Кофейня находилась в квартале от Коламбус-авеню, на первом этаже скромного неприметного здания. Меню было написано прямо на витрине, и несколько пунктов в нем уже вычеркнули черным маркером. Над коротеньким списком блюд висела карточка с выведенными от руки крупными буквами: «Свежая баклава — ежедневно». Дэниел распахнул перед принцессой дверь, и она вошла. Под потолком кофейни вился сигаретный дымок; в воздухе витали кухонные ароматы. Громкие звуки радиодинамиков почти не заглушали ругань повара, жарившего яичницу.
— У стойки не садитесь, — бросила пробегавшая мимо официантка, с ловкостью заправского жонглера несшая в одной руке сразу три тарелки. — Там не обслуживаем.
Изабель остановилась и вопросительно посмотрела на Дэниела.
— Вон туда, — сказал он, кивнув в сторону маленькой ниши у дальней стены.
— Как чудесно, — усаживаясь, улыбнулась Изабель. — Я видела такие места только в кино. И даже не верила, что они на самом деле существуют… — Она осеклась. — Почему вы так смотрите на меня?
— Просто каждый раз, когда вы говорите что-нибудь в этом духе, я думаю: «Должно быть, она меня разыгрывает». Но потом вспоминаю, кто вы такая.
— Сомневаюсь, что об этом вообще можно забыть, мистер Бронсон. Просто вам очень нравится при каждой возможности напоминать мне о моем происхождении.
Официантка остановилась возле их столика и в упор смотрела на посетителей.
— Что будем заказывать?
— Чай, — сказала Изабель. — В большой кружке, а не в чашечке. Без сливок. Лимон — отдельно. И мед, если у вас есть.
— Меда нет.
— Тогда нерафинированный сахар. Официантка взглянула на Дэниела, словно он был переводчиком.
— А это еще что такое? — спросила она.
— Коричневый сахар, если у вас нет нерафинированного, — в раздражении пояснила Изабель. — Спасибо.
— Да, и еще насчет кружки… — нерешительно проговорила официантка. — Не могу обещать.
Изабель махнула рукой.
— Постарайтесь, будьте добры.
Бронсон тоже сделал заказ. Его официантка поняла прекрасно.
— Неужели у меня такой сильный акцент? — спросила Изабель, когда они снова остались наедине. — Все недоумевают, когда я делаю заказ в ресторане.
— Дело не в вашем акценте, принцесса, а в том, как вы заказываете.
Он встал, чтобы снять плащ, потом протянул руку за шалью Изабель. Она внимательно смотрела, как он ищет крючок для одежды. Каштановые волосы Дэниела были длиннее, чем тогда в Перро, и кое-где выгорели на солнце, что придавало ему удалой вид, немного не согласовывавшийся с изысканным костюмом. Но глаза его были все такие же живые, настолько яркие, что Изабель снова по-думала: «Таких в природе не бывает».
Здесь, в Нью-Йорке, Бронсон казался крупнее, шире в плечах, выше и мощнее, чем в Перро. Вероятно, лишь в своем родном городе Дэниел становился самим собой. Он словно впитывал энергию Нью-Йорка и перерабатывал ее в собственную жизненную силу. Конечно, это представлялось глупостью, но Изабель заметила, что сердце ее гулко колотится в груди, мешая дышать.
Наконец Дэниел отыскал в дальнем углу вешалку и повесил плащ и шаль. Походка его была легкой и одновременно твердой. Как ему удавалось так ходить, оставалось загадкой. Но почему это ее так интересует! Ведь он ей безразличен… Судьбе было угодно устроить несколько случайных встреч, но если серьезно, то у них нет и не может быть ничего общего. Дэниел сел напротив.
— Итак, скажите мне, принцесса, она выбросила вас за то, что вы спали с ее мужем?
Изабель сразу ощетинилась:
— Когда я с ним спала, он не был ее мужем.
— Слабое утешение для оскорбленной супруги.
— Мне не хочется говорить об этом, мистер Бронсон.
— А я думаю, хочется.
— Но откуда вы вообще можете знать, чего мне хочется, а чего нет?
— Считайте, что я ужасно догадлив.
Изабель никак не желала признать, что на самом деле Дэниел прав. У нее уже возникло страшное подозрение: они шаг за шагом идут к запретной близости. Иначе откуда он может знать о ней такие подробности? Ведь они едва знакомы.
— Сестра украла у меня Эрика, — заговорила Изабель, желавшая поскорее покончить с неприятным разговором. — Для этого она переспала с моим возлюбленным. Она была беременна, уже когда выходила замуж.
— И когда вы это обнаружили?
— Вечером, накануне папиной смерти. — Рассказывая всю эту гнусную историю, Изабель не щадила себя — она без утайки выложила все факты. — Если бы он по забывчивости не проболтался о точной дате предстоящих родов, я бы переспала с ним в ту ночь в шале. Я ведь верила… Убедила себя в том, что он меня любит и после рождения ребенка бросит Джулиану, чтобы жениться на мне.
— Никогда он ее не бросит, принцесса, и дело тут совсем не в вас.
— Я понимаю, — сказала Изабель, разглядывая бумажную салфетку на столе. — Эрик трус.
— И при этом надежный помощник своего отца. Он и не собирался разводиться с вашей сестрой. Ведь его папаша ни за что не согласится выпустить из своих цепких рук ключи от княжества. Даже ради такой важной вещи, как счастье человека.
— Вряд ли можно из-за нашего скромного княжества пускаться на такие хитрости. — Изабель любила свой дом, но прекрасно знала цену этому государству.
— А вы погодите! Малро еще понастроит там своих казино! После того как он перекроит ваше княжество на свой лад, вы его и не узнаете.
Изабель передернула плечами.
— Не хочу об этом говорить.
— Что ж, понимаю вас. Внезапно ее осенило:
— Но ведь у вас тоже имелись какие-то виды на Перро?
— Это могло пойти на пользу вашему финансовому положению.
— Вашему тоже.
— Что теперь толковать о прошлогоднем снеге, принцесса? Я всего несколько часов назад прилетел из Японии.
— Отдыхали?
— Работал. И в начале года полечу снова, чтобы наблюдать за продвижением проекта.
— То есть вы не тратите время на пустые сожаления, мистер Бронсон?
— Нет, если могу найти себе занятие. — На его лице снова заиграла пиратская улыбка. К ним подошла официантка.
— О'кей, кофе обычный и чай. Лимон и ваш диковинный сахар — отдельно. Что-нибудь еще?
Дэниел отрицательно покачал головой, и официантка, бросив на стол чек, сказала:
— Приятного аппетита, ребята.
Изабель посмотрела, как Дэниел подносит к губам чашечку кофе, и почему-то сразу ощутила себя в его объятиях… почувствовала вкус его губ…
Она тряхнула головой, отгоняя эти эротические фантазии.
Дэниел поставил на стол чашку. У него были большие руки с тонкими длинными пальцами. Очень красивые руки. Руки, умеющие ласкать женщину, доставлять ей удовольствие…
У нее возникло странное ощущение неизбежности, и она знала: единственная возможность спастись — бежать как можно быстрее. Изабель встала.
— Все было замечательно, мистер Бронсон, но мне уже пора.
Да! Когда между ними будут расстояние и время, это странное чувство исчезнет!
Дэниел удержал ее, взяв за руку. Однако не очень сильно сжимал ее запястье.
— Не сейчас, — сказал он.
Она попыталась вырваться, но пальцы Бронсона крепче сжали руку.
— Нам уже нечего сказать друг другу.
— Давайте пообедаем вместе.
— Нет.
— Нам надо поговорить.
— Но мы не говорим, Бронсон, — усмехнулась Изабель. — Мы спорим, а я уже до смерти устала от споров.
— Меня зовут Дэниел.
«О Боже!» — мысленно вздохнула Изабель.
— Этот обед был бы ужасной ошибкой, — сказала она. — Мы не в состоянии и пяти минут провести вместе, не ссорясь.
— Но дело не в том, что мы друг другу не нравимся, принцесса. Дело в том, что мы хотим друг друга.
Изабель вдруг ощутила жар во всем теле.
— Отвечайте только за себя, — проговорила она. И, Боже правый, как мягко это прозвучало! Как уступчиво и как… страстно. — Я не ищу близости с мужчиной. И хочу только одного: чтобы меня оставили в покое.
— Когда я подумал, что ты до сих пор спишь с этим ублюдком, мне захотелось убить его, — глухо пробормотал Дэниел; нешуточный смысл сказанного придавал его голосу мрачноватые оттенки.
— Вы пугаете меня, Бронсон.
— Я сам себя пугаю. Все это, наверное, неправильно, но мне наплевать.