Мужик мне рассказал, как зять – гад и паршивец – на такой вот машине только что внучку украл. «Не видел?» – спрашивает меня. «Нет, не видел», – отвечаю. Дед себе в волосенки вцепился, причитает. Мол, давно надо было как-то договариваться с зятем, да бабка всех поедом ела. А дочка – чурка чуркой, «больная наскрозь», помощи от нее никакой. «Теперича бабка меня убьет», – пожаловался мне дед. Плюнул в ту сторону, куда умчался Данилов с ребенком, растер плевок в пыли, выматерился, потом передо мной извинился, и мы с ним разъехались.
– И что дальше? – спросила Марина.
– Ну, дальше я и в самом деле нашел пансионат и отдыхал целую неделю. А Данилов благополучно добрался до Петербурга. А когда я вернулся домой, Стас предложил мне работать у него. И я согласился. Вот и все. Не могу сказать, что легче, но вот то, что человеком себя больше чувствую, – вне сомнения.
Мурашов помолчал. Погладил кота Васю, который вальяжно выплыл из комнаты и начал тереться о ноги гостя. Вася расчувствовался и прыгнул Мурашову на колени. И сразу устроился поудобнее – лег и громко заурчал.
Марина отметила про себя, что Мурашов не сбросил кота брезгливо, как это сделал бы ее недавний любовник Леша Сотников. Впрочем, к нему Вася и сам не прыгнул бы. Он умел хорошо распознавать мужиков, делил их ловко на «наш» и «не наш».
Мурашов оказался «наш» в доску – носки в полоску. Это Марина и без Васи видела. Как-нибудь за свои сорок с хвостиком она научилась разбираться в мужиках. Потому и одна была, что насквозь всех видела: один патологически жаден, другой ревнив, как турок, третий – зануда, четвертый привык к тому, что ему мама кашу манную разжевывает и в рот кладет, пятый... Ну, пусть уж пятого Вася не принимает! И список можно продолжить.
И ведь видела по каким-то только ей одной понятным штрихам. И не ошибалась.
Это в юности не понимаешь очевидного. Там даже Вася не помощник, так как не авторитет пока еще. Это потом, когда петух жареный клюнет, начинаешь на все смотреть внимательно. И к Васе прислушиваться.
Мурашов проверку Васей прошел на «отлично». И это Марину порадовало, добавило ей настроения новогоднего.
– Есть предложение встретить этот Новый год не совсем обычно. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но должен предупредить, что это в общем-то русский экстрим...
Мурашов рассказал Марине, что у него есть клиент – человек не бедный, а как раз наоборот – очень обеспеченный. У него имеется загородный дом, который он упорно называет «дачей», хотя на дачу в том смысле, как привык о ней думать Мурашов, домик клиента совсем не похож. «Хоромина, почти дворец», – оценил теремок в лесу на берегу Финского залива, почти на границе с Эстонией, Мурашов, когда клиент привез его осмотреть дом.
– Строил для себя и семьи, думал, будем тут жить постоянно, – рассказывал озабоченный хозяин дома. – А не получилось: у жены мать заболела, она за ней ухаживает и из города ни ногой. На мне – дети и работа. Вот так все и забросили. Хотя для житья здесь все есть, условия отличные. Природа, тишина, вода. Отопление – автономное, электрическое и камин. Правда, продукты надо привозить, так как магазин далеко, но я как-то сделал завоз продуктов, и в доме без проблем можно прожить долгое время: консервы, макароны, шоколад, печенье, чай – все это есть.
Хозяин приехал проведать свои владения после долгого перерыва в конце лета, вошел в дом и сразу понял, что в нем кто-то был.
– Ничего не украдено, ничего не порушено, но «гости» были: поели-попили, поспали и ушли. Особо даже не скрывали, что были. Я дом обошел и нашел «вход» – лаз под забором. А потом и окно открытое на втором этаже тоже нашел. Ну, окно закрыл, лаз засыпал и уехал. Но душа не на месте: раз тропинку протоптали один раз, значит, будут ходить. Спасибо, не нагадили нигде! Вообще-то это очень странно. Бомжи обычно не церемонятся, да и тащат все, что не приколочено. А тут – смеяться будете! – на кухонном столе под сахарницей они мне тысячу рублей оставили. Не забыли, а именно оставили. Как в кафе! Типа и сдачи не надо!
– А соседей нельзя попросить, чтобы посмотрели за домом?
– Да нет никаких соседей! Во-первых, дом далеко от деревни, да и в деревне на зиму остаются полторы бабушки.
– А сигнализацию поставить?
– А сигнализация была... Но она там бесполезна. Это ведь не населенный пункт. Это отдельно стоящий на отшибе дом. Свет у меня там от собственной электростанции. Я мечтаю когда-нибудь ветряки поставить. Там такое место на заливе, ветреное, – крутить будет знатно!
– А что за сигнализация?
– Ну, сигнализация – просто хитрость, обманка. Датчики у окон и дверей, мигают красные лампочки от аккумулятора. По идее, должны отпугивать воров. А они не испугались...
– Скорее, проверили. Нарушили сигнализацию и немного подождали. Никто не приехал, значит, можно входить. А может, сразу разобрались, что это обманка. Не так сложно, если хоть чуть-чуть понимаешь в этом.
– Да, я знаю, что самый лучший способ уберечь дачу от посетителей – это жить в ней. Но это исключено. А теперь даже раз в неделю я приезжать не могу. Когда навестил дом в сентябре, нашел в нем то же самое: ели-пили и спали. И снова под сахарницей – тысяча! Типа за постой и ночлег. Я хотел наставить химических ловушек – есть сейчас такие штучки. Открываешь дверь, а оттуда краска в морду. Или газовые пугалки. Даже купил все это. А потом один приятель сказал, что это только разозлит «гостей», и они спалят дом.
– Заявление в милицию писали? – уточнил Мурашов у хозяина.
– Да не стал я ничего писать! Какой смысл? Никто караулить их там не будет. Милиция за тридевять земель! Да еще и в самом деле сожгут дом. Я сейчас нашел человека, который там жить готов и охранять, но до того, как он там поселится, мне надо разобраться, что это за благородные взломщики там появляются регулярно, и отвадить их.
– А может, они там живут?
– Сомневаюсь. Я ни разу не застал их там. Скорее всего, периодически они туда захаживают, какая-то перевалочная база...
Мурашов хитро посмотрел на Марину:
– Ну что, ты готова со мной встретить Новый год на чужой даче с привидениями?
– Ты хочешь позвать меня туда? – У Марины в висках застучало: с одной стороны, ей хотелось быть с ним, с другой – она же с ним хотела быть, а не в компании с какими-то сомнительными личностями!
– Ну, личности, я думаю, не появятся! Будет везде гореть свет, музыка звучать. И елку поставим. Они не полезут в дом, в котором есть люди. Мы их отпугнем. А заодно я спокойно осмотрю дом. Мало ли что там найдется, что не увидел хозяин, который приезжал туда на час-два.
– Слушай, ну почему именно в новогоднюю ночь??? А нельзя это сделать второго или третьего января?!
– Нельзя. Еще до того, как я познакомился с тобой, я пообещал хозяину быть там в ночь с тридцать первого на первое. Ну, решайся!
– Ладно, решилась! Но ты отвечаешь за мою безопасность! – Марина думала недолго. А что ей еще оставалось делать, если у него все решено, а она уже привыкла к мысли, что они будут вместе?! – У тебя есть пистолет?
– Есть, конечно! И тебе я дам «парабеллум» – будешь отстреливаться!
– Да ну тебя! Остап Бендер!
Дом бизнесмена с фамилией, очень подходящей богатому человеку, – Кулаков, – к которому повадились ходить какие-то темные сущности, находился у черта на рогах. Если смотреть по карте, то это было почти на границе Ленинградской области и Эстонии. Сосновый лес и песчаные дюны. Но это летом. А под Новый год – бездорожье, заметенное снегом, и угрюмое безлюдье. Лишь изредка показывались убогие домики, словно прилепленные к дороге. Мало было похоже на то, что они обитаемы.
Потом дорога стала петлять, убегая от слишком крутых спусков и подъемов, и вскоре вывела к заливу, занесенному снегом. Белая пустыня. Лишь на горизонте темная полоска – пробитый ледоколами «коридор» для проводки судов. Ближе к городу лед усеян рыбаками и засверлен лунками. Здесь же рыбаков почти не бывает – не забираются так далеко. Только этот сумасшедший бизнесмен забрался. Ну и, может, еще с десяток таких же жаждущих тишины и покоя. Нет-нет да и мелькали вдали двухэтажные особняки. В основном – деревянные, из круглого бревна, или покрытые современным сайдингом. И все реже – зáмки красного кирпича за такими же красными «кремлевскими стенами».
У Кулакова и дом был кулацкий – большой, добротный, деревянный. Калитка, а за ней и ворота открылись без скрипа – замок будто родной был Мурашову.