— И он толкнул тебя в объятия другого мужчины? — усмехнулся Люсьен. — Что-то не верится. Почему он сам не стал отцом своего наследника? Почему, черт побери, даже не попытался это сделать?

Серина замотала головой:

— Нет, я не могу тебе сказать.

— Думаю, я заслуживаю того, чтобы знать правду. Он предпочитал мужчин?

Серина испуганно охнула.

— Конечно, нет! Как ты только мог подумать…

— Но ты же не говоришь мне правду, — сказал он, пожимая плечами.

Люсьен затаил дыхание, молясь, чтобы она открыла ему тайну своих отношений с Уоррингтоном.

— Он… он не мог заниматься любовью, — прошептала она так тихо, что Люсьен не был уверен, правильно ли он расслышал.

— Не мог? — подозрительно переспросил он.

Серина молча кивнула.

— Тогда как его любовница смогла родить от него трех дочерей?

Во взгляде Серины читалась такая боль, что Люсьен почувствовал к ней невольную жалость.

— Это было задолго до того, как мы с ним поженились. Насколько я знаю, его младшей дочери уже тридцать.

Люсьен был поражен. Это многое объясняло.

— Значит, он велел тебе спать с другим мужчиной, чтобы ты смогла родить ему ребенка?

— Да, — ответила Серина, сжимая край простыни. — Он чувствовал, что это его единственный шанс. И никто, даже ребенок, ничего бы не узнал.

Неожиданно весь этот дьявольский замысел стал абсолютно ясен Люсьену. Волна ярости захлестнула его душу. Он схватил Серину и рывком поднял ее с кровати.

— Насколько я понял, настоящий отец ребенка тоже не должен был ничего знать! Поэтому ты тайком сбежала тогда из моего дома?

— Да, — произнесла она, но тут же поправилась: — Нет! Тогда я испугалась, растерялась. Мне было так стыдно!

Она замолчала. Наверное, выдумывает какое-нибудь оправдание, подумал Люсьен. Точно так же поступала Равенна всякий раз, когда он заставал ее с очередным любовником. Он отпустил ее.

— Не нужно ничего объяснять. Я все понял. Тебе был нужен безликий и безымянный мужчина, ничего не подозревающий идиот, от которого ты бы забеременела, и ты выбрала меня, — сказал он.

— Это не так! — попыталась оправдаться Серина.

Нужно отдать ей должное, она была еще более искусной актрисой, чем Равенна.

— Но почему именно я? — Когда Серина открыла рот, чтобы что-то сказать, он перебил ее: — Ладно, и так все ясно. Я действительно вел себя как идиот. Черт побери, пьяный, ничего не соображающий от горя… Да, идеальная мишень!

Он стоял в центре комнаты, отвернувшись к окну. Серина подошла и тихонько дотронулась до его плеча. Он почувствовал, как огонь желания снова начинает набирать силу.

— Будь ты проклята! Оставь меня.

— Все было совсем не так, — произнесла она своим хриплым голосом, который всегда заставлял волноваться его плоть. Господи! Он так надеялся, что хоть она будет отличаться от других женщин. Почему ему всегда достаются только лживые распутницы?

Разъяренный тем, что его тело перестает ему подчиняться, Люсьен обернулся к жене. — Тогда как все было? Скажи, разве той ночью у тебя не возникало желания честно признаться, что тебе нужен ребенок?

— Возникало, — прошептала она, — но я не только поэтому…

— А почему? — снова перебил он. — Ты хочешь рассказать мне сказку о том, что действительно захотела быть со мной?

Серина прижала руки к груди.

— Да. Я пошла тогда в Воксхолл вовсе не для того, чтобы найти какого-нибудь… мужчину. Мне хотелось сделать вид, что я подчиняюсь Сайресу, и только. Я не собиралась заводить любовника, потому что в глубине души считала это большим грехом.

— Прекрасно, дорогая! Теперь ты обвиняешь в своем грехе того, кто покоится в могиле. Как удобно, ведь он ничего уже не сможет возразить.

— Поверь мне, я не стала бы лгать, — почти взмолилась она. — Кроме того, мне и в голову не приходило, что ты так болезненно отнесешься к тому, что я была замужем. Я уверена, что большинство мужчин не придало бы этому никакого значения.

Ее красивое лицо исказилось от отчаяния, а глаза казались такими честными, что Люсьен невольно начинал ей верить. Но нет! После такого обмана это было уже невозможно.

Равенна предавала его, отдаваясь другим мужчинам. Но то, что сделала Серина, было просто немыслимо. Она хотела отнять у него его плоть и кровь, лишить его собственного ребенка!

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул он и направился к двери, разделявшей их спальни.

Она бросилась за ним и схватила за рукав сюртука.

— Остановись! Клянусь тебе, я говорю правду. Я ничего не рассказывала тебе о Сайресе, потому что он стыдился своей слабости. Он хотел, чтобы его считали настоящим мужчиной.

— И тогда он послал тебя за этим? — крикнул Люсьен. Он схватил ее руку и прижал к своей восставшей плоти.

Почти задохнувшись от неожиданности, Серина отдернула руку и испуганно отступила.

Люсьен быстро приблизился к ней, обнял за шею и притянул к себе ее лицо.

— Теперь я все понял, — сказал он, и его губы почти касались ее полуоткрытого рта. — Ты хочешь меня только тогда, когда тебе нужно меня использовать. Ты терпишь мои прикосновения, только когда тебе велят их терпеть. Всю неделю ты отталкивала меня. А я думал, что ты просто хочешь больше нежности… Господи, как же я ошибался!

Серина попыталась освободиться из его объятий, но только сильнее прижалась бедром к его жаждущему телу. Желание миллионами горячих игл пронзило его, рассеивая гнев и раздражение.

— У тебя прекрасно получается, любимая, — произнес он с напряженным спокойствием. — Это Уоррингтон научил тебя так возбуждать мужчину?

Серина снова сделала попытку освободиться.

— Ничего подобного!

Он покачал головой и улыбнулся ей одними губами.

— Думаю, ты лжешь. Теперь я понял, как сделать так, чтобы ты снова оказалась в моей постели. Тебе не нужны ухаживания и ласки. О нет! Ты лучше понимаешь команды и приказы.

— О чем ты говоришь? — Ее голос звенел от обиды и непонимания. — Люсьен…

— Я говорю о тебе и Уоррингтоне, — ответил он охрипшим голосом. — Он приказывал тебе раздвигать твои стройные ноги, и ты слушалась его. Теперь я твой муж, и ты будешь делать то же самое для меня. — Серина в отчаянии замотала головой:

— Клянусь, я отдалась тебе вовсе не потому, что мне приказал это Сайрес!

Он проигнорировал ее слова.

— Готовься, дорогая. Через пять минут я возьму тебя.

— Нет! — воскликнула она, с ужасом глядя на него. — Мы же договорились подождать!

— К черту договоренности! — Люсьен не понимал, что с ним происходит. Он весь горел, но при этом был холоден как лед. Он ненавидел и хотел ее одновременно.

Он поцеловал ее грубым, требовательным поцелуем. Она попыталась оттолкнуть его. Ее пальцы принялись беспомощно царапать его спину, она хотела закричать и открыла рот. Люсьен воспользовался этим, и его язык проник в нее. О Господи, как это было восхитительно! Совершенно так, как он рисовал в своем воображении, только намного лучше, потому что это происходило в реальности. У него закружилась голова. Одним резким движением он разорвал на ней ночную рубашку.

Спустя несколько мгновений она перестала царапаться и отпихивать его. Ее губы ответили на его поцелуй. Люсьен понял, что все в нем жаждет только одного — быть с ней.

Он посмотрел на нее. В глазах Серины он увидел испуг, ее щеки покраснели, а губы опухли от слишком жестокого поцелуя. Он снова наклонился к ней. После секундного колебания она раскрыла губы для поцелуя.

Он приподнял ее за бедра, и ноги Серины обхватили его за талию. Его губы уже ласкали ее сосок, а руки становились все более настойчивыми.

— Люсьен… — выдохнула она, — мы не должны делать этого.

— Мы уже это делаем, — ответил он, чувствуя, что желание достигло такого накала, что начало причинять ему боль. — Разве ты можешь сказать, что не хочешь этого?

— Нет, — прошептала она.

— Ты хочешь меня. Хочешь так же сильно, как я хочу тебя.

— Но я не должна… — сказала она дрожащим голосом.

Внутри у Люсьена все пульсировало от напряжения.

— Не должна получать удовольствие? Не должна испытывать наслаждение, которого требует твое тело? — Он снова стиснул губами ее сосок. Серина обхватила его голову и сильнее прижала к своему телу. — Ты должна делать все это со своим мужем.