— В Москве. С Европой не получилось. А как тебя зовут? Как-то неудобно, что ты знаешь, как меня зовут, а я не знаю твоё имя, — явно с этим человеком Тая общалась близко, если он знал о её планах уехать за границу.
— Это неважно. У тебя все в порядке?
— Не знаю. Наверное.
— Как-то неуверено это звучит, — сказал он. Можно было поспорить на что угодно, но похоже он улыбнулся.
— А я себя так и чувствую. Пока думаю, что делать дальше, — честно призналась Тая.
— Возвращайся.
— Зачем? У меня там ничего не осталось. Папа сгорел вместе с дачей, на которой жил. Квартиру он пропил. Возвращаться некуда. Живу сейчас в подвешенном состоянии.
— В этом что-то есть, но со временем надоедает.
— Мне уже надоело, — ответила Тая.
— Тогда пора искать твёрдую почву.
— Легко сказать.
— Ещё легче сделать. Ты все ещё учишься? Или уже закончила?
— Не учусь.
— Тогда тебя ничего не держит. Возвращайся. А я тебя встречу.
— Я подумаю над вашим предложением, скромный незнакомец. Пока же мне пора домой.
— Почему ты сомневаешься?
— Потому что я изменилась. Такое ощущение, что прежняя Тая умерла. Я давно другая. И жизнь должна быть другой. Не такой, о которой я мечтала, — ответила она.
— Люди взрослеют. Порой и мечты меняются. Это нормально.
— Я уже давно не мечтаю. Просто живу.
— Даже я мечтаю. А что тебе мешает?
— Ты так это сказал, словно не имеешь право на мечты, — заметила она.
— Это личное, — увернулся он от вопроса.
— А мне личные вопросы тебе задавать не мешает. Или это из-за твоего друга, который за спиной стоит? — догадалась Тая.
— Можно и так сказать. А тебе я вопросы задаю, потому что мне кажется, что у тебя неприятности. Я хочу тебе помочь.
— Думаешь мне нужна помощь постороннего человека, который не в состоянии сам написать или позвонить? — Таю разозлили его слова, потому что попали в цель.
— Да.
— Ты ошибаешься.
— Только этому буду рад.
— Мне домой пора, — устало ответила Тая. Эмоциональный выплеск потратил все силы.
— Я могу тебе позвонить завтра?
— Звони, — пожала она плечами. — Только завтра я работаю. Так что звони вечером. После десяти.
— Договорились, — согласился он. — Береги себя.
Береги себя. Давно она не слышала таких слов. Нужно было спускаться. Время девятый час ночи. Судьба. Она любит играть с людьми. Даёт надежду, даёт поддержку, а потом все это отбирает, заставляет падать. Почти на самое дно, из которого с трудом получается выбраться. От реки пахло сыростью. Тая смотрела на блики воды, которые возникали от фонарей и огней домов. Вернуться в родной город было безумием. Чего ей там делать? Слышать насмешки одноклассников? Они всегда считали ее зазнайка. У нее была подруга, но она уехала на другой конец России. Вышла замуж за военного и теперь путешествовала вместе с ним. Тая же покоряла Москву. Все покорение закончилось работой в магазине одежды. Здесь же были знакомые. Кто-то поддерживал из-за Рига, а теперь не будут. Он её ввёл в компанию, но она так и не стала самостоятельной единицей. Блёклой тень, которая была нужна, чтоб приятно провести время, поесть и поспать в чистой комнате. Своего жилья у него не было. Риг ещё в семнадцать лет ушёл из дома и скитался по знакомым и многочисленным друзьям. Перекати-поле, а не человек. На несколько лет он задержался у Таи. Она же долго не могла понять, что он просто ее использует. Теперь знает. Только что с этого знания?
Домой охота. Этот звонок от таинственного незнакомца заставил вспомнить родной город. Старые берёзы, речку, дом культуры, где она проводила почти все свободное время, школу, родителей. Тогда они жили вместе. С виду была счастливая семья. Тая тогда не понимала, что мама в этом браке несчастлива. Она вышла замуж за отца, почти сразу после школы. Он был хорошим человеком. Добрым. У него был единственный недостаток: папа не умел зарабатывать деньги, в отличие от мамы. Они были разными людьми. Отсюда все и несчастья.
Когда тяжело, то хочется вернуться в то место, где было легко и радостно. Вернуться в детство. Вспомнить моменты, набраться сил и принять решение. Было желание сорваться. Купить билет на поезд и уехать. Но Тая знала, что никогда этого не сделаю. Нужно точно с головой не дружить, чтоб совершить такой поступок.
Из-за туч казалось, что наступила глубокая ночь. Никуда она не уедет. Решит проблемы. Сменит комнату. Может уедет на другой конец Москвы. Все будет нормально. Опять звонок. Тая не хотела брать трубку, но всё-таки ответила.
— Да, Леший.
— Риг нам гастроли организовал. Тур на два месяца.
— Так я же ушла.
— Не глупи, Тайка. Поехали. Вы с ним каждые несколько месяцев цапаетесь и дверью хлопаете. Все равно потом сходитесь.
— В этот раз все серьёзно, — возразила Тая.
— Работа одно, личные отношения — это другое. Поехали. К сентябрю дадим последний концерт, после этого и расходитесь. Мы ведь все об этом давно мечтали.
— Это он тебя попросил мне позвонить?
— Нет. Ребята. Без тебя все не то. И ты это знаешь.
— Риг будет против.
— Не будет. Так ты поедешь с нами?
— Поеду.
— Тогда завтра встречаемся у меня, — сказал Леший.
— Договорились, — согласилась Тая.
— Вот и правильно, — он повесил трубку.
Значит надо уволиться из магазина. Потом позвонить хозяйки, что она съезжает. Оплачивать два месяца комнату Тая не собиралась. Слишком накладно. Потом приедет и новую снимет. Гастроли. Они хотели их организовать ещё год назад, но что-то пошло не так. Тогда все сорвалось. И в этот раз могло все сорваться, но нет. У Рига получилось. Тая невольно почувствовала гордость за своего парня. Бывшего парня. Они расстались. Точка. Больше не вместе. Отработают два месяца и разбегутся. Оставалась надежда, что график будет не таким плотным и у нее будет окно, чтоб решить свои проблемы. Теперь они только ее. А это обидно. Удовольствия получали вдвоём, а за голову хвататься почему-то нужно лишь ей. Жизнь несправедливая штука.
— А я тебе говорил, что ничего страшного не произойдёт, если ты ей напишешь, — довольно сказал Данко. Мужчина лет тридцати с разноцветными глазами имел весьма специфическую внешность: светлые волосы средней длины каскадом спадали до плеч. В левом ухе серьга. Очки на носу, из-за которых он походил на какого-нибудь учёного. Нагловатая улыбка, которая почти не сходила с его лица. Лицо же было довольно живое, эмоциональное. В каждом движении прослеживалась уверенность.
— Так какая разница? Всё равно она ясно дала мне понять, что я ничего общего не хочет иметь со мной. Да я её и прекрасно понимаю, — ответил Гена. Его друг был полной противоположностью, хотя возраста они были примерно одинакового: короткие чёрные волосы, круглое спокойное лицо, плотное телосложение. Такие же очки. Они сидели у Гены в комнате, рядом с компьютером.
— Не надо на себе крест ставить. Ты в последние несколько лет только и делаешь, что сидишь дома. Носа из квартиры не вытаскиваешь. Это ведь не дело.
— Родители…
— Родители требуют присмотра. Я не сомневаюсь в этом. Даже не спорю. Но сколько они ещё проживут? Может год, а может пять лет. И что потом? Ты окончательно врастёшь в компьютерное кресло и разучишься общаться с людьми. Будет тебе под сорок лет. Толстый, лысый, небритый мужик, который никому не нужен. Выйдешь на свет из своей берлоги и от тебя шарахаться начнут, а ты будешь от людей шарахаться. С криком убежишь домой, а потом откажешься выходить из него. И придётся мне врачей вызывать. Класть тебя в психиатрию…
— Порой кажется, что я сам там скоро окажусь, — ответил Гена. Дверь открылась с ноги. В комнату влетел отец Гены с ведром воды. Весь в муке.
— Сын, пойдём на рыбалку? — предложил он, с ярко горящими глазами, такой взгляд, в котором отсутствовал разум, пугал. Резкие движения. Суета. Быстрый разговор. — Я уже и прикормку сделал.
— Это из себя? — спросил Гена, с сомнением посмотрев на отца.
— Да ладно, испачкался немного, — он стряхнул муку сплеча. — Сейчас мы возьмём удочку и пойдём рыбачить.
— Поздно уже, — сказал Данко. — Ночь на дворе.
— Ничего. Есть ночная рыбалка. Главное на неё успеть. И закинул старик невод. А там золотая рыбка. Эта рыбка желание исполняет. А я дурак был, что отпустил. Надо её было в аквариум посадить, — он нахмурился. — Ты помнишь рыбку в аквариуме? Такую красивую. Мне её тогда папа подарил. Где-то была фотография.