сжались, пусть и слабо, но мне хватило этого прикосновения, чтобы вспыхнуть и повинуясь наклониться.

Сухие губы Арчи мягко коснулись моих, а горячий язык с завидным проворством толкнулся мне в рот.

Я была приятно удивлена жажде, с которой меня целовал Арчи, прикусывая язык и губы, заставляя меня тихо постанывать ему в рот.

— Я стану обузой — отстранившись, прервал сладкую пытку.

— Нет… — рвано выдохнула. — Ты станешь папой…

В голубых глазах вспыхнул восторг помноженный на одержимость, с которой он всегда относился ко мне. А впредь так же сильно будет любить малыша. Нашего малыша!

Артём

Мы снова были разлучены с Ликой на целый год. Тяжелый год реабилитации прошёл вдали от той, которая с такой же одержимостью как и я боролась за нашу любовь, и за меня. И я был безмерно благодарен, что ей удалось сделать меня самым счастливым, и здоровым…

Рождение сына я пропустил. И теперь мне не терпелось встретиться с ним вживую. Взять на руки, расцеловать пухлые щёчки и больше не разлучаться с ним так надолго.

В квартиру я вошёл максимально тихо, аккуратно опустил дорожную сумку на пол в прихожей. Прислушался к звукам и понял, что у кого-то был обеденный сон.

Первым делом с дороги я принял душ, смыв усталость и волнение от предстоящей встречи. Я ещё никогда в жизни не был так возбужден и нетерпелив в своём желание просто обнять и никуда не отпускать свою женщину.

Проскользнув в спальню, застал Лику неспящей. От неожиданности она вздрогнула и приложив ладонь к губам, беззвучно заплакала. Я подскочил к ней настолько быстро, насколько мне позволила моя нерасторопность и всё ещё присутствующая скованность позвоночника.

Крепкое объятие и не менее горячий поцелуй это всё, о чем я так долго мечтал и наконец получил. Лика мелко задрожала в моих не нетерпеливых руках, прильнула всем телом и хрипло выдохнула мне в рот, стоило мне порывисто стянуть с неё футболку. Отбросил её куда-то в сторону.

Прильнул губами к шее, почувствовав как кожа сразу же покрылась мелкими бусинами мурашек. С диким наслаждением лизнул бешено трепещущую венку. Зарычал в нетерпении, когда Лика спустила по моим бедрам полотенце и обхватила пальчиками член. Тот дернулся навстречу её кулачка и я просто сошёл с ума.

— Нет, детка…. Я хочу по другому.

Легонько подтолкнул её к кровати. Лика послушно легла на спину и замерла.

Следила за моими немного неуклюжими движениями и ждала.

Я опустился рядом. Одними кончиками пальцев обвел налитую грудь, коснулся напряженного соска и скользнул к животу. Потом ниже, пока не достиг клитора.

— Хочу горячо, — пальцами втиснулся между ног. — Долго, — проник в складочки и сам, буквально одурел, как там было влажно, горячо и тесно. — Громко. Много.

С каждым словом погружал палец всё глубже и быстрее. Делая это до тех самых пор пока лоно не стало пульсировать и туго сжиматься вокруг моего пальца. Я не остановился даже тогда, когда Лика выгнулась дугой, и хрипло застонала в свой стиснутый кулак.

— Как же я тебя люблю, — рассматривал затуманенным взглядом точёную фигурку. Налитую грудь, тонкую талию и округлые бёдра. И понимал, что хочу её ещё сильнее и она не против продолжения.

Медленно встал, поманил Лику пальцем. И как только она поднялась, развернул к себе спиной. Почти интуитивно Лика отреагировала правильно, наклонилась вперёд и уперлась ладошками в упругий матрас.

Надавив на поясницу, заставил сильнее прогнуться в спине.

Я не мог больше терпеть или ждать, я безудержно хотел быть внутри неё.

— Так нам будет обоим хорошо и не навредит моей спине.

Я был несдержан, врывался сильными толчками, приближая наш оргазм и теряя всякую связь с реальностью. Я был рядом со своей девочкой, был внутри неё, получал столько удовольствия, что мне хотелось жить вечно. Накрывший нас обоих оргазм стал нашей наградой за долгую разлуку и целуя взмокшую спину Лики, я знал, что так и остался ОДЕРЖИМЫМ!