Джулия погладила его по щеке.

– Прошу вас, выслушайте меня. Это очень важно. Я хочу открыть вам одну тайну… Правда, это может мне дорого стоить…

Маркус посерьезнел:

– Джулия, может быть, лучше не надо…

Она улыбнулась:

– Я уверена, что вы никому не расскажете то, что услышите сейчас.

Маркус похолодел. Он не мог остановить Джулию и не мог заткнуть себе уши. А она не замечала его смятения.

– Я не всегда жила в такой роскоши, – начала Джулия. – Я выросла в кибитке, ела и спала у костра вместе с матерью и бродячими артистами, которые заменяли мне семью.

У Маркуса защемило сердце. А Джулия тем временем улыбалась, погрузившись в воспоминания.

– Когда-то меня звали Джилли Бутс, я была цирковой наездницей в варьете Хайрама Пиклза.

Эти слова многое объясняли. Теперь Маркус понимал, почему Джулия так умело обращалась с лошадьми, откуда взялись ее странная прислуга и необычный домашний питомец. После признания Джулии все встало на свои места.

Однако откровения Джулии Маркус мог использовать против нее. Если он донесет членам «Королевской четверке» о том, что узнал, на карьере Джулии будет поставлен крест. Теперь она в руках Маркуса. А ему отныне открыты все пути. Уже завтра к полудню Маркус мог бы получить место Лисы в «четверке».

– Расскажите мне о себе поподробнее, – услышал он как будто издалека собственный голос, показавшийся чужим.

«Да, расскажи о том, как случилось, что одна из красивейших и изящнейших леди когда-то выступала в грязном балагане перед невзыскательной публикой. Расскажи мне всю правду о себе, и я донесу на тебя, доказав, что ты не годишься для той карьеры, о которой мечтаешь», – с горечью подумал Маркус.

И Джулия действительно не таясь поведала ему о своей жизни в труппе бродячих артистов. Летом они переезжали из одного местечка в другое, устраивая на площадях представления с дрессированными животными и акробатическими номерами.

– Когда мне было семнадцать, мама заболела чахоткой, и я оставила труппу, намереваясь достать деньги и отвезти ее на курорт в Бат. Я решила обокрасть один большой загородный дом, в котором было мало обитателей и слуг. Мне казалось, что сделать это будет очень просто, но я ошибалась. Я не нашла ничего ни в сейфе, ни в потайных ящиках столов и секретеров. Я в отчаянии обыскивала комнату за комнатой. Наконец я нашла… впрочем, об этом не следует говорить… Скажем, я нашла припрятанные сокровища – драгоценности, деньги, документы. Одним словом, все, что мне было нужно. Забрав все это, я немедленно покинула дом, так как задерживаться в нем было опасно. Я вовремя ушла, поскольку слуги уже начали вставать. – Джулия улыбнулась, вспоминая эту кражу. – Мне казалось, что я не оставила никаких следов. И это, наверное, действительно было так. Однако после того как я попыталась сбыть рубины, владелец обворованного дома нашел меня. Это был Олдос. Он явился в нашу каморку и уселся за стол с таким видом, словно был здесь хозяином. Мама тогда уже не вставала с постели, а я была в одной ночной рубашке. Однако Олдоса ничто не могло смутить. Он поклонился и представился. «Вы взяли кое-какие вещи, принадлежащие мне, – сказал он. – И я требую, чтобы вы их немедленно вернули». Я не стала спорить и отпираться, а достала все, что украла из его дома и еще не продала, и вручила ему. Он прежде всего проверил, на месте ли все бумаги, а на драгоценности не обратил никакого внимания. Удостоверившись, что все документы целы, Олдос кивнул и откинулся на спинку стула.

«Мне следовало бы подать на вас в суд, мисс, – сказал он. – Но я не стану этого делать, если вы назовете мне своих сообщников».

«Я действовала одна, сэр», – заявила я. Мне не хотелось навлекать подозрение на своих друзей и знакомых и подвергать их опасности. Но Олдос, конечно, не поверил мне.

«Скажи мне правду, девочка, – потребовал он. – Иначе тебе придется предстать перед судьей».

Я поклялась ему в том, что совершила это преступление в одиночку, и он вроде бы поверил мне. Наклонившись, Олдос бросил на меня пронизывающий взгляд: «В таком случае объясни мне, как ты это сделала. Я должен принять меры для того, чтобы подобное не повторилось вновь. Если ты выполнишь мое требование, я выслушаю тебя и уйду».

Мне показалось, что будет лучше пойти ему навстречу, и поэтому я рассказала все без утайки. Я описала Олдосу свои действия подробно, шаг за шагом – как я вошла в дом, как обыскивала комнаты, как нашла тайник… Впрочем, об этом я сейчас умолчу… Я видела, что мой рассказ произвел на него огромное впечатление. Однако потом я совершила ошибку. Я обмолвилась об одном факте, который могла узнать, только прочитав украденные документы, которыми так дорожил Олдос.

«Ты умеешь читать?» – резко спросил он. Я не поняла, какое отношение это имеет к краже, но была очень горда тем, что в свое время научилась грамоте, и ответила на вопрос Олдоса утвердительно.

Но, заметив, как изменилось выражение его лица, я перепугалась. Я знала, кем был мой гость, потому что прочитала все документы, попавшие мне в руки. Почерпнутые из них сведения вселяли в мою душу страх, но вместе с тем я ощущала собственную власть и значимость от того, что владела столь ценной секретной информацией.

Маркус кивнул, не сводя взгляда с Джулии.

– Да, знание дает нам мощь и пьянит, как вино, – согласился он.

– Олдос, должно быть, понял, что я в этот момент чувствовала, – продолжала Джулия. – «Ты, оказывается, любопытна, как кошка, – покачав головой, сказал он и, поднимаясь, добавил: – Ты поедешь со мной». Маме он тоже велел собираться. Я решила, что он хочет отвезти меня к судье, и попыталась убежать. Однако Олдос крепко схватил меня за руку. Его слуга взял на руки больную маму и посадил ее в роскошную карету Олдоса. Олдос отвел для нее прекрасную комнату в своем доме и вызвал ей врача. Но он уже ничем не мог помочь. Мама прожила еще несколько недель, она очень беспокоилась обо мне, и Олдосу, должно быть, удалось убедить ее в том, что я попала в надежные руки. Во всяком случае, она отошла с миром. Олдос разрешил похоронить ее на своем фамильном кладбище. Через две недели мы с ним поженились. – Джулия сладко зевнула и закончила свой рассказ: – Вот так я стала леди Барроуби.

Маркус убедился в том, что история жизни Джулии ставит крест на ее карьере. Первым условием, которому должен был соответствовать кандидат в члены «Королевской четверки», являлось знатное происхождение. Оно исключало тщеславие и карьеризм. Политики столь высокого уровня не должны были иметь амбиций, свойственных обычно выходцам из низов. Если бы Маркус доложил обо всем услышанном «четверке», Джулия лишилась бы всяких надежд занять место Лисы.

«Ты ведь сам мечтаешь стать Лисой», – напомнил ему внутренний голос, и Маркус вдруг понял, почему у него на душе скребут кошки. Мысль о том, что ему придется предать Джулию, заставляла его сердце сжаться от боли.


Джулия проснулась на рассвете. Маркуса рядом уже не было. На секретере лежала написанная его рукой записка.

«Я уехал по делам в Лондон. С наилучшими пожеланиями, М.».

Джулия надела халат и, шлепая босыми ногами по холодному полу, подошла к окну. В утренних сумерках на фоне туманных холмов чернели скелеты голых деревьев.

Неожиданный отъезд Маркуса удивил Джулию. Сев на кровать, она еще раз пробежала глазами записку. «Как прикажете на это реагировать? – пожав плечами, спросила она себя. – Рассердиться? Обидеться? Или, может быть, радоваться, что Маркус спас меня от самой себя?»

Однако скорее всего ей просто следовало заняться повседневными делами и ждать скорого возвращения возлюбленного.

Джулия улыбнулась. Она не сомневалась, что Маркус вернется. Эта ночь любви крепко связала их. Джулия видела, что Маркуса неудержимо тянет к ней. Он, наверное, хотел немного пощекотать ей нервы своим внезапным отъездом. Ну что ж, она устроит ему хорошую сцену, как только он снова переступит порог ее дома!

Джулия засмеялась, качая головой.

Положив записку в ящик письменного стола, Джулия оделась. Она поставила себе задачу навести идеальный порядок в усадьбе Барроуби. Строительство новых уборных было уже завершено. Вода в колодце стала уже значительно чище. Вскоре должны приехать бродячие артисты для того, чтобы взять усадьбу под свое наблюдение и не допустить больше диверсий на ее территории. Лошади прекрасно чувствовали себя на северном пастбище, а что касается Себастьяна…

Джулия закусила губу, вспомнив про своего питомца. Себастьян так и не вернулся, и от местных фермеров не поступало жалоб на то, что у них начали пропадать куры. Возможно, лев прятался где-то в лесах поместья, затаив злобу на весь род человеческий. За это время он, наверное, страшно проголодался…