Иоланда Олсон - Одержимый Райли

— Джекс? — позвала Райли с балкона.

— А?

— Ничего, — ответила она после нескольких секунд молчания, тяжело вздохнув, и я открыл глаза.

«Очевидно, "ничего" что-то значит», — подумал я.

Отбросил одеяло и перекинул ноги через край кровати, сев и ожидая, пока она продолжит говорить, но девушка стояла спиной ко мне, как и я к ней, и молчала.

— Что бы ты сделал, если бы я спрыгнула? — внезапно спросила она.

— Я быстрее, чем ты думаешь, Райли. У тебя не будет шанса, — ответил я.

Посмотрев на меня через плечо, она схватилась за перила и подтянулась. Я помчался к ней, словно пуля. Ей удалось перекинуть одну ногу к тому времени, как я схватил ее и, оттащив назад, упал вместе с ней на пол балкона.

Меня трясло не из-за того, что только что сделала Райли, а из-за того, что я позволил ей проверить себя. Все должно было быть не так. Она не должна была быть главной, и я просто...

Оттолкнув ее от себя, я встал, и она посмотрела на меня с улыбкой в своих прекрасных голубых глазах, в которых таилась пустота. Пустота, которую я создал в ней почти за год плена, и я задавался вопросом, сломал ли я ее морально больше, чем кого-либо другого.

«Но другие никогда не держались так долго», — напомнил я себе.

— Что не так? — спросила она тихим голосом.

— Все, — выпалил я. — Это не должно работать... так! Ты не должна хотеть быть здесь, Райли. Ты должна бороться со мной на каждом шагу, а я не должен подвергаться проверкам. Как ты посмела проверять меня?

Я начал быстро ходить взад и вперед по ковру в спальне.

— Я такая, какая есть, Джекс. Если ты не можешь справиться, то тебе придется что-то с этим делать, — вызывающе ответила она.

Перестал вышагивать и посмотрел на нее, чувствуя, как повышается мое кровяное давление. Как можно было перейти от девушки, которая не могла ничего вспомнить, к девчонке, которая боролась со мной, которая пыталась меня убить и проверить? Как?

 — Отлично, — закипел я.

Зайдя на балкон, я рывком поднял ее с пола и перекинул через плечо, пока она яростно пинала меня, пытаясь вырваться из моей хватки.

Перед моим мысленным взором проносились сцены, где я бросал ее в яму и сжигал заживо. Было бы замечательно наблюдать, как она горит у меня на глазах из-за своего неповиновения. Я бы, конечно, не позволил ей умереть, но это послужило бы своей цели, и ни один мужчина в мире не захотел бы ее.

Ни один мужчина, кроме меня. Я всегда буду хотеть Райли, и если так я смогу ее удержать, то так тому и быть.

Я пытался набрать код на входной двери, но мои мысли меня отвлекали. Почему я всегда хотел Райли? Когда я, наконец, открыл дверь, меня внезапно озарило: из-за того, как она смотрела на меня тогда в книжном магазине. Как робка она была, и как ей было неловко от того, что она со мной столкнулась. То, как отчаянно она хотела уйти от меня, сделало ее невинность более привлекательной. Потому что она позвонила мне, когда умерла ее бабушка. Она позвала меня, чтобы я утешил ее, а я забрал ее, чтобы уничтожить и избавиться от нее. Как и от других, в отличие от которых, я думаю, она в какой-то момент влюбилась в меня, и это то, что преследовало меня во сне и удерживало от ее убийства. Что она любит меня.

Дрожащей рукой я открыл дверь и сбросил ее на крыльцо. Она смотрела на меня раненым взглядом, в котором отражалась не физическая боль, заметьте, а душевная, и теперь я знал, что не мог удержать ее. Я не мог позволить ей остаться здесь со мной... не мог.

— Прощай, Райли.

Захлопнув перед ее лицом дверь, я упал на пол, слыша шлепанье ее босых ног по дорожке, которое становилось все слабее, когда она убегала с криками о помощи.

Три месяца спустя

Я сидел в машине возле парка короля Эдуарда, постукивая пальцами по рулю. Последние несколько месяцев я зациклился на поиске новой пленницы, которую отчаянно хотел найти. Проблема заключалась в том, что больше я не делал этого в одиночку.

— Вон та?

Я проследил за взглядом Райли. На случай, если вам интересно, что случилось: она убежала, крича о помощи, потому что испугалась, что я собираюсь покончить с собой. Сосед из следующего дома пришел проверить меня и вернул Райли в мой дом. Это была самая чертовски странная вещь, которая когда-либо со мной случилась.

— Не девственница. Я могу сказать это по тому, как она идет, — пренебрежительно сказал я.

Райли вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

Я улыбнулся ей. Она очень изменилась за тот год, что была у меня. Особенно за последние три месяца. Это были самые безумные, самые дикие и самые удивительные три месяца в моей жизни. Райли, сражаясь за то, чтобы вернуться в мой дом, сломала меня так же, как это сделал я с ней, и теперь могу честно сказать, что мы были равны. Я не мог сказать, что люблю ее, но знал, что мы никогда не расстанемся, потому что теперь наша связь была крепкой.

Но мне еще предстояло попросить ее провести по мне лезвием.

— Ты ошибаешься, — сказала она, ворвавшись в мои мысли. — Посмотри на нее еще раз: цвет ее волос, пирсинг — все это фасад. Посмотри, как она ведет себя. Она напоминает мне меня несколько лет назад.

— Если ты хочешь ее, тогда иди за ней, — ответил я, кивая в сторону девушки с растрепанными пурпурными волосами.

— Что? — спросила она, широко распахнув глаза. — Я думала, что ты здесь для этого.

Покачав головой, я усмехнулся.

— Нет, я здесь для того, чтобы увидеть пленницу и знать, к кому подойти сегодня вечером в «Пивоварне». Посадить на крючок — это твоя работа. А теперь завладей ее вниманием, — сказал я, наклоняясь и открывая ей дверь.

Райли, порывисто выйдя из машины, заправила волосы за уши. Я пришел к выводу, что она делала так, когда что-то обдумывала. Протянув руку, я игриво шлепнул ее по заднице и, когда она, взвизгнув, повернулась ко мне, снова указал головой в сторону девушки. Райли вздохнула. Кивнув, она расправила плечи и подошла к скамейке, на которой та сидела.

Откинувшись, я положил руку на спинку пассажирского сиденья, внимательно за ними наблюдая. Я не сказал Райли, что нужно говорить или как привлечь девушку, потому что хотел быть уверенным, что она сможет это сделать, прекрасно зная, каков будет результат. Это была наша первая совместная «охота», и я хотел, чтобы она убедила меня, что это не уловка.

Спустя, казалось, вечность Райли, наконец, завела разговор с Пурпурой. Они говорили о ее волосах, что стало очевидно из того факта, что Райли коснулась их, а девушка, широко улыбаясь, кивнула. Прошло полчаса, пока они сидели и болтали на скамейке, и я вспомнил, почему предпочитаю пленниц компаньона: женщины, собираясь вместе, бывают чертовски болтливыми.

Спустя еще пятнадцать минут я раздраженно провел руками по волосам, когда Райли и Пурпура, наконец, встали. Девушка радостно кивнула на то, что было сказано, и Райли, помахав ей рукой, ушла. Она вернулась к машине взволнованной и запрыгнула в нее с румянцем на щеках.

— Готово! — радостно сказала она.

— Почему, черт возьми, так долго? — спросил я, недоверчиво поглядывая на нее.

Она засмеялась, пристегивая себя ремнем безопасности.

— У меня нет члена, Джекс. Я не могу с помощью него заставить девушек влюбиться в меня. Девушки должны сблизиться, и мы можем сделать это быстро только с помощью правильного разговора.

Я смотрел на нее. Будучи такой красивой и игривой, какой разговор смог убедить Пурпуру встретиться с ней в чертовом пабе?

— И? — подтолкнул я, пристегиваясь и заводя машину.

— Она придет, — ответила Райли с хитрой улыбкой.

Покачав головой, я посмотрел в зеркало, прежде чем отъехать от тротуара.

— Мы должны решить, как долго ты будешь завлекать пленницу. Ты не можешь оставаться рядом с ней слишком долго, потому что, когда они «пропадают без вести», люди начнут вспоминать последнего человека, с которым их видели. В нашем случае это будешь ты, и я не могу этого допустить. Поэтому, Райли, сегодня вечером ты останешься дома. Я пойду в паб, заполучу эту шлюху и привезу ее. Я не трону ее никоим образом, только привезу тебе.